Посвящаю своим папе и маме,

Новиковым Борису Сергеевичу

и Кире Георгиевне,

и брату Пашке

Корректор Ольга Рыбина

Дизайнер обложки Ольга Королева

© Людмила Колтушкина, 2021

© Ольга Королева, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0051-7140-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Калейдоскоп – дорога в детство. Один глаз прищурен: стекляшки крутятся, похрустывая и удивляя замысловатыми узорами немыслимой красоты. Фигуры танца. Волшебство. Романтика. Всегда дыхание замирает, наблюдая цветное таинство.

Смотреть нужно на свет, иначе не увидишь. Сделал один виток, а какой узор будет дальше? Оторваться невозможно. Судьбы людей как битое цветное стекло. Каждый раз причудливый, неповторимый узор. Только мы сами его можем сложить. Убрал одно стёклышко – всё рухнуло.

Наполни калейдоскоп стеклом одного цвета – волшебство не получится. Хоть ярким оно будет, хоть блёклым. Нельзя крутить серость будней, тоску, уныние. И одной радостью танец жизни не закружит, не удивит.

Мелькают в калейдоскопе минувшие эпохи. Шляпки с вуалями, зонтики, перчатки, крепдешиновые платья, кирзовые сапоги, мундиры. Всё завораживает. Радует глаз.

– Смотри, какая картинка, – хочется показать другу.

Но рука дрогнула. Стекло рассыпалось. Мир в один миг изменился.

Цветное стекло счастья. Тихое. Светлое. Сиюминутное. Под каждой крышей своё.

Улица Алексея Толстого, 8

Улица Алексея Толстого затерялась в пространстве и времени к концу 20 века. Кроткая, приветливая, домашняя. Тихоня. Весна там наступала раньше. Бешенство цветов сирени и черёмухи было вызывающе дерзким. Яблони, сливы и груши к осени всегда хитровато улыбались незатейливыми уральскими плодами. Даже в годы, когда безжалостные похолодания и дожди совпадали с цветением в садах часто сердитого Свердловска. Тогда плодовые деревья повсеместно, по-матерински рыдая, осыпали сирую землю пустоцветом, как потерянными детьми. Но пологий пригорок улочки в потугах и схватках даже в холода рожал каждый год. Обласканные солнцем липы источали медовый аромат, привлекали пчёл. Пьянящие медоносы обеспечивали опыление и урожаи. Зимы были дружелюбными и сытыми для птиц. Лакомств с деревьев хватало до новины. Пузатые снегири, весёлые свиристели, шустрые синицы были всегда сыты и довольны. И даже тоска осени, с её чавкающей грязью и расползающимися на осклизлой глине ногами, здесь не казалась такой традиционно гнетущей и безнадежной.

Ладная и ухоженная, она начиналась от Берёзовского тракта, ставшего потом привычной нам улицей Блюхера. Ровной прядью поднималась наверх до Милицейской. После озорной девчонкой сбегала с пригорка к Советской. Соседние переулок Парковый и Омская были хороши. Но не такие покладистые.

Красавица улыбалась своими незатейливыми домиками, воротами со створками и растрепанными деревьями до начала 21 века. Для всех доступная и открытая. На смену смешным домам ушедшего времени с их палисадниками, кукольными постройками и запущенными посадками пришли современные многоэтажки. Крутые парковки и амбициозные паркинги, спрятанные под землёй. Всё стало аккуратно, чинно и безлико. За железными заборами с домофонами. На сегодняшний день лишь один дом не сдаётся, держит оборону. Угол А. Толстого, 16 – Милицейская, 51. Вот и вся улица. В засаде с ним спрятались махонький, взъерошенный домишко Милицейская, 53 да уцелевшие в спорах-раздорах полдома Омская, 21. Ты, да я, да мы с тобой – это город наш родной. Вот такая загадка. И разгадка к ней – забытые с начала 20 века два с половиной дома. В партизанском отряде с ними несколько роскошных лиственниц, росших на Милицейской. И не унывающие на все времени сирень с черёмухой из ушедших палисадников.

В начале прошлого века в Пионерском посёлке был сосновый бор. Прямо как на картинах Ивана Шишкина. Без медведей, но с грибами и ягодами. Приятные рощи с сыроежками, сопливыми маслятами, обабками. Земляничка кокетничала ягодками в траве. Колючая лесная малина хватала за портки. Лес корабельными соснами и зарослями кустов устремлялся вдоль Берёзовского тракта, прихватив Алапаевскую улицу на Бархотке, к Шарташу.

Май 2020 года. Екатеринбург. Последний дом ул. А. Толстого, 16 – Милицейская, 5. Пионерский посёлок. Личный архив

Май 2020 года. Екатеринбург. Дом на ул. Милицейской, 53. Пионерский посёлок. Личный архив

Май 2020 года. Екатеринбург. Пионерский посёлок. Уцелевшая лиственница ул. Милицейской. Личный архив

Май 2020 года. Екатеринбург. Полдома на ул. Омская, 21.

Пионерский посёлок. Личный архив

1927 год. Свердловск. Начало застройки улицы

А. Толстого. Посёлок Новый. Личный архив

Строительство дома на А. Толстого, 8. В окне и на завалинке семья Мезенцевых с соседями. На обороте надпись: «Снято 11 августа – воскресение – 1928 года. Дом снят со стороны улицы; фотоаппарат стоял на середине улицы. Это южная сторона дома». Личный архив

1925 год. Железнодорожники ликовали. Им отвели место под строительство кооператива «Пионер». Застройку так и наметили: посёлок. Такой прообраз современного коттеджного собрата. Назвали его – Новый. Названия улицам дали простые и очевидные: 1-я Лесная (Омская), 2-я Лесная (Алексея Толстого). Только после Великой Отечественной войны переименовали район в привычный для нашего уха – Пионерский посёлок.

1929 год. Семья Мезенцевых перед своим домом.

Личный архив

1929 год. Свердловск, Новый посёлок, 2-я Лесная, дом 8.

Личный архив

1929 год. Нил Александрович с сыном и его женой.

Личный архив

Вдохновенно и радостно Новый посёлок застраивался типовыми пузатыми деревянными домами. Рублеными. На 2—4 комнаты. Участки под строительство выдавали бесплатно, коли ты имел отношение к железной дороге.

Строительный лес возили из Берёзовского. На лошадях. Местные сосны уступали по качеству. Они шли на строительство подворья.

Семьи были большие. Шумные дети, пожилые родители уживались дружно. Строили всем скопом. Скоро и сноровисто. Жильё предполагалось без удобств. Водопровод и канализацию не подводили. Зато была своя земля. Хочешь – огород сади. Хочешь – сад выращивай. Держи лошадь, корову, козу, порося, курей, уток. Как говорится, кто землю любит – тот голоден не будет.

Дома были тёплыми. Зимы обрушивались нешуточные. К схватке с лютым морозом готовились со строительства. Высокие пороги, чтобы холод не перетёк обманом с улицы. Ставили по 3—4 печи на дом. Грудастые голландки – для отопления. Из расчёта одна на две соединяющиеся комнаты. И ненасытные русские – на кухни. Готовить, воду греть на помывку, стирку и прочую нескончаемую домашнюю канитель. Печи не робели, были прожорливы. Но отзывчивы и благодарны.

Туалет присутствовал в доме, без удобств. Нужник. Вырытая выгребная яма, которую по надобности со двора из-под дома вычищали в огороды.

Водопровода не было. Водичку брали либо с колонки на Берёзовском тракте, городскую, либо из колодца на Милицейской, вкусную, сладковатую. Схватишь пустое ведро и сбежишь под горку. А с полным ползёшь, пыхтишь-отдуваешься.

Такой участок с соснами в небо под застройку получил Иван Нилович Мезенцев. Будущий профессор, уникальный педагог, один из основателей медицинского института в Свердловске. В 1930-е годы он работал учителем и директором в первой школе при Пермской железной дороге станции «Свердловск». Рядом со старым железнодорожным вокзалом выделили барак без удобств. Вот тебе и школа.

После здесь же была билетная группа станции «Свердловск-Пассажирский». Сейчас на этом месте один из выходов станции метро «Уральская».

24 января 1926 года. Свердловск. Около 1-й школы при железной дороге. Позади видно здание вокзала.

Архив Е. В. Мезенцевой

1927—1928 годы. Свердловск. 1-й выпуск 1-й школы при

железной дороге. Внизу – здание школы. В центре

верхнего ряда И. Н. Мезенцев, директор школы.

Архив Е. В. Мезенцевой

1930-е годы. Свердловск. Приготовления к празднику в школе. Архив Е. В. Мезенцевой

1930-е годы. Свердловск. Урок анатомии в школе.

Архив Е. В. Мезенцевой

Май 2020 года. Екатеринбург. Выход станции метро

«Уральская». Раньше здесь находилась 1-я школа

при железной дороге. Личный архив

1927 год. Свердловск. На автомобиле лозунг: «Рабочий и крестьянин, учись! Грамотность закрепляет твою власть». Архив Е. В. Мезенцевой

В 1920-е годы молодая страна бурлила:

– Просвещение – орудие пролетариата!

– Неграмотный ребёнок – позор для матери!

– Кто умен, а кто дурак. Один за книгу, другой в кабак!

– Рабочий и крестьянин, учись! Грамотность закрепляет твою власть!

Лозунги повсеместно раздавали пощёчины своими хлёсткими призывами. Луначарский ратовал за латинизацию привычного русского алфавита. В. И. Ленин определил:

– Победить неграмотным народом нельзя.

Захолустному Свердловску повезло. С Иваном Ниловичем можно было победить. Всё! Более грамотного, образованного, эрудированного человека найти было сложно. Он обладал колоссальной, живой памятью. Знал пятнадцать языков: латинский, греческий, французский, арабский, немецкий, английский, испанский, румынский, венгерский, сербский, казахский, чешский, итальянский, украинский, старославянский. Обожал скучную мёртвую латынь и живую классическую русскую литературу.

1909 год. Орёл. Алексеевская гимназия. Иван Мезенцев второй слева в верхнем ряду. Архив Е. В. Мезенцевой

Откуда взялся такой орёл? Да из Орла. Вольготного, свободного.

Любознательный и смышлёный мальчик из дворянской семьи с золотой медалью заканчивает Орловскую Алексеевскую гимназию.

Поступает в 1910 году в одно из главных учебных заведений России: Санкт-Петербургский Императорский университет. Историко-филологический факультет, отделение славяно-русское. Тремя годами раньше там же учился Александр Блок. Ректором университета был дед А. Блока – Андрей Николаевич Бекетов.

1910 год. Орёл. Иван Мезенцев уезжает на учёбу в университет Санкт-Петербурга. Архив Е. В. Мезенцевой

1911 год. Малоархангельск Орловской губернии. Иван Мезенцев со своим первым фотоаппаратом IDEAL 385. Архив Е. В. Мезенцевой

На сэкономленные со стипендии деньги Иван в 1910 году покупает фотоаппарат в центре Санкт-Петербурга. Настоящий немецкий IDEAL 385. С пластинчатой вертикальной камерой, выдвигающимся объективом, съёмными матовыми стёклами. В комплекте со штативом.

Фотодиво слишком громоздкое и тяжёлое. В 1930-е годы на смену зарубежному собрату пришел советский «Фотокор-1». Эта реликвия жива до сих пор у внука – Владимира Гелиевича Мантурова.

Магия фотографии! Хочешь с пользой для истории жить – умей с фотоаппаратом дружить. Установить камеру, поймать свет, выбрать ракурс. А потом ещё в темноте корпеть над таинством рождения снимка.

На втором курсе студент Иван Мезенцев начинает свой профессиональный путь учителя в одной из начальных школ Орловской губернии. Неутомимый Иван на неделе в Питере, а по выходным, каникулам, праздникам – в Малоархангельске. Детишки приходили на занятия в холщовых портках, лаптях. Мир открывался заново с волшебством чтения и письма. Неторопливо и спокойно шло обучение таинству: аз, буки, веди, глагол. Но детей учить – не лясы точить. Умей общий язык найти, рассмешить и наказать. Не справедливым будешь, как расплачутся твои ученики – сам расстроишься.

1911 год. Малоархангельск. Начальная школа.

Архив Е. В. Мезенцевой

Студенты – народ неугомонный, горячий. Мезенцев параллельно с работой и учебой на втором курсе женится.

Евгения Знаменская – выпускница Института благородных девиц, одна из тринадцати детей дружной и уважаемой семьи. Её отец – почётный гражданин и попечитель в селе Вязовом Орловской губернии. Все тринадцать детей получили образование.

1910-е годы. Евгения Сергеевна Знаменская.

Архив Е. В. Мезенцевой

1900-е годы. Село Вязовое Орловской губернии.

Заготовка сена. Архив Е. В. Мезенцевой

1900-е годы. Институт благородных девиц.

Архив Е. В. Мезенцевой

1904 год. Орёл. Институт благородных девиц.

Евгения Знаменская пятая слева в верхнем ряду.

Архив Е. В. Мезенцевой

1910-е годы. Сёстры Знаменские. Архив Е. В. Мезенцевой

1911 год. Село Вязовое Орловской губернии.

Семья Знаменских (неполный состав). Слева – Иван

и Евгения Мезенцевы. Архив Е. В. Мезенцевой

– Ах, этот эрудированный, кареглазый Иван…

С ним можно беззаботно болтать обо всем. О Пушкине и Некрасове, о засолке капусты, заготовке сена и о модах в Санкт-Петербурге. Переходить на другие языки: французский, немецкий. Беспричинно хохотать или молчать. Читать долгожданные почтовые карточки и писать надушенные парфюмом ответы:

– Если любишь – храни, а не любишь – порви, – когда вы влюблены, мир парит над землёй в особенной, лирической мелодии.

1910-е годы. Студент С.-Петербургского Императорского университета И. Н. Мезенцев. Архив Е. В. Мезенцевой

Взгляд Жени был пристальный, глубинный. Один глаз – зелёный, второй – карий. Очки всё усиливали. Казалось, добрая Евгения заглядывает прямо в сердце, пробуждает теплоту и сострадание.

Молодые люди были уже знакомы, когда сёстры и братья Знаменские решили погадать. Вопросы могли быть любыми:

– Каким будет лето? Что подарят на именины?

Но интригой всегда был суженый. Топили церковный воск и, задавши вопрос, лили его на студёную воду. Если кто возился и случайно толкал медный таз с водой на деревянном табурете в ответственный момент, на того не по-шуточному шикали. Младших вообще избегали брать на столь судьбоносные затеи. Всё испортят, останешься в девках. Женихов в округе было меньше, чем хотелось. На воск возлагали особые надежды. Восковая лепёшка плавает по поверхности, но пока не перевернёшь, смысла не выявишь.

У возбуждённой Жени ещё тепленькая восковица на влажной ладошке около свечи:

– Что это?

Явное лицо – к замужеству!

– Но почему с бородой? Неужели старик?

Хорошо хоть сёстры значения не придали, им-то ничего свеча не накапала. Вечер не выходил из головы. Вот Ваня приедет, ему можно даже это рассказать.

На вокзале Евгения нервничала. Иван после сессии едет из Петербурга:

– Вдруг последняя встреча? Потом будет этот старик нагаданный!

Скрипучие, деревянные вагоны фатально остановились за уставшим паровозом. В просвете тамбура материализовался знакомый силуэт. Фуражка, поднятый воротник.

Что это? Борода!!!

Столичный денди отпустил бороду! Чёрную, шелковистую.

– Ваня! Ты – бородач!

– Женька, это тебе подарок!

1910-е годы. Женя Знаменская едет в гости к Ване Мезенцеву в С.-Петербург. На переднем плане с узелком.

Архив Е. В. Мезенцевой

1910-е годы. Евгения Знаменская на прогулке.

Архив Е. В. Мезенцевой

Август 1914 года. Орёл. Иван Нилович Мезенцев перед отправкой на фронт. Архив Е. В. Мезенцевой

Окончание университета совпало с началом Первой мировой войны. В августе 1914 года Ивана мобилизовали в действующую Императорскую армию.

– Призывник Мезенцев, какими особыми заслугами обладаете во благо Отечества?

– Знание языков.

– Немецкий?

– Так точно!

1914 год. Карпаты. Первая мировая война.

Переводчик И. Н. Мезенцев на переднем плане.

Архив Е. В. Мезенцевой

– Определить переводчиком. Приставить к Корнилову. Лавр Георгиевич сетовал, пленных много, а на допросах понимания нет. В 48-ю пехотную стрелковую.

Оказывается Иван Нилович на австро-венгерском фронте в Карпатах. Легендарная дивизия. Стальная. Под командованием знаменитого генерал-майора Корнилова. Многочасовые допросы, дневные, ночные. От точного и быстрого перевода зависят судьбы людей, Отечества. Серьёзная ошибка – трибунал. Переводчик ты, повар, конюх, кто угодно – умей и боевое оружие держать. Война.

Конец апреля 1915 года. Бушующая цветением Галиция. Ошибка за ошибкой Императорской армии. Непобедимая Стальная окружена неприятелем в районе Дуклы. В безвыходном положении генерал берёт командование батальоном на себя. Раненый в руку и ногу легендарный командующий с измотанными бойцами в течение четырёх нескончаемых суток пытаются прорваться из этого ада к своим. Упорный штыковой бой Корнилова и преданных семи бойцов заканчивается австрийским пленом.

Генерал находится у неприятеля отдельно от своих, стальных. С третьей попытки ему удаётся бежать лишь в 1916 году.