Глава 16 Расправа

Зевс метался, не знал, что ему делать, но не сомневался, что Прометея надо убрать как можно дальше, спрятать от этого мира, чтобы духу его не было тут. Он чувствовал, что упустил много времени, сделать это будет все труднее.

Терзаемый появлением грозного соперника, Прометей на время забыл даже о женщинах и о детях – все силы были брошены туда, на Прометея в тот миг.

Прометей напрасно радовался, и верил, что к нему потерян всякий интерес. Он еще не ведал, что затишье всегда бывает перед бурей. В такой тихий, безоблачный вечер и прозвучал приговор Зевса. Так его судьба в один миг и была решена. Зевс увидел сон, в котором его враг оказался прикованным к скале, потом он увидел его в реальности, уже когда потрудился над этим Гефест. Сначала он хотел все отменить, но удержался. Прометей даже прощения просить у него не собирался.

Нет, на глазах у всех богов (люди к счастью туда не могли добраться), Титан становился мучеником и героем. Зевс ярился, все сметая со своего пути, но и это не приносило ему никакой радости. Тогда и призвал к себе Силу и Власть Громовержец, чтобы увериться в своей правоте. Они долго не могли понять, что от них требуется, но потом убедили его в том, что бунт наказуем, и все, что он сделал, все правильно.

– Он не сдается, но он бессмертен, что же теперь делать? Мне нужно добиться от него подчинения. Иначе на земле наступит новый конец света.

– Люди ничтожны, разве они заслуживают таких подвигов и таких мук? —спрашивала Власть у Силы.

Но все они так и не могли решить, как быть дальше, что делать с пленником. Тот же ненавидел теперь всех богов, да и за что ему было их любить, а потому становился для них злейшим врагом.

Постепенно все утряслось и забылось происшествие с Прометеем. Он исчез бесследно из мира богов и людей. Первые старались о нем не говорить, вторые грустили и ждали возвращения, но ничего не менялось, и память постепенно стала стирать его образ.

Зевс внимательно следил за Гермесом, не станет ли хитрец помогать пленнику? Но тот вроде бы даже и пальцем не шевелил, только исполнял все поручения и мелькал то там, то здесь, хотя все время был на глазах.

Вестник богов никогда не был глуп или наивен.

– Ты бессмертен, – сказал он Прометею, – у тебя еще останется время, чтобы освободиться от плена.

Но он никогда не узнает тех кошмаров и бед, к которым привык уже Прометей. Гефест прекрасно исполнил свои обязанности, как все прежде, оковы для Прометея сотворил самые лучшие и надежные.

Но когда Зевс узнал о том, что Фемида поведала своему несчастному сыну тайну об угрозе для Зевса, он сам оправил туда Гермеса, чтобы тот узнал эту тайну.

Гермес вернулся назад с пустыми реками и нехотя признал, что ему ничего не удалось узнать. Он оставлял Зевса в напряжении, тот не мог найти себе места, понимая, что должен выяснить, что же ему еще может грозить.

Зевс в ярости метался по небесам, возникая то в одном месте, то в другом.

Прометей слишком правдив, но он так и не произнес ни одного слова. Что же теперь было делать, как поступить с ним дальше? Люди не смели роптать против Зевса, но они очень тихо сочувствовали Прометею, тосковали о нем, жалели его и порой рвались как —то облегчить его страдания. Хотя дальше благих намерений дело не шло.

Фемида все это время оставалась рядом с сыном, хотя по-прежнему любила Зевса и выбор сделать ей было очень трудно, но она не сомневалась в том, что должна была поступить так.

Прометей радовался тому, что она смогла побороть в себе страсть и все-таки оставалась с тем, кому было хуже, хотя порой ему совсем не хотелось ее видеть и слышать.

№№№№№№№№

А тем временем Гера ждала еще одного своего сына, но в то время на свет появилась богиня. И назвали ее Гебой. Ребенок был прекрасен, разочарования значительно меньше, чем прежде.

Гера так решила, что ее дочь навсегда останется юной и прекрасной. Когда ворвались яростные эриннии, Гера торжествовала. Жаль, что она не могла соперничать с Артемидой.

– О, пошлите мне теперь прекрасного сына, – просила Гера, когда Зевс шагнул на супружеское ложе, – Разве я прошу слишком многого?

Зевс пока был вроде бы всем доволен. После всех казней, расправ наступило затишье и ему следовало набраться терпения и сил, чтобы продолжить жизнь и борьбу. Во время пира, кто-то и рассказал зловещую сказку о том, что царь, узнав, что дочь подарит ему внука, который убьет его, велел бросить дочь в подземелье, где она и томиться почти погребенная, хотя еще и живая, не видя даже солнечного света. Ни одна живая душа не должна была ее увидеть и проникнуть в ее покои. Ну может быть для женихов своих Даная и оставалась недоступной, но разве это могло касаться Зевса?

Гера взглянула в глаза Зевса и почувствовала в них тревогу. Он наверняка что-то постарается сделать. Ведь и глаза его странно блеснули в тот миг, хотя он сделал вид, что ничего не видел и не слышал. Зевс мог обмануть кого угодно, но Геру не обманешь.

Фемида странно улыбнулась. Уж ей ли не ведать всего, что произойдет в следующий миг. Гера злилась, все понимая, и ощущая собственное бессилие. Но кажется на этот раз Геката собиралась досадить ей или хотела искусит самого Зевса, мыслей ее угадать Гера никак не могла. Она снова должна была покинуть свой дом, лишиться покоя. Служанка той самой царевны Данаи, о которой говорили боги, появилась в храме Геры.

Глава 17 Служанка в храме богини

Богиня Гера только что и сама думала об этой несчастной девице, а вдруг услышала:

– Охранительница очага, заступись за мою царевну, пусть ее грозный отец откажется от этой глупой затеи. Она ни в чем не виновата, все мы умрем раньше или позднее, но ведь прежде мы должны жить, а не томиться в темнице.

– Если бы не было запрета, то Зевс бы на нее внимания не обратил, – размышляла Гера, слушая мольбы служанки, – но как глупы эти владыки, они сами, своими руками готовят себе гибель.

– Никто до нее пока не добрался, только неведомо откуда вдруг пролился золотой дождь на ложе моей бедной пленницы. И теперь она носит дитя под сердцем, это ведь чудо, только нам с ней теперь и вовсе не будет житья.

– Проклятие, – прошептала Гера, – я знаю откуда это чудо расчудесное, – золотой дождь, конечно, как еще он мог до нее добраться. И ни молодая дура ни старая не догадались, что творится, хотя что они могли с этим поделать? Конечно, эта как там ее Даная, ни в чем не виновата, только у него появится еще один наследник, говорят герой героев, а мне что с ними со всеми делать?

Она все знала и понимала, но не могла же обвинит в этом собственного мужа, пусть страдают девицы, должен же хоть кто-то отвечать за то, что творится в мире. Для Зевса никогда не будет в мире никаких преград. Но ей-то за что такое наказание, в чем она провинилась перед Ураном и Кроносом.

Разве не так же как эта Даная, томилась она века в его утробе, и только потом вырвалась на свет. Потому и должна она была пожалеть эту девицу, но желать не стала – она останется соперницей, грозной соперницей.

Она хранила чужие браки, а во что в это время превращался ее собственныйРазве она не видела сейчас этого? И когда Афродита рассмеялась и дерзко, впрочем, как обычно, взглянула на нее, Гера сразу все поняла.

Она должна на это ответить достойно. Без скандала она на этот раз никак не обойдется.

Когда Гера повернулась к Зевсу, он с ужасом понял, что покой ему может только присниться, но не на этот раз. А ему так хотелось передохнуть после всех кошмаров, не отпускавших его в последнее время.

– Значит бедняжка Даная увидела золотой дождь. Сколько еще несчастных девиц, и без тебя уже жестоко наказанные, ты решил погубить? Сколько их будет рыдать и молить меня о пощаде? Но я вижу, что с тобой о том говорить бесполезно. Я буду просто сидеть и смотреть на все, что происходит вокруг.

Зевс решил отмолчаться на этот раз. Он видел, как она взбешена, если он что-то скажет. И ей пришлось замолчать, так глупо она выглядела. Но случилось что-то невероятное. Вдруг Зевс схватил ее, когда никто не ожидал от него такого и подвесил за ноги между небом и землей. Ему робко напоминали то одни, то другие боги, что она его жена, мать его детей. Но Зевс ничего не хотел слушать. Он приказал ее снять к вечеру, но предупредил, что в следующий раз не будет так великодушен, она не может рассчитывать на его милость. Издалека глядя на Геру, Афродита спросила у Афины:

– Зачем ей это нужно? Разве нельзя помолчать и сделать вид, что в этом мире ничего не происходит? Она так упряма и глупа, что за все века с ним рядом не понимала – с ним бесполезно бороться.

Сам Зевс не мог вспомнить те времена, когда был спокоен и счастлив с Герой. Конечно, он был в чем-то виноват. Зевс и не отрицал этого. Но почему она так невыносима?

№№№№№№№№№№

Тогда и вспомнил Зевс самые страшные минуты, такую ярость, которую ему устроила Гера.

Змей около колыбели новорожденного Алкида, а разве собственного сына, который по ее разумению был недостаточно хорош, она не сбросила с Олимпа. И хорошо, что ему удалось всеми правдами и неправдами вернуть Гефеста назад, иначе бы он ее вот так же сбросил, даже глазом не моргнув. Нет, надо было признать, что в жены ему досталось бессердечное чудовище, трудно было сделать выбор хуже этого, как Посейдон с Аидом должны были над ним потешаться.

Но и Гера в те минуты отчаянья вспомнила о том своем позорном поступке. В минуты разочарования она не задумывалась о судьбе ребенка. Но когда гнев и ярость немного утихли, она послала за старухой Сивиллой, чтобы расспросить ее, что же будет с Гефестом дальше.

– С ним не случится ничего страшного, – тихо говорила та, – разве нимфы допустят того, чтобы он страдал со дня рождения.

Но как-то насмешливо прозвучали эти слова, в них не было сочувствия, скорее старуха ее старалась в чем-то попрекнуть. Да разве сможет та понять ее потаенные чувства и желание во всем и всегда быть лучшей? Разве сама она когда-то любила Зевса, как же она может понять ту, которая стала его женой. Да и парень, когда подрастет, вряд ли сохранит к ней добрые чувства?

Теперь она кажется ему злодейкой. Больше ничего не сказала старуха, но можно себе представить, какой подарок ей готовит ее отвергнутый сын.

На Геру в те дни навалилось слишком много бед и волнений, недаром говорят, что беда никогда не ходит одна. Она перестала волноваться о потерянном сыне. Но как выяснилось, успокоилась слишком рано. Все было как всегда. Она снова узнала об измене мужа. Странно, но сих пор никак не могла к этому привыкнуть.

На этот раз у Селены должен был родиться ребенок. Тогда ее волновало и интересовало только это, а о рожденных и где-то подраставших детях пусть заботятся другие.