Какая же трудная книга! Первые несколько рассказов (особенно про сельского учителя) было сложно пройти через плотное сопротивление — почти помехи! Разумом и логикой я восхищалась красотой мысли и умопостроений автора, но эмоционально чувствовала стойкое отторжение. И дело не в описании нищеты горной деревни или каких-то других реалий, а в... фатализме? Слово неправильное, но в одном из рассказов автор приравнивает судьбу к смерти, говоря, что никто её не избежит.
Наверное, была бы у меня электронная книга, я бы бросила точно на рассказе про заградительные помехи — очень страшно, просто жуть! И рада, что дочитала до конца, потому что в конце меня ждало сокровище! «Мыслителя» нужно включить в школьную программу и заучивать отрывки наизусть, по моему мнению. Возможно, за 400 страниц я привыкла к другому взгляду на мир и уже не сопротивлялась, но это самое красивое, что я читала за последнее... сколько помню. В центре сюжета — история любви, но мне кажется, что речь не только и не столько о любви. Не только и не столько о любви между двумя людьми — любви, которая не случилась, как не случилось ни одной цельной и чёткой мысли или даже ощущения у него, Мыслителя.
В «Сельском учителе» поразил эволюционистский взгляд на образование и какая-то грустная насмешка (как в финале «Идиота» над человечеством, которое личиком не вышло, а поди ж ты, к звёздам хочет). В «Переселенцах во времени» напугала идея про идеальное бытие = небытие. Читая «Пылающие недра», я наконец нашла, откуда выплыло название сборника! «Заградительные помехи» ужасают — ужасное, ужасное, ужасное произведение! Ужасное от начала и до конца, в каждой ситуации и сюжетном повороте, хотелось бить автора его же книгой по голове очень долго. «Море сновидений» вызвало оторопь — на что готовы пойти ради искусства? Что есть, кроме искусства? Остальные рассказы не вызвали сильных эмоций, но «Мыслитель»... За «Мыслителя» я готова простить даже чудовищные «Помехи».
И действительно, в каждом рассказе есть момент преодоления — выбора, поворота, решения. Каждый вроде бы заканчивается на высокой ноте, даже мажорной, но внутри выстроенной тональности эта нота частенько звучит зловеще и гулко, на мой европейский вкус, как удар в большой гонг.
Словом, давно мне одна книга не приносила столько противоречивых эмоций и ощущения общения с кем-то максимально инаковым. Как будто совсем другой язык, который я понимаю вроде бы головой, но нужно над каждой фразой останавливаться и сверять: а что я там понимаю, а?