Афера капитана Кин

Первые две недели пролетели незаметно. Халле привыкал к напарнице, всё больше узнавая о ней. Теперь он понял, что ему ещё повезло: Киттум была в меру покладистой, насколько вообще магам позволительно быть покладистыми с людьми, логичной, цепкой, обладала фотографической памятью, а высокомерие включала не чаще раза в неделю. Сама Китс (ну хотя бы в мыслях можно так её называть?) рассказывать о себе не торопилась, а Халле не спешил задавать вопросы, чтобы не прослыть любопытным или, что того хуже, его не сочли заинтересованным. Пришлось подмечать и запоминать каждое слово, чтобы из маленьких кусочков составить более-менее целостную картину под названием “Киттум Кин”. Первой неожиданностью для Халле стало то, что они одногодки: Киттум никак не выглядела на почти тридцать три, к тому же оказалась старше, пусть и на месяц. Второй сюрприз: до перевода к ним в участок маг служила в Управлении собственной безопасности Министерства, и перевод в Эмерсон Хилл можно было считать ссылкой, но, за что её сослали, Халле пока не выяснил. Киттум вроде бы была одиночкой, по крайней мере, в рабочее время ей никто не звонил и не писал, даже родители, после смены никто не встречал, а сама напарница ни словом не обмолвилась о каких-либо планах или встречах вне работы. Умела водить и машину, и мотоцикл, не курила, но, когда курил Халле, нос не морщила и нотаций не читала, и на том спасибо. И что было совсем поганым – Киттум не пила, в смысле не пила алкоголь, и, соответственно, все приглашения пропустить по стаканчику после службы, что помогло бы им повысить уровень доверия и сблизиться, ею игнорировались. Прикинув, Халле пришёл к неутешительному выводу, что в напарники ему досталась ботаничка-задрот и абсолютно не компанейская душнила, даром что рожей и фигурой вышла. Не то чтобы он Киттум специально рассматривал, но если чья-то физиономия и периодически задница маячат перед глазами минимум восемь часов в сутки, невольно начнёшь присматриваться.

Понятия блуда, как и греха в целом, теперь не существовало. Во главу угла ставилась личность или особь (мало ли кто как себя идентифицировал), её ценность для общества – каждая единица была на счету, когда к середине XXI века из восьми миллиардов живущих на планете осталась всего четверть. Человечество не позволили истребить извне, нелогичным было бы оставлять без наказания насильственную смерть внутри социума. У Демиурга и наместников хватало забот, чтобы ещё в постель к гражданам лезть: пока всё происходит по обоюдному согласию и в удовольствие, закон не вмешивается. Не сказать, что мироустройство в целом слишком изменилось. Главы государств, которым удалось сохранить в той или иной мере свои территории, решили, что оптимальнее будет объединиться в федерации, и в настоящее время выделялось четыре крупнейших: Восточная, Африканская, Северная и Южная Америки. Западной Европы, Австралии и большей части островов Океании не стало. Впрочем, все континенты претерпели изменения после Армагеддона, утратив тысячи километров береговых линий и гектары пригодных для жизни земель внутри материков. И до сих пор считалось чудом, что Нью-Йорк оказался практически нетронутым.

Халле в пору юности и молодости добродетелью не отличался, и даже в случайном сексе не видел ничего плохого – как вообще может быть плохим то, что приносит удовольствие? Попробовал себя в законном браке – торкнуло его от Доминики неслабо. Когда медовый месяц закончился, обоюдного понимания, зачем они друг друга окольцевали, не пришло – со штампом в метрике секс лучше не стал. Сошлись, год жили под одной крышей – у Халле дома, – трахались регулярно, не отнять. А потом Доминика решила поехать “туда, где теплее, чем в Нью-Йорке”. Халле жару не любил, жену до такой степени, чтобы ради неё всё бросить, видимо, тоже, раз желания уехать с ней не возникло, – на том и разошлись. Долго ходить одиночкой ему не светило, на отсутствие интереса к себе он не жаловался, но искать серьёзных отношений пока не намеревался. Высокий голубоглазый блондин Халле внешностью пошёл в деда, которому довелось родиться ещё в Европе, что покоилась теперь под водами Атлантики. С самой юности Халле слышал, что его находят красивым, хотя сам он так не считал. Но в тех случаях, когда его блондинистая чёлка, светлые глаза и ямочка на подбородке становились пропуском в трусики, Халле не скромничал, брал, не отказываясь, что предлагали.

Лезть в трусы к напарнице он не собирался. Просто очередное ночное дежурство выдалось настолько тягомотным, что от безделья на ум всякая чушь приходила. Понятно, что лучше скучать на стуле в тёплом кабинете, чем мотаться по улицам, разгребая чьё-то дерьмо, но Халле сейчас откровенно изнывал. От выпитого кофе уже мутило, от перебирания бумажек жутко клонило в сон, но спать он лечь не мог. Джаспер бы первым предложил покемарить по очереди, раз затишье, а заикнуться об таком тёмной педантичной магине… Халле выглянул из-за монитора. Киттум была другой во всём. Тёмной магией сейчас вряд ли кого было удивить, но, даже будучи магом, напарница казалась слишком отстранённой, точно не от мира сего. Закусив кончик ручки, что означало крайнюю степень задумчивости, Халле забылся настолько, что в открытую рассматривал Киттум, которая сосредоточенно что-то печатала на своём компьютере. Вечно прямая спина, сжатые в одну линию губы и сведённые к переносице брови – маг выглядела так, словно в любой миг была готова взять на себя принятие решения, от которого как минимум зависела судьба человечества. Халле нестерпимо захотелось узнать, что на самом деле скрывается за маской холодности и отрешённости Киттум. Даже если Китс, точнее её тело, всего лишь сосуд для могущественного демона, оставалось надеяться, что полностью человеком та быть не перестал. Она носила на работу обычные футболки, рубашки или толстовки под джинсы, чтобы не выделяться, пила кофе, как и все, шутила и даже иногда сама смеялась над шутками, как и все, испытывала голод и засматривалась на рельефные торсы, бицепсы и упругие задницы мужиков, когда отрабатывала приемы рукопашного боя в спортзале участка. Вместе со всеми – носик свой брезгливо не воротила. Но всё же что-то в ней было такого… Халле не мог нащупать, сформулировать даже для себя самого, что именно выделяло этого мага на фоне остальных знакомых и коллег…

– Что? – неожиданно спросила Киттум, вторгаясь в размышления Халле, и не моргая уставилась на него своими глазюками.

– Что? – как идиот повторил Халле, пойманный с поличным, точно малолетний воришка.

От унизительного объяснения, с чего бы ему зависать, нагло разглядывая свою напарницу, Халле спас телефонный звонок. Он схватился за трубку и гаркнул в неё что есть силы:

– Детектив Танк слушает!

Киттум так и не отвела взгляда, пока он записывал сообщение от дежурного, и моргнула только тогда, когда Халле сообщил:

– Слишком спокойной выдалась ночь, чтобы так просто закончиться – у нас труп.

Темень нехотя отступала перед рассветом. Клов-роуд от света горящих через один фонарей блестел влажным асфальтом. Промозглый ветер заставил Халле поёжиться и поднять воротник куртки. Осень в этом году случилась стремительная, дождливо холодная и серая, она словно отражала тщетные попытки цивилизации восстать из руин. Халле закурил, Киттум, не шелохнувшись, будто сырость не доставляла ей неудобств, безмолвно стояла рядом с ним. Труп мужчины обнаружился на лавочке автобусной остановки: человек присел отдохнуть или ждал автобус, и больше не поднялся. Его остекленевшие глаза смотрели куда-то в разбавленно-чернильную бездну неба. Казалось, мужчина просто задумался, окликни его – встанет и уйдёт, только расслабиться у него получилось больше, чем он предполагал.

– Кури, не кури, а покойник сам себя не оформит, – философским тоном заявил Халле, выбрасывая бычок в ближайшую лужу.

И вздрогнул, когда почувствовал, что его удерживают на месте – Киттум, продолжая рассматривать труп, неожиданно крепко держала его за предплечье.

– Погоди, – сказала она.

Халле ошарашенно замер – он был уверен, что напарница всячески избегает тактильного контакта с кем бы то ни было, особенно с ним. Ощущение чужого прикосновения исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Откуда информация о трупе поступила: наш дежурный или с пульта службы спасения? – поинтересовалась Киттум. Вытащила из кармана пальто резинку и стала спешно собирать волосы в хвост. Вышло коряво, с петухами, но почему-то её это ни капли не портило.

– С пульта. Аноним сообщил, – ответил Халле, всё ещё не понимая, зачем напарнице эти данные.

Киттум кивнула, осмотрелась по сторонам, потом подошла ближе к трупу. Склонилась над ним настолько низко, словно намеревалась прочесть в его остекленевших глазах ответы на все свои вопросы.

– Камер городской системы видеонаблюдения поблизости нет. А та часть улицы относится уже к участку Аррочар, – маг, продолжая нависать над трупом, повернула голову к Халле. – Давай перенесём его к ним.

Очередной порыв ветра подхватил с земли помятую бумажку. Светлый клочок заметался между ними, точь-в-точь как сердце в груди Халле.

– Ты же шутишь, – Халле не спрашивал: в его голове не укладывалось, что Киттум предложила такую аферу всерьёз. – Это какая-то проверка?

– До сих пор считаешь меня крысой из управления?

Халле с такого расстояния не мог видеть лицо напарницы, казавшееся в свете фонарей бледным пятном, но готов был дать на отсечение собственную голову, что её взгляд стал пытливо осуждающим. Бумажный листок прибило к ногам мага, прилипнув к штанине. Киттум, брезгливо скривившись, отцепила его двумя пальцами, снова пуская по ветру, обтёрла руки о джинсы и наконец распрямилась. Почему-то подумалось, что таким же образом маг поступит и с Халле, когда он перестанет устраивать – выбросит за ненадобностью.

– У меня планы на утро после дежурства, которые я не могу перенести, – Киттум снизошла до объяснения. – А пока мы дождёмся экспертов, потом труповозку, пока напишем рапорты и сдадим отчёт… В лучшем случае выползти из отдела получится ближе к обеду. – И, точно это должно было стать решающим, добавила: – Труп не криминальный. Скорее всего, просто сердце остановилось или инсульт. Больше моро́ки.

Маг говорила это таким уверенным тоном, будто умерший сам поведал ей причину своей смерти. Халле, продолжая охуевать, на автомате вытащил сигарету и снова закурил.

– Кто ты такая и что сделала с правильной до тошноты Киттум Кин? – спросил он, выдувая дым из ноздрей, как дракон.

– Ой, да перестань, Танк, святошей прикидываться. Можно подумать, сам весь такой идеальный и всегда соответствуешь букве закона. – Киттум подошла ближе, практически вплотную, не отвернулась, когда Халле нечаянно выпустил ей в лицо порцию табачного дыма. – Ну так что?

Понятное дело, за десять лет службы чего только не случалось: и косяки друг друга прикрывали, и полномочия иной раз превышали. Но всё по мелочи и без масштабных последствий. Халле понимал, что от его решения сейчас зависит не только своевременное окончание ночного дежурства. Это возможность вывести их отношения как напарников на другой уровень – у повязанных одной тайной больше причин для взаимного доверия. Тем более Киттум сейчас добровольно вкладывает в руку Халле нож, который он, если захочет, может воткнуть её в спину. Ну и пару латексных перчаток в придачу – не голыми ж руками мёртвых щупать.

Кто бы ему месяц назад сказал, что он будет на па́ру с тёмным магом таскать ночью трупы по району, Халле рассмеялся бы тому в лицо. А вот сейчас тащил, озираясь по сторонам, как жулик. То-то будет прикол, если их застукают – ославятся не то что на район, на весь Нью-Йорк. Адреналина в крови было столько, что Халле перестал чувствовать холод и даже вспотел, хотя расстояние от остановки до остановки было небольшим, метров двести. В тишине их с Киттум шаги казались непозволительно громкими. Голова трупа запрокинулась, и Халле показалось, что мужик смотрит теперь на него с укоризной, мол, даже после смерти покоя мне нет. По большому счёту, мёртвому можно было позавидовать – ему-то сейчас вообще похер на всё и всех. И уж тем более на какой стороне улицы его застукают.

– А как ты так с ходу определила, что труп не криминальный? – полюбопытствовал Халле, чтобы как-то отвлечься.

– Кровью не пахнет. Ну и лицо расслабленное, спокойное.

От услышанного Халле остановился и едва не выпустил ношу из рук:

– Пиздец, ты издеваешься?! А я, дурак, повёлся…

– Держи крепче! – зашипела на него Киттум. Ну точно аспид. – Только извалять в луже осталось – тогда однозначно палево будет.

– С кем я связался?.. – сокрушался Халле, удобнее перехватывая труп под мышками.

– Со мной, – издевательски решила напомнить маг, будто можно было забыть.

Оставшиеся метры Халле чертыхался уже молча и усиленно потел, потому что вся эта ситуация была капец какой стрёмной. Он бросал взгляды исподлобья на напарницу, с досадой отмечая, что той хоть бы хны, будто она каждую ночь только тем и занимается, что перетаскивает трупы с места на место. Хотя хрен этих тёмных магов знает, может, и таскают.

Усадив бедолагу на такую же остановочную лавочку, только на противоположной стороне улицы, Халле обтёр рукавом куртки выступившую на лбу испарину. Киттум добавляла инсталляции последние штрихи: поправила на трупе одежду, придала позе естественный вид, зачем-то пригладила волосы. Отошла, полюбовалась, опять что-то поправила. Халле, уже стянув свои перчатки и засунув их в задний карман джинсов (улика как-никак), на все её манипуляции только головой качал – эстетка, мать её. Киттум тем временем достала телефон, отщёлкала несколько кадров с трупом, ещё пару – экстерьер вокруг. Маг кивнула, словно сама себе подтверждала идеальность проведённой работы, стала куда-то звонить и абсолютно безэмоциональным тоном, впрочем, как и всегда, сообщила об ошибке, резюмировав в конце, что место смерти не в юрисдикции сотрудников сорок седьмого, их, участка. Халле хотелось скорее убраться отсюда – типичное ощущение жулика, которому не терпится покинуть место преступления. Но, когда он заикнулся об этом Киттум, та снова сказала “погоди”. “Да блядь!” – так и вертелось на языке, и Халле снова полез за сигаретой.

Погодить они решили в ближайших кустах. Халле полпачки на нервяке умудрился скурить, а Киттум застыла изваянием, всматриваясь вдаль начинающих оживать улиц, точно смотровой.

– Кого ждём? – не выдержав, поинтересовался Халле. Эти шпионские игры ему уже порядком надоели.

Маг на него лишь шикнула, словно их кто мог подслушивать, а Халле по пятому кругу перебрал все ругательства. Профиль Киттум в сумерках казался излишне острым: скулы напоминали лезвие хорошего ножа, а подбородок – стилет, глаза потемнели и блестели опасной хищностью… Она снова хмурилась, но не было понятно, нервничает или просто по привычке. Правда, Халле так пока и не выяснил, нервничает ли напарница в принципе или она по жизни глыба невозмутимости.

В тишину с завыванием ветра вклинился новый звук – шорох шин о мостовую. К остановке с трупом подкатила тачка, из которой выбралась парочка таких же счастливчиков в ночном дежурстве, как и они с Киттум. Одного из прибывших, тучного детину с рыжими усами, Халле знал – Мэтью О’Доннал, работал раньше у них в участке, а потом перебрался в Аррочар. Странное у некоторых людей представление о лучшей жизни: предел мечтаний – соседний район. Приехавшие встали напротив трупа, наглядно иллюстрируя картину десятиминутной давности у противоположной остановки, перекинулись парой слов, которые Халле не сумел разобрать, а потом, как-то слишком резво подорвавшись с места, схватили мужика и потащили. У Халле аж челюсть на грудь упала:

– Ах они суки!

– А ты думал, – недобро усмехнулась Киттум и вышла из укрытия. – Приятное утро, господа, не находите?

О’Доннал сперва пытался огрызаться, не увидев в женщине-полицейском того, с кем нужно считаться. Но быстро понял, что выделываться перед тёмным магом выйдет себе дороже. Труп был возвращён на остановку со стороны Аррочара, Киттум каждому из детективов соседнего района пожала руку, обозвав “коллегами”, на что те лишь вымученно изобразили подобие улыбок.

Обратно в участок возвращались в молчании. Киттум рулила, а Халле невидящим взглядом смотрел в окно. На душе было погано: вроде и напарнице помог, а осадочек остался. Не стыковалось у Халле в голове, как Киттум могла так спокойно пойти на подмену. Она же сам в СБ работала, обязана не допускать должностных преступлений, а не поощрять или провоцировать их. И эти тоже хороши, из Аррочара, минуты им хватило, чтобы сообразить и поволочь труп обратно, точно у них с Киттум мысли сошлись. Или схема была отработанной. Так, стоп! О’Доннал успел перевестись в Аррочар буквально накануне служебной проверки Управления, которая была назначена по его душу. И, видимо, неспроста. Халле лично с ним не пересекался в работе, но слухи о рыжеусом ходили всякие.

Халле резко развернулся корпусом и уставился на Киттум.

– Что? – тем же невозмутимым тоном поинтересовалась она.

– А ты знал, кто от Аррочара приедет на вызов?

Киттум то ли пожала плечом, то ли дёрнула, мол, зачем тебе в это лезть, но всё же пояснила:

– Я до сих пор в рассылке Управления стою. Иногда попадается нужная информация.

Вроде бы и от ответа не ушла, и фиг что поймёшь из её объяснения. Хитрая змеюка. Халле хотел было спросить в лоб, была ли сегодняшняя диверсия актом возмездия или своеобразной проверкой О’Доннала, который, видимо, не гнушался подкидывать свинью своим же, но промолчал. Проще жить, считая новую напарницу душнилой и отчасти циничной особой, а не благородной рыцаркой, несущей миру справедливость – иначе получится, что Халле слишком проигрывает ей по всем параметрам. А Халле Танк не привык быть аутсайдером. Но с Киттум теперь придётся держать ухо востро.