Школа

После детского сада, зная о дружбе с Мишей, родители хотели, чтобы дети учились вместе, но по месту жительства Артём относился к другой школе, которая находилась дальше от дома и имела плохую репутацию и по качеству образования, и по контингенту учащихся. Марина Александровна очень не хотела, чтобы сын попал туда, так как боялась, что на него будут плохо влиять. Чтобы ребёнка всё-таки взяли в нужное учебное заведение, его сначала отправили в подготовительную группу, где преподавала учитель начальных классов – женщина средних лет с короткой стрижкой и окрашенными в яркий цвет волосами, добрая, отзывчивая и очень любящая детей, возможно, из-за того, что не имела своих. Она оценивала знания учеников и обучала азам того, что их ожидало в школе, расхваливая Артёма родителям, говоря, что он подаёт большие надежды. Мальчик в то время уже умел достаточно хорошо читать, писать и считать, поэтому преподаватель из подготовительной группы взяла его в свой класс в нужной школе и стала первой учительницей.

От дома до школы путь занимал около десяти минут. Ежедневно отводить ребёнка на учёбу и забирать обратно у родителей не имелось возможности, поэтому Марина Александровна пару раз проводила сына, показала дорогу, объяснила, как правильно переходить проезжую часть, которая встречалась на пути и дальше Артём ходил в одиночку. Так как учебная смена занимала только половину дня, будь она утренняя или дневная, мальчик достаточно много времени проводил сам по себе, пока родители работали, а сестра находилась в детском саду. Это приучало его к самостоятельности и ответственности.

Пунктуальный Артём очень не любил опаздывать, даже сильнее, чем ждать самому, потому что чувствовал вину и неловкость в ситуациях, когда заставлял ждать себя. Для него никогда не возникало проблем находиться в нужное время в нужном месте, будь то встреча, начало уроков или просмотр какой-нибудь передачи по телевизору. Мальчику нравилось начинать всё вовремя и ничего не пропускать, поэтому он с детства следил за временем и всегда носил на руке часы, а если не знал сколько времени, то чувствовал себя некомфортно, так как боялся что-то пропустить или куда-то опоздать. Ему нравилось, когда день проходил по определённому расписанию – школа, обед, просмотр телевизора, игры, ужин, уроки, сон. Заранее планировал, как примерно проведёт следующий день, и старался придерживаться этого плана. Так жизнь казалась проще, предсказуемее, с меньшим количеством спонтанности и неожиданностей. Сначала правша Артём носил часы на правой руке, но потом переучился под левую, как это делает большинство. Он всегда пользовался только электронными часами – взглянув на них и увидев цифры, сразу узнавал точное время, что сложнее сделать со стрелками. По дороге в школу и обратно мальчику нравилось представлять себя спортсменом, участвующим в гонке. Он всегда быстро ходил и не любил, когда медленно идущие впереди люди мешались на пути, поэтому обгонял их, как будто они соперники, с которыми нужно бороться за победу, хотя те об этом даже не догадывались.

Около школы перед началом уроков всегда находилось много народу из учеников и их родителей. Вся эта толпа с шумом и гамом медленно протискивалась в двери. Здание располагалось на территории, огороженной забором из металлических прутьев, среди которых имелось множество проделанных отверстий для прохода в более удобных местах, чтобы избегать необходимости идти до ворот. Для Артёма же они находились прямо по пути и, приближаясь к школе, он сразу оказывался около главного входа трёхэтажного здания. Начальные классы располагались на первом этаже. Поначалу Артём чувствовал себя неуютно в новой обстановке, но помогало присутствие Миши и прекрасное отношение со стороны учительницы, которая с вниманием подходила к каждому, помогая и поддерживая. Первоклассника посадили на одну из последних парт. Он никогда не тянул руку, даже если знал ответ, так как стеснялся отвечать перед всем классом, и очень не любил, когда вызывали к доске, ощущая дискомфорт и смущение от необходимости стоять и ловить на себе все взоры присутствующих. От этого внутри нарастало волнение, из-за которого с трудом получалось отвечать даже на простые вопросы. Артём ответственно сам старался учиться, не доводя до того, чтобы родители контролировали его оценки и подгоняли с выполнением домашних заданий. Часто после школы он ходил в детский сад к маме и делал там уроки, чтобы она их проверила, после чего шёл домой заниматься своими делами.

Со временем Артём и Миша подружились с некоторыми одноклассниками. Во время перерывов между уроками дети бегали по коридору или играли в различные игры. В какой-то момент стали очень популярны картонные фишки с разнообразными изображениями. Школьники коллекционировали их и играли друг с другом. Правила заключались в том, чтобы взять несколько фишек: своих и соперника, сложить в стопку тыльной стороной вверх, и ударить о пол так, чтобы те перевернулись. Это было очень увлекательно. Фишки имели разные ранги и, чтобы выиграть одну более ценную, требовалось положить в стопку несколько с меньшей значимостью. Во время перемен в коридоре собиралось множество групп, сидящих на полу и кидающих разноцветные кругляшки. Ещё играли отстрелянными пулями, которые кидали об стену так, чтобы своя приземлилась рядом с пулей соперника, позволяя дотянуться одновременно до обеих пальцами одной руки. Непонятно откуда брались эти предметы, но их имелось достаточно много почти у каждого школьника. Они были разных форм и, как и фишки, оценивались по-разному. Но вскоре сначала запретили кидать их об стены внутри здания, так как от этого сбивалась краска. А когда дети переместились играть на улицу рядом со школой, запретили вообще этим заниматься. Возможно, потому что учителям не нравилось, что школьники играют с военными боеприпасами, хоть уже и не представляющими угрозы.

На праздники классный руководитель и родители устраивали торжественные мероприятия, украшали класс и приносили угощения. Столы сдвигали друг к другу вдоль стен, а в центре проводили конкурсы и показывали подготовленные представления, что веселило и объединяло учеников. Марина Александровна тоже готовила выпечку для застолья и приносила скатерть, тарелки, чашки и столовые приборы, потому что в то время не использовали одноразовую посуду. На один из таких праздников мать одного из учеников пришла в пьяном виде и её стошнило прямо на скатерть, принесённую мамой Артёма. Этот момент запомнился, наверное, потому что выбивался из общего положительного впечатления о начальной школе. И к сожалению, оказался не единственным. Однажды один из одноклассников постеснялся отпроситься в туалет, и об этом все узнали только по запаху, быстро распространившемуся по помещению. А также, в ряду неприятностей не обошлось и без самого Артёма, которому стало плохо перед началом большого перерыва, когда весь класс уводят на обед в столовую. Он остался на своём месте ждать прихода мамы, которую вызвали из-за недомогания ребёнка. Но за время ожидания его стошнило прямо на парту, отчего помимо плохого самочувствия мальчик ощущал и чувство стыда за случившуюся неприятность. Пришедшая Марина Александровна, всё убрала и отвела ребёнка домой.

Миша жил в девятиэтажном общежитии, которое находилось рядом со школой в десяти метрах от её забора. Именно туда вскоре переехали дедушка и бабушка Артёма. После школы он иногда заходил в гости к другу. Комната выглядела немного больше, чем та, в которой поселились деды, но всё равно это всего лишь одна комната на семью из трёх человек. Пока родители отсутствовали дома, ребята играли и смотрели фильмы на старом видеомагнитофоне. У Артёма в то время ещё не было такой техники, поэтому он любил посмотреть кино у Миши. Его отец тоже работал на заводе, и их семья тоже ждала, когда им вместо комнаты в общежитии предоставят более подходящую жилплощадь, что и произошло через несколько лет. Они получили двухкомнатную квартиру в новостройке прямо напротив детского сада, куда ребята ходили в детстве.

Однажды родители дали Мише задание – перебрать старые вещи и выкинуть ненужное. В небольшой картонной коробке лежали в основном его старые игрушки и всякие мелкие домашние предметы, среди которых выделялся небольшой нож. У него отсутствовала рукоятка, от которой осталась только металлическая основа, переходящая в лезвие, прикрытое кожаным чехлом. Почему-то это холодное оружие очень понравилось Артёму, и он захотел забрать его себе. Нож находился в коробке вещей на выброс и наверняка никому не был нужен, но мальчик не попросил взять его, а тайком засунул в носок на ноге и спрятал под штаниной, сам не понимая, почему так сделал. Возможно, снова постеснялся или побоялся, что друг тоже заинтересуется этим предметом и заберёт себе. Осознавая, что пропажи этого предмета, скорее всего, никто не заметит, совесть всё равно грызла за содеянное. Украденный предмет воришка положил подальше в шкаф, чтобы никто не увидел, где тот и пролежал долгое время, пока его не выкинули вместе с остальным хламом, как изначально и должно было произойти. Но навсегда остался урок, что воровать нехорошо, вызвав внутри жжение от столь низкого поступка и осознание того, что больше не хотел бы никогда это ощущать.

В школе для ребят лучшим другом стал Саша – мальчик маленького роста и очень щуплый, но при этом один из самых умных в классе, который придумывал для друзей много интересных занятий. Дома у него имелся компьютер, что в то время являлось редкостью, и иногда дети ходили к нему поиграть. Артёму очень нравилась одноклассница Лена с тёмными волосами до плеч, красивой улыбкой, курносым носиком и большими голубыми глазами, завершающими невероятно милый образ, привлекавший к себе много внимания. Мальчик неуклюже пытался с ней общаться и проявлять робкие знаки внимания.

В учёбе Артём являлся практически отличником. Он хорошо считал, довольно грамотно писал и соревновался с Сашей за звание лучшего в скоростном чтении, когда требовалось прочитать как можно больше букв в тексте за минуту. Его даже отправляли на внутришкольные олимпиады по разным предметам среди всех классов, где удавалось занимать высокие места, но всё-таки недостаточно высокие, чтобы попасть на олимпиады уровнем выше. Возможно, мальчик и дальше продолжал бы добиваться успехов в учёбе, если бы не одно но – в его семье все страдали от близорукости – отец носил очки постоянно, а у мамы зрение было настолько плохое, что даже очки с очень толстыми стёклами не компенсировали его, поэтому приходилось пользоваться контактными линзами. Наследственность передала проблемы со зрением и ребёнку, которые начались в начальной школе. Сидя за последней партой, в какой-то момент он просто перестал видеть то, что происходит у доски, а это незамедлительно привело к ухудшению успеваемости. Артём боялся об этом кому-то рассказывать и скрывал, что стал хуже видеть, но вскоре всё само стало явным. Когда родители заметили, что у ребёнка испортилось зрение, его повели к окулисту, который сразу выписал очки. Мальчик очень стеснялся их носить. Зрения оставалось достаточно для того, чтобы гулять и делать что-то, где не требовалось рассматривать предметы на большом расстоянии. Но, когда дальности зрения не хватало, приходилось доставать футляр с дешёвыми очками в непримечательной оправе и надевать их, испытывая смущение перед сверстниками. Марина Александровна не теряла надежды исправить близорукость сына или, по крайней мере, не допустить ещё большего ухудшения, поэтому ребёнка часто водили к врачу. Он направлял на различные процедуры, назначал лекарства и заставлял делать массаж глаз, от которого становилось дурно, когда пальцы касались глазного яблока через тонкие веки. В кабинете окулиста Артём стал постоянным посетителем и появлялся там чуть ли не каждый месяц. Детская поликлиника – не самое приятное место для времяпрепровождения. Там делали массаж, во время которого до боли мяли спину и плечи, что мальчик чуть ли не со слезами на глазах терпел и не понимал, как это поможет его зрению. После этого он никогда не любил массаж. На сеансах электрофореза на закрытые веки клали ватные диски с подключёнными проводами, сверху приматывали их резиновой лентой и включали слабый ток. Лёжа в темноте, ребёнок чувствовал лишь лёгкие покалывания на глазах, но больше всего его смущало само ощущение того, что к его лицу подведены провода. Но самыми запоминающимися, и не в лучшем смысле этого слова, оказались сеансы иглоукалывания. Во время процедуры, пациента укладывали на кушетку и небольшими постукиваниями втыкали в кожу иглы. Сложно определить сколько их было в общей сложности, но Артём чувствовал, как своим небольшим весом они тянут и раздражают кожу на лице, руках, ногах и теле. Боль не ощущалась, но осознание того, что в тело что-то воткнули, вызывало дискомфорт. А от мыслей о том, как это выглядело со стороны даже начинало мутить. Однажды мальчик не сходил в туалет перед сеансом, а лежать неподвижно требовалось довольно продолжительное время. В какой-то момент очень захотелось облегчиться, но он стеснялся позвать медсестру, чтобы та сняла иголки, надеясь, что сможет потерпеть, хотя и не имел понятия, сколько времени осталось ждать. Лёжа на спине и смотря в потолок на свет лампы, Артём всеми силами сжимал своё тело, стараясь сдержать естественные позывы, и умолял время идти быстрее, чтобы это всё наконец-то закончилось. Но время шло своим ходом. От осознания неизбежного, на глазах выступили слёзы, прикрыв плёнкой влаги зрачки, отчего свет лампы превратился в расплывчатое переливающееся сияние. Не в силах больше терпеть, мальчик сдался и обмочил себя и кушетку, на которой лежал. Пришедшая медсестра, увидела эту неприглядную картину и, освобождая тело ребёнка от игл, причитала и спрашивала, почему он никого не позвал. Артём молчал, испытывая огромный стыд от своего позора, и корил себя за нерешительность. Так как его мама работала медсестрой в детском саду, то в поликлинике её многие знали, и об этом случае она, конечно, услышала. Из-за этого мальчику стало ещё противнее от самого себя. Он осознавал свою вину в произошедшем, но, видимо, даже если будет умирать, его робкий характер не позволит никого беспокоить по таким «пустякам». Случай с одноклассником, после которого учитель говорила, что нужно смело отпрашиваться, если нужно в туалет, не повлиял на Артёма. Он сам по той же причине попал в похожую ситуацию, чтобы получить урок на собственном опыте.