Представив, сколько это в десять раз, ей даже стало не по себе. В горле встал ком оттого, что она не знала, то ли радоваться, то ли отнестись к этому с опаской.

– Отель посещает очень много мужчин, как ты уже заметила за эти годы, порой одни и те же господа.

– Но не часто, да, я это заметила.

– Они съезжаются сюда с одной целью.

Александр вновь замолчал, уставив взгляд на нее. Он не хотел говорить, не хотел, чтобы она знала эти грязные тайны.

– Рита, эти мужчины здесь, чтобы получить удовольствие.

– Удовольствие?

– Да, и не совсем нормальное. У каждого свои желания, и нам приходится их выполнять.

– Каким образом?

– Господи, вот я же управлялся со всем один, какого черта он так решил!?

Схватив себя за голову, он склонился к столу.

– Я не могу тебе объяснить, я должен показать. Только прошу тебя без истерик, криков и слез! И не смей бежать.

– Я уже не знаю, чего ожидать, но, по-моему, я почти ко всему готова.

– Твоя уверенность. Как же она мне нравится в тебе! Пойдем.

Александр встал с места, молча вышел из кабинета, ожидая ее. Закрыв дверь на ключ, тяжело вздохнув, он взглядом дал понять, чтобы она направлялась за ним. Рита молча пошла за ним. Через некоторое время они оказались в подвале, в котором ей не доводилось бывать. Он оглянулся посмотреть на нее, будто надеялся, что ее не окажется рядом. Открыв с плеча тяжелую дверь, он пропустил Риту вперед, посмотрел, нет ли кого, кто следовал бы за ними.

– Тьма.

– Сейчас, подожди.

Он запер дверь и включил свет, лампы загорались одна за другой. Перед ней оказался длинный кирпичный, заплесневелый коридор.

– Где мы?– с опаской спросила Рита.

– Это еще военная постройка.

Она оглядывалась то назад, то вперед, боясь, что кто-то внезапно возникнет перед ней. В тишине при тусклом свете старых ламп казалось, что они идут очень долго. Впереди сбоку показалась дверь.

– Это вход с улицы, со стороны двора. Незнающему человеку его не найти, – прокомментировал он, проходя мимо.

Пол как будто слегка шел под наклон, спускаясь вниз. Ей представились романы Лавкрафта, где он описывал такого рода тоннели, в конце которых были измученные существа.

Слегка донесся какой-то вопль.

– Что это?

Она прижалась к нему.

– Сейчас ты все узнаешь.

Пройдя еще около ста метров, они оказались у старой заржавелой двери. Найдя свою связку в кармане, Александр нашел подходящий ключ, его рука затряслась. Он уронил связку на пыльный бетонный пол. Рита помогла ему и подала связку в руки.

– Что с Вами?

– Ничего, все хорошо! Сейчас! Обещай мне, что не сбежишь!

– Обещаю!

Давая обещания, она не понимала, что ее ждет, что она увидит этот "вопль". Коридоры. Господи, фантазии Лавкрафта. Перед глазами стояла ужасная картина монстров.

Он вошел в дверь, попросив подождать ее за дверью. Оставшись одна, она почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь, и руки покрылись мурашками. Она повернулась назад и смотрела туда, откуда пришла, коридор казался нескончаемым. Александр коснулся ее плеча. Она слегка напугалась и дернулась от испуга.

– Не бойся, это всего лишь я. Надень это.

Он протянул ей черную шляпу с вуалью, закрывающей лицо. Вуаль закрывала шею, на конце ее были какие-то веревочные бубенчики, шарики, похожие на мексиканские сомбреро.

– Надень это! Ни за что не снимай! Никто не должен видеть твоего лица!

Она надела себе на голову непонятный для нее предмет гардероба. Перед глазами сразу стало темно. Хотя и плотная, на первый взгляд, ткань, все же хорошо пропускала свет. Он взял ее за руку и провел вперед. Они оказались в круглой комнате, стены которой были обиты красной бархатной тканью. У стены перед ней стоял стол, как тот, за которым она работала, лампа с тусклым светом, граммофон с пластинками. На стене стенд с ключами. Она повернулась назад, посмотрела как Стеван зашторивает дверь, чтобы она стала незаметной. Сбоку она увидела еще штору и предположила, что за ней тоже дверь.

– Пройдем к столу.

Он любезно пропустил ее вперед.

– Это твое рабочее место.

Она повернула голову к нему, хотела посмотреть ему в глаза. Но он отвернулся от нее, будто разглядывал комнату, при этом продолжал говорить.

– Да, теперь ты будешь работать здесь! – прокашлялся он. – Работа такая же, как и наверху. Тут в подвале тридцать комнат. Вот все ключи тут, – размахивал он руками перед стендом с ключами. – Гости не называют имен, у них у всех номера. Посмотрев в журнале номер клиента, ты должна дать ему ключ, номер которого написан рядом. Вот смотри.

Он раскрыл толстую тетрадь.

– Сегодня одиннадцатое. Видишь цифру восемь? Это клиент, а то, что через тире, это номер ключа. То есть, твоя задача просто молча выдавать ключи. Тут никто ни с кем не разговаривает. Если кто-то все же начинает задавать вопросы, нужно вызвать меня, потому что тут ты ничего не сможешь сделать. Все гости будут в таких же головных уборах, как и ты, все должно быть конфиденциально. Это одна большая тайна для всех.

– Это что, притон? Тут шлюхи?

– Нет, все гораздо сложнее. Те люди, которые тут бывают, они ненормальные, но все обладают очень толстыми кошельками. Поэтому мы молчим и делаем то, что они хотят.

– Вы мне объясните нормально?

Вновь раздался вопль, теперь было понятно, что этот звук издает женщина.

Она посмотрела на штору, которая не была дня нее еще раскрыта.

– Что там происходит? – с волнением начала она его расспрашивать.

Он взял ее крепко за руки.

– Видит бог, я не хотел, чтобы ты тут оказалась, но ты также как и я привыкнешь к этому и смиришься. Ведь у этой работы есть и свои плюсы, а от тебя ничего не требуется, всего лишь молчать. Зато, какие деньги платят за эту работу, ты сможешь уже через полгода купить себе большой дом.

– Говорите не тая, прекратите ходить вокруг да около.

Он повернул голову к стенду, посмотрел на ключи, на стенде не было номера двадцать девять.

– Эти тридцать комнат, они предназначены для пыток, для насилий, для жесткого занятия сексом и не только. Это зависит от предпочтений клиента.

Рита замерла в ожидании продолжения того, что он скажет.

– Комната двадцать девять выполнена в стиле хирургического кабинета: стол, огромная лампа, куча режущих предметов.

Александр чувствовал, как ее руки холодеют, но она остается неподвижной.

– Клиент, который сейчас там, насилует умирающую от ножевых ранений девушку. Его желанием было искупаться в ее крови, получить при этом удовольствие.

Последнее предложение он протараторил так быстро, будто хотел избавиться от мучения, которое он испытывал перед этой невинной девушкой, разъясняя гадкие, немыслимые для нормального сознания вещи, с которыми ей придется столкнуться, выполняя свои новые обязанности. Он почувствовал, как она дернулась назад.

– Ты обещала не бежать! – проговорил он спокойным голосом.

– Он убивает ее? – раскрыла она свои засохшие губы.

– Да, и через час он выйдет оттуда и сдаст ключ, как ни в чем не бывало, и ты, не вздрогнув, должна взять у него из рук этот ключ и повесить на место. Затем в тетради поставить свою роспись, означающую, что клиент ушел. Затем я приду с ведром, тряпками и мешками для того, чтобы вычистить все, что он там натворил, а еще через час, к той двери, которую мы проходили. Подъедет машина и заберет этот изувеченный труп.

– Это что, шутка? Вы меня разыгрываете? Скажите, что это шутка!

– Нет, милочка, это моя жизнь на протяжении двадцати лет.

Он держал ее руки крепко, чувствовал, как она начала трястись. Ее маленькое тело заколыхало, словно осенний лист.

– Отпустите меня!

– Не могу! Он тебя убьет, ведь теперь ты все знаешь. На этом держится вся империя Близара. Он дает право на убийство тем, кто ему платит.

– Я не хочу в это верить! Не хочу это слышать!

– Но все же, ты слышишь.

Их разговор нарушился открывшейся дверью. Из-за шторы, в которую еще не входила Рита, вышел высокий мужчина, одетый во все черное, в перчатках. Подойдя к столу, он протянул ключ Александру. Тот, молча, взял его и поклонился, на что в ответ получил кивок головой. Рита почувствовала, как он смотрит на нее сквозь черную ткань, накрывшую его лицо. Александр краем глаза смотрел на Риту, надеясь, что она не сделает никаких глупостей. Она стояла, молча, боясь шелохнуться. Мужчина вышел в дверь, откуда они пришли. Настала тишина. Александр расписался в тетради и повесил ключ на стенд.

– Закончил раньше. Рита!

– Да.

– Как ты?

– А как, по-вашему, я, после того, что Вы мне рассказали? Я – никак, мне кажется, что я сплю, или, возможно, умерла. Но это не явь! Пожалуйста, скажите, что это неправда.

Она вцепилась в его руки и умоляла.

– Перестань, не кричи! Я понимаю тебя, и не ожидал другой реакции. Наоборот, думал, что будут истерики.

– Почему Вы так спокойны?

– За двадцать лет я смирился и научился с этим жить. Мне от этого никуда не деться. Теперь это часть и твоей жизни. Ты не можешь отказаться и уйти. Ты должна быть тут, иначе его головорезы придут в твой дом и сделают то, что сделали с моей семьей. Уж поверь мне, лучше тебе через это не проходить, и принять все так, как есть.

Она молча постояла еще немного.

– Я хочу видеть!

– Что?

– Хочу видеть, что произошло в номере двадцать девять!

– Милая, ты не готова к этому!

– Вы говорите, что мне от этого уже никуда не деться, так покажите мне все сразу, чтобы мне не пришлось постепенно осознавать все то, о чем Вы мне говорили сейчас тут.

– Я не хочу, чтобы ты это видела сейчас!

– Я Вас не спрашиваю!

Она повернулась к стенду и сорвала ключ номера двадцать девять. Он ухватил ее за руку, и остановил.

– Хорошо! Хорошо! Подожди меня! Мне нужно взять с собой ведра, мне нужно привести все в порядок по времени.

Она осталась стоять на месте, держа ключ в руке. Он достал из шкафа ведро, тряпки и перчатки.

Комната, в которой они находились, была тупиковой, окон не было, лишь две двери: одна на вход, другая к номерам.

Она разглядывала все по сторонам. Этот красный цвет повсюду раздражал.

– Можешь снять.

– Что?

– Шляпу, сними ее. Тут больше нет никого, только мы вдвоем и она, – махнул он головой в сторону двери.

– Ну, пойдем.

Он пошел вперед, взяв у нее ключ. Пройдя через штору, открыв тяжелую дубовую дверь, они вошли в хорошо освещенный коридор с множеством комнат. Нумерация первой начиналась слева и заканчивалась справа, так что вторая дверь справа была двадцать девятой. Широкий коридор с ковролином и хорошими входными дверьми. Он открыл дверь и вошел вперед.

– Черт побери, как обычно.

Она нерешительно стояла и боялась сделать шаг. Александр ничего не говорил в надежде, что она все же забоится и не зайдет. Через пару минут дверь открылась шире. Она увидела перед собой светлую комнату из белой плитки, посередине стоял стол. Что было на столе, она не увидела, Стеван закрывал это своим телом. Она сделала шаг вперед. Стеван оттолкнул металлический, хирургический стол от себя, бросив на него скальпель. На нем уже лежали какие-то инструменты, она впервые видела все это. Все было в крови. Стеван продолжал стоять у стола, Рита так ничего и не видела, медленно делая шаг за шагом, посмотрев на свет, который освещал все вокруг. Эта лампа была похожа на пчелиную соту. Наконец, сделав пару шагов, она увидела лежащую на столе девушку, и, не успев даже понять, что с ней не так, она нагнулась, и ее вырвало.

– Черт!

– Как ты? – Стеван встал рядом с ней.

– Выйди отсюда! Жди меня там.

Она мотала головой, дав понять, что никуда не уйдет. Ее продолжало рвать.

Стеван, постояв немного, махнул на нее рукой.

– Наверно, ты сама знаешь как лучше.

Она стояла, вытирая рот рукавом свитера. Александр продолжал возиться с трупом. Встав, она все же набралась смелости подойти к столу.

Он убрал руки от тела и замер, дав возможность ей посмотреть на него. Девушка лежала голой, тело было покрыто тонкими порезами, которые вероятно поначалу не угрожали ее жизни, лишь только доставляли боль, ноги исполосованы, кругом кровь. Выше вырезаны молочные железы, обе груди отсутствовали. Лишь потом она, вновь нагнувшись, чтобы проблеваться, заметила под столом ошметки грудных желез. Глаза были выколоты. Все кругом было в крови, Рита вновь села на корточки, ее выворачивало наизнанку.

– Мне тут только за тобой придется, не знаю сколько, убираться.

Она продолжала сидеть, отвернувшись к стене.

– И вот так проходит каждая Ваша ночь?

– Ну, не каждая. Бывает, что и месяц никого нет, для меня такие дни – блаженство. А бывает, что их десятки, как на днях, когда Близар был здесь.

– Получается, что на днях тут погибло около тридцати женщин?

– Больше, их на этот раз было сорок три. Должен сказать, что некоторые не доводят дело до конца, и мне приходится делать это за них.

– Как Вы можете!

– Мне ничего не остается делать. Либо жить так, как сейчас, либо никак. Тем более, за двадцать лет всего этого я привык относиться к этому почти что с легкостью.

– Да Вы такой же монстр, как они все! Все эти Ваши клиенты!

– Да, я монстр! Но не я выбирал этот путь для себя. Уж поверь мне, этого я совершенно не хотел!

Она продолжала сидеть на полу, он говорил с ней, продолжая заниматься своим делом.

– А как мне жить с этим?

– Так же, как и мне, если тебе дороги твои близкие. Ты же желаешь им добра!? Тебе ничего не остается, как молчать! Получать за это деньги и радоваться жизни.

– Радоваться!? Да Вы совсем больной. Я должна смотреть на трупы изувеченных девушек и радоваться!?

Рита встала с места, подойдя к нему, толкнула его.

– Да кто Вам вообще дал такое право вмешивать меня в это все? Я жила в незнании этого. Зачем мне это все? Вы влезли в мою жизнь и сломали ее! Да кто вам дал такое право чувствовать себя богами и быть безнаказанными? Кто? Черт, кто Вам дал это право?

Она продолжала кричать и бить его кулаками по груди. У него с рук упало ведро, розовая вода полилась по всей комнате.

– Кто Вам дал такое право?

Голос ее становился все тише и тише, в конце концов, она начала захлебываться в слезах. Александр крепко прижал ее к своей груди.

– Успокойся, девочка. Не мы выбрали такую судьбу, ее решили за нас! Нам не дали выбора!

– Я не хочу так жить! – задыхаясь сквозь слезы, бормотала она.

– Близар решил, что я старею, становлюсь менее внимательным. От этого он решил дать мне помощника. Я был против, но он сказал мне, что это не мне решать. Я ничего не мог поделать, ведь он хозяин моей жизни.

– Вы либо так сильно запуганы, либо боитесь менять что-то сами.

– На что мне менять? Тогда, когда мне хотелось что-то изменить, у меня не было возможности. А когда я мог сбежать, мне уже стало некуда. Вот и доживаю свой век, как могу.

– Я не смогу так!

– Сможешь! Ведь есть сильный стимул, это твои близкие.

– За что Вы со мной так?

– Я прошу тебя, не вини меня в этом! Умоляю! Я не знал, как мне быть, после того, как он мне это сказал. Я даже сунул себе в рот пистолет, но не смог. Даже если бы и смог, вероятнее всего, что он приехал бы и сам ввязал тебя в это.

Она продолжала плакать, не желая отходить от него, прижимаясь сильнее.

– Я просто хотела помочь тете, стать бухгалтером.

– Теперь тебе университет не нужен.

Она стала рыдать еще сильнее, что у нее началась одышка, стало трудно дышать, она задыхалась.

– Тебе нужно прилечь. Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.

Они вышли прочь из этого злосчастного места в коридор. Рита еле двигала ногами. Александр повел ее вдоль коридора. Она не понимала, что происходит, куда он ее ведет. Дойдя до комнаты, он открыл дверь, включил свет. Уложив в постель, протер мокрым полотенцем лицо и дал ей стакан воды. Комната без окон, но вполне уютно обставлена. Он подождал, пока она успокоится и заснет. Убедившись, что ее сон крепок, он вышел и запер за собою дверь на ключ во избежание казусов. И как ни в чем не бывало приступил к своей работе.

Когда Рита открыла глаза, вокруг нее была тьма. Она смотрела вперед, надеясь все же, что это потолок, а не ее фантазия о том, что ее похоронили заживо. Боясь пошевелиться, она провела руками по постели, прощупав, нет ли кого-нибудь рядом. Собравшись с мыслями, она встала и вспомнила все, что произошло. На глазах скопились слезы, она сидела, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Продолжая сопеть, вытирая мокрые глаза, она встала и начала ощупывать стены. Нашла выключатель, в комнате стало светло. Она посмотрела по сторонам, никого не было. Дверь заперта. В сердце затаился страх. Биться о дверь не хотелось, боялась, что может услышать кто-то не нужный. Она все же надеялась, что Александр запер ее здесь с добрыми намерениями.

С добрыми. Какое неподходящее слово для такого злосчастного места. Боже! Эта девушка! Перед глазами всплыла вся картина произошедшего. Вновь стало мутить, но она удержала в себе этот позыв. Да и не вышло бы из нее ничего. Все, что могло выйти, уже вышло. Посмотрев на часы, она заволновалась.

– Десять часов утра! В это время я обычно уже дома. Тетя будет волноваться.

К двери кто-то подошел и, сунув ключ в скважину, раскрыл ее. На пороге стоял Александр, держа в руках поднос.

– Доброе утро. Давно проснулась?

– Только что.

– Я так и подумал, что ты будешь спать долго. Я позвонил твоей тете и сказал, что у тебя есть дела, что ты придешь попозже.

– Хорошо.

Она села на край кровати. Он подошел к ней, протянул поднос с завтраком.

– Вы и вправду думаете, что мне сейчас это нужно? При виде этого всего, меня уже воротит. Сомневаюсь, что смогу что-то есть ближайшее время. Слишком жуткая картина стоит перед глазами.

– Но тебе нужно поесть!

– Издеваетесь!? Выпустите меня отсюда! Какого черта я проснулась в этой богом забытой комнате в полной тьме, да еще и запертая?

– Тебе стало плохо! И я уложил тебя в своей комнате, мы не вернулись обратно.

– То есть, я все еще внизу? – ужаснулась она.– За этими стенами – комнаты пыток?

Он ничего не ответил. Поставил поднос на кровать.

– Ответьте мне!

– Все, о чем спросишь, я постараюсь ответить.

– Кто эти девушки? Как они сюда попадают?

– Я не знаю, – развел он руками. – Никто мне об этом не говорит. Их привозят сюда с мешками на голове. Обычно они всегда под чем-то. Наверно, пичкают их наркотиками. За все это время никогда не видел знакомого лица. Не дай бог, конечно. Думаю, все эти девушки не из нашего города.

– Господи, сколько всего их тут было? Мне страшно даже представить, если только на этой неделе их было сорок.

– Пятьдесят две, – поправился он, будто считал овец.

Она смотрела на него, то ли с отвращением, то ли с удивлением.

– Вы так легко говорите об этом? Пятьдесят две. Они ведь были чьими-то дочерьми.

– Как и все мы, милочка. Их мучения длились недолго. Да, некоторые держатся около двух недель. Но их муки кончаются, а мы живем с этим. Знаешь, наверно, я бы лучше пережил часы боли и ада, чем годы смиренья и молчания. Прошу тебя, смирись с неизбежным.

Рита продолжала сидеть молча, смотря по сторонам.

– Твое лицо все отекло. Вот как мне тебя отпустить домой к тете? Она ведь подумает, что что-то случилось.

– А разве ничего не случилось?

– Перестань! Теперь эта твоя работа.

– У меня такое чувство, будто Вы умалишенный.

– Так и есть! Живя так, сложно не тронуться умом.

– Сегодня тут будет кто-нибудь?

– Нет. Сегодня никого.

– А что вы скажете остальным?

– Кому и о чем?

– Работникам, что Вы скажете, куда я делась? Ведь, видимо, я все же буду передвигаться по отелю.

– Конечно! Теперь для всех ты заместитель управляющего, который работает в своем кабинете. И ты можешь выбрать для себя любую комнату на свое усмотрение на третьем этаже. Теперь тебе придется задерживаться надолго. И в этой комнате тоже, теперь это твой дом!