Глава 2 Пожалуй, пора перевозить вещи

Славик женился. Буквально гром среди ясного неба – Славик женился! Пока Таня водила хороводы со своими чувствами, старый друг тихой сапой ускользнул под венец.

Событие держал в тайне, свадьбу не устраивали. Организовал небольшой фуршет для сотрудников, скромно светился, глядя на всеобщий переполох. Таня ловила на себе жалостливые взгляды, словно её коварно соблазнили и бросили.

Если призадуматься, странное поведение друга замечала. Славик стал каким-то раскованным, свободным, что ли. Оборвал связующую нить.

В чём выражалось? Перестал невзначай попадаться на глаза. Забегал в кабинет уверенно и даже весело. Раньше заходил настороженно, временами смущался.

Ведущей в отношениях была Таня, а Славик – сзади на верёвочке. Типа, запасной вариант, который в данный момент не слишком нужен. В качестве лучшего друга – отличный, а дальше видно будет. Куда он денется, это же Славик.

И не обратила внимания на перемены – исчезли мятные леденцы.

А предпосылки были! Видели Славика с девушкой и не раз. Таня тогда мимоходом взгрустнула, представила остров, который вдруг откололся от материка, поплыл самостоятельно. Взгрустнула и забыла.

С Мусечкой уживалась, Нерона приручала, пирожки в роли Красной Шапочки носила. Какой Славик? Всё равно, что лишний стул в углу поставили, авось пригодится.

А стул постоял, подождал, взял и ушёл за ненадобностью. В голове не укладывалось.

Нет, безусловно, Таня была рада за Славика, искренне желала счастья. Уцепился за неё, держался, словно за спасательный круг из последних сил, глаза зажмурил, по сторонам не смотрел. И вдруг решился, отпустил.

Оборвал верёвочку, пошёл на дно и не утонул, выплыл. Огляделся вокруг – и вот результат. На Тане свет клином не сошёлся.

И всё-таки натура человеческая непостижима (мягко говоря). Темна вода во облацех. Женская душа стоит обособленно, лучше в неё не заглядывать.

Именно там вьют гнёзда из лебяжьего пуха, пересказывают чужие сны, вечное и возвышенное разменивают на чашки-плошки, а на окнах обязательно занавески. Там скрипят под ногами скорлупки разбитых жизней, и волны стирают следы босых ног на песке.

…Таня спохватилась, улыбнулась во все стороны. За Славика радовалась – честно-пречестно и положа руку на сердце. А внутри заноза притаилась и свербила при каждом вздохе.

Потому что верный паж сверкал обручальным кольцом, а она, девица-красавица, которая стул в угол задвинула, выполняла роль соблазнённой и коварно покинутой. Если бы она первая колечком вертела – совсем другое дело.

И Андрей, как назло, сутки дежурил. Сей секунд под настроение в ЗАГС потащила бы. Или борщ сварила.

Кстати, это мысль. Пора приобщаться, а то всё мама у плиты, да мама. Пусть лучше с Диком погуляет. Сама Таня прямо с работы к Андрею рванёт, чистоту наведёт неземную, кастрюлю борща наварит. Человек вернётся утром – сюрприз.

Мама не возражала. Назвалась дочь груздем, пусть лезет в кузов.

Нерон удивился. ЭТА превысила границы дозволенного – заявилась самостоятельно. Гнать не решился, да и сомневался, что справится. Лучше проследить, зачем притащилась.

ЭТА пошла на кухню. Кот занял пост на стуле, чтобы на основании наблюдений составить план действий. На «привет, Нерон» даже ухом не повёл.

Тааак… полезла по шкафам, загремела кастрюлями, зашуршала пакетами.

Вдруг у кота чуть сердце не остановилось – в нос шибанул запах дичи. Настоящего мяса с жилками и волокнами, которое видел в сладких снах и до обидного редко – наяву.

Мечтал поймать дичь, впиться зубами в мягкую плоть, отрывать куски, глотать, не разжёвывая, и чувствовать вкус крови. Потому что кот – хищник, а не мышка-норушка, чтобы грызть сухарики. Пусть и вкусные, но сухарики. Хрусть-грусть.

Спрыгнул со стула, подкрался к ЭТОЙ. И неожиданно из груди сам по себе вырвался рёв – дикий, первобытный, задрожало нутро, завопило:

– Мяяясааа!

– Нерон, ты что, мяса хочешь? Не ори, сейчас дам!

Кот и рад бы не орать, но крик разрывал горло, метался эхом, отражался от стен и бил по голове с удесятерённой силой. Кот обезумел. Прыгнул на стол, вцепился в багровую плоть, вонзил ненасытные зубы.

– Эй, ты что делаешь! Подожди, сейчас отрежу!

Щаааззз! Хищник уцепил дичь, протащил по полу, метнулся под диван. Крепко держал когтями – ну-ка, отбери! Закрывал всем телом добычу, покусал швабру.

Сварила борщ, называется. Кот намертво засел в убежище, никакая швабра не помогла. Если весь кусок одолеет, что с ним делать? К ветеринару тащить, звонить Андрею? Таня заглянула под диван.

Кадавр жрал. (с)

Цитата из Стругацких, «Понедельник начинается в субботу».

Села, пригорюнилась. Ладно, можно пожарить картошку, коли пришла. Или рагу приготовить овощное.

Незадачливая повариха принялась за дело. Время от времени забегала в комнату, убеждалась, что кот жив. Из-под дивана слышалось урчанье, значит, пока здравствует.

Под конец готовки на кухне появился Нерон. Вернее, то, во что зверюга превратился. В дверь протиснулся чёрный шар. Кот подтащил брюхо к миске с водой и пил, пил, пил. Устал, здесь же и прилёг. Мамонт на крошечных лапках.

Ночевать в квартире с Нероном вовсе не улыбалось. Оставить кота одного? А если, не дай Бог? Существовал ещё выход – сунуть мамонта в переноску, забрать домой. Выдержать атаку троглодита и бой с Мусечкой.

Запереться в комнате, дожить до утра и пусть Андрей забирает своё сокровище.

Когда Таня вернулась на кухню, кота на месте не обнаружила. Не было вредителя под диваном, на батарее за шторой и в прихожей в шкафу. В однокомнатной квартире Нерон исчез бесследно.

Спросила Таня у Гугла, что делать, если кот сожрал килограмм сырого мяса. Бездушный разум ответил – ничего. Проспится и переварит. Или наоборот.

Оставила записку Андрею.

Всю ночь снились кошмары. Мамонт с огромными бивнями раздувался размером с земной шар, заслонял солнце гигантской тушей, надвигался на Таню – бууу!

И виновата заноза, которая душу свербила! Блеск обручального кольца ослепил, рассудка лишил. В ЗАГС захотелось или вдруг борщ сварить.

А кот выжил. Пребывал в добром здравии, лоснился. На Таню поглядывал доброжелательно.

– А давай твоего Нерона переименуем?

– Зачем?

– Ну, понимаешь, Нерон – фигура неоднозначная. С одной стороны – безумный тиран, с другой – сочинял музыку и стихи. Народ его любил за то, что снизил цены на хлеб, устраивал развлечения. А развлечения какие? Гладиаторские бои. Пусть у кота будет другое имя!

– Да пожалуйста! Но придётся переучивать, он привык. Разве что Нейроном назвать.

– Нет, не годится. Нейрон – микроскопическая клетка, слишком незначительная для твоего кота. Зато можно – Барон или Мирон. Всё равно ударение идёт на последний слог, а первый проглатываем. Давай – Мирон?

– Попробуй! Глядишь и гонор свой поубавит с новым именем. Как вы лодку назовёте…

Кот всё слышал. В принципе, было ему абсолютно фиолетово. Никогда не бежал на зов и впредь не собирался. Хоть Навуходоносором пусть зовут, если им языков не жалко.

Интересно другое – с какой стати ЭТА вдруг раскомандовалась? Кот помнил, что мир накренился, но, кажется, ещё не переворачивался? Или он что-то упустил, пока спал на сытый желудок?

При воспоминании о смачном пиршестве мысли потекли в другом направлении.

Вдруг ЭТА ещё раз принесёт добычу? Человек дичью кота не баловал. Кажется, с ней лучше дружить. По крайней мере, не выгонять. Кот убедился, что Человек обязательно кого-нибудь притащит. Что ему спокойно не живётся?

ЭТА оказалась несравнимо приличней предыдущих. Начать перебирать и ещё неизвестно, на что нарвёшься. Пожалуй, выгоднее получалось оставить ЭТУ. Главное, чтобы не увели.

Кот спрыгнул со стула, собрал волю в кулак, рванул рубаху на груди, хвост задрал трубой и двинулся выполнять задуманное. Кто, если не он? Обтирал боками Танины джинсы, словно сквозные дыры собирался проделать. А-ля дизайнерский вариант. Знай наших!

«Модель» сидела ровно и не дёргалась. Осознавала новый статус – только что её признали своим имуществом.

Пожалуй, пора перевозить вещи.

Глава 3. «Оставь собаку в покое!»

Настало время перевозить вещи. Таня оглядывала комнату, в которой выросла. До слёз было жалко покидать родные пенаты. И обои в розочки жалко, и маму жалко, и вообще.

Усидеть на двух стульях не получалось. Или замуж выскочить, или на родимые стены любоваться.

Почему, ну почему нельзя соединить одно с другим? Молодые должны жить отдельно! Кому должны? Раньше семеро по лавкам… нет, это кажется из другой оперы. А не переезжать глупо, если есть квартира.

Поговорки в голову лезли некстати – «куда не кинь, всюду клин», «в тесноте, да не в обиде», «назвался груздем, полезай в кузов», «хорошо там, где нас нет», «с волками жить…»

Тьфу, куда занесло. при чём здесь волки?

И мама одна останется. Вечером даже словом не с кем перекинуться. С Мусечкой. Кстати, а что за Вадим Петрович?

– Мама! Вадим Петрович, он кто?

– Обязательно кричать через всю квартиру? Я не слышу!

Конечно. Если вопрос неудобный, сразу появляются проблемы со слухом. Таня потащилась в соседнюю комнату с целью добиться ответа от родительницы. Разговаривать было не с кем, все трое смотрели телевизор.

Мама возлежала (другого слова не подобрать) на диване, сверху громоздилось трёхцветное счастье, а сбоку притулилась ушастая морда.

Мерцал экран в полутьме, белела лишняя подушка рядом с мамой, плед в красную клетку свисал со стула. Сопел свинтус, мурлыкала Мусечка, и Таня вдруг забыла, зачем пришла. Сдёрнула плед, подвинула шоколадную тушку, растянулась рядом.

И зачем куда-то собирать вещи? Уходить, уезжать, переселяться, маму бросать на произвол судьбы? Наоборот – всех сюда притащить под крышу дома своего.

– Мам, в субботу родители Андрея придут.

– Чтооо? – мама подпрыгнула, Мусечка спросонья скатилась на пол, юркнула под диван, лабрадор скосил глаза. – И ты об этом сообщаешь мимоходом? Как бы между прочим? Ничего страшного, проходите, гости дорогие, мы вас не ждали!

– Ну, мама, сегодня только среда!

– Спасибо, что не в пятницу вечером предупредила. У нас здесь ресторан, блюда наготове стоят, свистните только! Что за безалаберность? Иди отсюда, вещами займись!

Выгнали ни за что ни про что. Ладно, поплелась Таня в свою комнату. Вещи, значит. Раскрыла дверцы шкафа, выдвинула ящики, пригорюнилась.

Лабрадор поднял голову, прислушался. Опять хозяйка вступала в неравный бой? Чип и Дейл спешат на помощь! Дик потрусил спасать хозяйку, Мусечка держалась в кильватере, перебирая короткими лапками.

Чужих в комнате не было.

«Телохранитель» сунул нос в шкаф, проверил поочередно ящики, понюхал сумку. Никого не нашёл. И всё-таки в доме происходило неладное. Лучше присутствовать и проследить. Гавкнул на всякий случай, прыгнул на диван, развалился.

– Дик, уйди, мешаешь! Не лезь в сумку, не пачкай! Муся, а ты что здесь делаешь?

Хищница обследовала новое место для засады, когда её бесцеремонно вытряхнули на пол. Туда же с дивана согнали лабрадора и вытолкали за дверь.

Таня размышляла над одеждой. Складывала в сумку, вынимала. Сама себя стыдила – на край света собралась, что ли? Через три дома переехать. Кинуть пару тряпок первой необходимости, за остальными пять минут ходу. Над чем думать?

Получалось несерьёзно. Словно временный гость: «Вот здесь сбочку вещички поставлю, никому не помешаю.»

Нет уж! Переселяться, так с помпой и навсегда! Чтобы связки книг, узлы с приданым, подушки с периной, коробки с кастрюлями-ложками и обязательно сверху – фикус в горшке. В кадке. Символ семейного уюта и никак иначе!

И пусть будущий глава семьи (или глава будущей семьи?) надрывается, тащит, соседи из окон вываливаются, глазеют. Не шутка – ячейку общества создают!

Кошку ещё вперёд пустить… кошку не нужно.

Пнула Таня сумку под стул, швырнула вещи назад в шкаф. Придёт, в чём есть, остальное по мере необходимости возьмёт.

И правильно, потому что за окном куролесила весна. Вся такая взбалмошная, недолюбленная, эксцентричная. Платье, словно кипень в полёте, шляпа – проволочный каркас, газовые и атласные ленты, перья, рвущиеся к небу. Или цветущий сад среди вороха муслина.

Сегодня – ветреная, завтра – прилежная ученица, которая филигранно кладёт мазки, раскрашивая акварель под строгим взглядом чопорного мэтра.

Что надеть, каждый решал сам, и мальчишка в майке обгонял на улице женщину в шубе.

В общем, пнула Таня сумку. А на кухне мама проводила ревизию продуктов. Составляла список, больше похожий на старинную рукопись или меню ресторана категории «Мишлен». Таня робко пискнула:

– Мама, придут всего два человека!

– Конечно, а мы будем сидеть и в рот им смотреть, пустые тарелки скрести. Спать иди!

Хорошо, спать, так спать. Дик давно дрых в корзине, видимо, получил от мамы по толстой заднице и за хлебом насущным не лез.

А среди ночи Таню разбудил топот. По квартире гуляло стадо слонов, цокало когтями, шептало, свистело и мычало. Двигали мебель, открывали-закрывали двери и опять – топ-топ-топ, цок-цок-цок. Таня помотала головой, звуки не исчезли:

– Муся, Муся, Муся?

При чём тут Муся? Мама с Диком ползали вокруг дивана, стулья громоздились кучей, вещи из шкафа валялись на полу. Что сотворила Муся?

А Муся пропала. Мама закончила писать фолиант, с чувством глубокого удовлетворения собралась отойти ко сну, а кошка не пришла. Через пять минут не пришла, через полчаса не пришла. И домик пустовал.

На зов откликнулся троглодит, зацокал когтями по полу.

За поиски принялись вдвоём. Никто из квартиры вечером не выходил, дверь не открывал. Где кошка?

Таня спросонья подключилась к поисковой команде. Ещё раз отодвинули диван, заглянули за спинку, перетряхнули одежду и бельё из мебельной стенки. По очереди взгромоздились на стул, чтобы убедиться окончательно – и наверху кошки нет.

Мистика. На окнах сетки, дверь закрыта, в холодильнике смотрели. В стиральной машине! Вот! И толкаясь, потрусили в ванную.

По дороге Таня спохватилась – кто нашёл Мусечку в прошлый раз? Для чего в доме лабрадор?

– Дик, где Муся? Ищи Мусю!

Лабрадор с энтузиазмом принялся за дело – ворвался на кухню (соседи постучали по батарее), обследовал прихожую, пробежал вокруг дивана. И – рысью направился в Танину комнату. Где кошку искать не подумали.

Принюхался к шкафу, уткнулся носом в ящик, замахал хвостом. Ящик выдвинули. Среди свёрнутых носков зевало и потягивалось трёхцветное счастье. Остаток ночи прошёл спокойно.

На следующий вечер Таня вдруг сообразила – переезжать она задумала! Мозги набекрень. Дика с Нероном (или Мироном) толком друг к другу не приучили.

Да и не толком, а вообще не приучили! Лабрадор обычно лежал возле двери, дальше и не пытался сунуться. А что будет, когда останутся одни? И к гадалке ходить не надо – коррида, хищники на арене, билеты в кассе.

И опять Андрей на дежурстве – измена! Ничего, Таня девочка взрослая, справится сама.

Лабрадор не понял, почему вдруг его уводят от миски. Тормозил, заглядывал в глаза хозяйке, делал попытки повернуть к дому. Не удалось.

Новоявленный Мирон восседал на пороге комнаты. Зашипел и попятился.

ЭТА перешла границы. Человек ушёл, она заявилась. В чём подвох? Если принесла мясо, тогда понятно, пусть проходит. Исполину нельзя! Его место на коврике. Маооо! Я всё сказал.