Глава 1.

С утра перед работой, мы с Богданом собирались ехать в ЗАГС. У меня зазвонил телефон, я приводила себя в порядок в ванной и не могла подойти.

– Богдан, ответь, пожалуйста, – попросила я.

– Слушаю, – ответил в трубку Богдан.

– Здорова, Богдан.

– Здорова.

– Вчера в Ижевск вернулся. Хочу поздороваться зайти. Не против?

– Конечно, заходи.

– До вечера.

– До вечера.

Я вышла из ванной, мне показалось, что до телефонного звонка Богдан выглядел веселее.

– Что-то случилось, Богдан? – я посмотрела на него.

– Все хорошо. С чего ты взяла? – спокойно ответил он.

– Богдан, – я продолжала смотреть на него. – Кто звонил? – я взяла из его рук телефон и посмотрела последний входящий – звонок был от Платона.

Богдан ни разу, ни слова не сказал мне. Он все понимал и здраво относился к моим отношениям с друзьями, но…

– Богдан, – я взяла его за руки и посмотрела на него. – Ты хочешь, чтобы я перестала общаться с ним, вообще?

– Ты сделаешь это? – Богдан знал, насколько мне дороги мои друзья и то, что никогда и никому я не позволю встать между нами.

– Да, – твердо ответила я. – Если тебе сложно это принять и поверить в то, что ни он, ни кто-то еще из моих друзей совершенно не угрожает нашим отношениям. Я сделаю это. Я не хочу, чтобы ревность грызла тебя. Но я хочу, чтобы ты понимал, что твоя ревность заставляет меня думать о том, что ты не уверен во мне и еще, ты должен понимать, перед каким выбором ты ставишь меня. Как я могу быть уверенна в том, что завтра ты не станешь ревновать меня к Глебу или Даниле?

Настя говорила о друзьях в целом, потому что не знала о разговоре Богдана с Платоном.

– Но ведь ты переживаешь, когда говоришь о Платоне? – спокойно спросил Богдан, он просто хотел услышать, что она скажет.

– Платон хороший человек, Богдан. Крестный Камиллы, пусть пока и названный, я хочу, чтобы именно он крестил ее. Возможно, если бы не он, ни меня, ни Камиллы не было бы сейчас с тобой, – Богдан удивленно посмотрел на меня, он не знал, как Камилла появилась на свет. – Потом об этом поговорим. Это мои друзья и нам очень многое пришлось пережить вместе. Богдан? – я снова посмотрела на него.

– Я верю тебе, Настя, – он обнял меня. – Я не ревную тебя ни к Платону, ни к кому-то еще из твоих друзей. Я знаю насколько они дороги тебе и я никогда не встану между вами. Я ни к кому не ревную тебя. Я не ревновал тебя в ресторане, просто мне хочется дать в рожу тому, кто осмеливается пошло смотреть на тебя. Я уверен в том, что ты лишь моя девочка.

– Че тогда загрустил?

– Тебе показалось, паникерша, – улыбаясь, ответил Богдан и нежно поцеловал меня. – Малыш мой, я все понимаю.

– Я не сомневалась в тебе. Родной мой, я очень люблю тебя, – я нежно поцеловала его. – Идем?

– Идем.

Мы вышли из дома.

– Платон в Ижевске, – сказал Богдан, когда мы сели в машину.

– Да ладно. Вернулся?

– Да. Вечером зайдет, – ответил Богдан и посмотрел на меня. – Кто будет твоей свидетельницей, Настя?

Я впала в ступор и растеряно смотрела на Богдана.

– Я поэтому и спросил.

– А че делать, Дань? На моей первой свадьбе свидетельницей была Вера – жена Данилы, сейчас, я вообще не знаю. А кто свидетель?

– Ты не догадываешься? – я промолчала. – Глеб, – ответил Богдан.

– Я не знаю, Богдан. Может, Аню твою попросить?

– Ну, а почему нет? Я думаю, она будет не против…

…Свадьба была назначена через две недели и, вернувшись вечером с работы, мы присели у камина и занялись составлением списков гостей. Со стороны Богдана, гостей получилось совсем немного, а именно, его мама – Алина Николаевна и младшая сестра – Анна, больше он ни кого звать не захотел. С моей же стороны, получился весьма не маленький список – друзья, сыновья и братья Марка. Закончив составлять список, я дала его Марку.

– Посмотри, папа, я ни кого не забыла? Может, кто-то еще из твоих друзей.

Марк прочел список.

– Ты никогда, ни кого и ничего не забываешь, Настя. Я думаю, что этого вполне достаточно. Где решили гулять?

– Мы решили после ЗАГСа вернуться домой и гулять дома. Я хочу, чтобы мама и сестра Богдана, приехали за несколько дней до свадьбы, будет лучше, если мы познакомим их с Ричардом и Бруно в спокойной домашней обстановке.

– Да, Настя, ты права, родные Богдана должны привыкнуть к тому, что Бруно так похож на их отца и мужа.

Входная дверь открылась, мы посмотрели на нее и замерли от удивления. В дом вошел Платон, а с ним… весьма привлекательная молодая женщина рядом и совсем маленькая, несколько месяцев, девочка на руках. Мы подошли к дверям.

– Здорова, – бодро сказал Платон.

– Здорова, – ответил Богдан, пожав ему руку.

– Привет, – все еще удивленно, ответила я.

– Знакомьтесь – Карина, – улыбаясь, продолжил Платон.

– Очень приятно – Настя.

– Богдан.

– Настя, ты извини, что вот так, прямо с порога, но у нас тут авария небольшая, нам бы переодеться и подкрепиться.

– Ничего страшного. Идем

Мы с Кариной поднялись наверх, Богдан и Платон прошли до камина.

– Рассказывай, как вы здесь? Как Настя? Поправилась? – Платон засыпал Богдана вопросами.

– Поправилась… Никогда ничего не говорила о тебе, но я видел, что она переживает. Теперь, я думаю, она абсолютно счастлива. Очень хочет, чтобы ты крестил Камиллу.

– А ты?

– Я бы не был против, даже если бы ты вернулся один. Я уверен в Насте и в том, что ее друзья подобны ей…

Мы с Кариной прошли ко мне в комнату. Она помыла и переодела малышку и присела ее кормить.

– Как зовут это чудо? – улыбаясь, спросила я.

– Настенька, – ответила Карина

Улыбка исчезла с моего лица, Карина посмотрела на меня.

– Что-то не так?

– Нет… – неуверенно ответила я.

– Ты из-за Платона переживаешь? – догадалась Карина.

Я промолчала.

– Настя, Платон понимал, что мы встретимся с тобой. Он все рассказал мне. Я не ревную, поверь. Я уверенна в том, что Платон любит меня. А Настенька, не потому что когда-то он любил тебя, а потому что в его жизни есть друг – Настя. Необычный друг, как он говорит. Женщина ты, действительно, необычная, – улыбаясь, сказала Карина.

– Это да, – я улыбнулась в ответ. – Я искренне рада за вас, Карина. Очень рада.

– Я тоже, – продолжала улыбаться она.

Карина покормила малышку и мы спустились до камина…

До поздней ночи мы рассказывали друг другу о своих делах…

Марк вошел ко мне в кабинет, я сидела за столом, разбираясь с бумагами. Он подошел и присел рядом со мной.

– Богдан поговорил с матерью, Настя?

– Да. Вечером он привезет их. Она, конечно, в шоке, но… Переживаешь?

– Если честно, да.

– Нормально все будет.

Несколько минут мы сидели молча.

– Пап, – я посмотрела на него. – Я Наталью пригласила.

– Даже не знаю, что тебе сказать, Настя. Стоило ли?

– Папа, я ни кого, ни к чему не принуждаю. Ты сам видишь, как мается Степан. Они семья, они просто боятся сделать шаг навстречу друг другу. Нет, так нет. Не станут же они отношения выяснять…

Вечером Богдан привез маму и сестру к нам домой. Познакомившись с Бруно, они, конечно, были слегка в шоке, но все мы люди взрослые и вполне адекватные. Вечер они все вместе провели за дружеской беседой.

Алина Николаевна – милая добрая женщина, внешне у них нет ничего общего с Богданом. Богдан очень похож на своего деда. Аня же, напротив, сильно похожа на брата внешне – черные волосы чуть ниже лопаток, синие глаза, красивая аккуратная фигура, без преувеличений, красивая женщина, приятная и милая, как мать, да и характер – спокойный и покладистый. Понятно, конечно, что первый раз приехав в наш дом, они вели себя тихо и скромно, но было видно, что они и в жизни такие – спокойные и уравновешенные. Собственно, я и подумать не могла по-другому, у Богдана не может быть злющих родственников.

Мы изначально понимали, что отгулять свадьбу тихо не получиться, но уберечь землю от сотрясания, нам все же не удалось. Я и подумать не могла, что мое замужество вызовет такой ажиотаж. Приглашенные гости не желали гулять тихо. Мурена выходит замуж! Кировские гуляют!!! Днем, когда мы ехали в ЗАГС, об этом узнал весь город.

Я то, глупая планировала тихонько съездить в ЗАГС с сыновьями и друзьями, вернуться домой и уже дома гулять с гостями. Но… Гости все решили за меня. Богдан с утра уехал к Степану, намереваясь от него вместе с молодыми ребятами ехать в ЗАГС. Я с отцом, Алиной Николаевной и Аней собирались ехать из дома.

– Волнуешься, Настя? – ко мне подошел отец.

– Да нет, пап. Чего мне волноваться? Грустно немного. Я очень люблю Богдана. Я счастлива с ним. Но я никогда не смогу забыть Германа и Марика. Эта боль рвет мое сердце так, будто все это было лишь вчера. Теперь, я уже совсем не та и жизнь теперь совсем другая, эта боль единственное, что объединяет меня с той Настенькой, которая выходила замуж за Германа и навсегда осталась с мужем и сыном там, в прошлой жизни. Я стала совсем другой и это помогает мне принять другую жизнь.

– Настюша.

– Прости, папа, я просто вспомнила свою первую свадьбу и ту юную Настеньку, которая искренне верила в счастливое светлое будущее. Теперь, я взрослая Настя, но я все равно верю в счастливое будущее рядом с Богданом, – я улыбнулась.

– Умница, – Марк улыбнулся в ответ. – Ты неотразима, Настенька.

Сегодня, как и в первый раз, меня собирала Туся, которой без особого труда удавалось сделать из меня сногсшибательную красавицу. Дорогущее безумно красивое платье, которое скрывало все мои мышцы и татуировки, бриллианты, жемчуг, вплетенный в косу … – красавица с обложки журнала – мне все это было не нужно, но, положение обязывало, а я, я просто хотела порадовать Богдана и позволила Тусе сделать из моего лица, неотразимую внешность.

– Он заслужил это, папа. Он смог снова сделать меня счастливой.

– Я очень рад за тебя, доченька, – Марк крепко обнял меня. – Идем.

Я взяла его под руку и мы пошли на улицу.

Собственно, выйдя на улицу, я осознала, что моя свадьба это не просто повод собраться вместе и погулять. Я вышла за порог и замерла – передо мной стояли Артур, Платон… Макар, Князь, Трифон… шары, цветы, хлопушки…

– Настена, за тебя! – в небо полетела пробка от шампанского.

Несколько минут я стояла в оцепенении, я ожидала увидеть их уже в ЗАГСе.

– Расслабься, Настя. Праздник у нас, – тихо сказал мне на ухо Марк.

«А ведь и правда. Гулять, так гулять!» - подумала я про себя и прошла вперед.

Когда открылись ворота, я удивилась не меньше и снова замерла на месте.

Перед воротами стоял здоровенный черный лимузин, украшенный лентами и цветами, я удивленно смотрела на него.

– А ты, что же, в ЗАГС на джипе ехать собралась? – продолжали шутить гости.

Я присела в лимузин, за рулем которого сидел Федор, мы отъехали от дома, следом за нами двинулся кортеж из украшенных внедорожников. Как мы ехали в ЗАГС, слышал весь Ижевск – несмолкаемые сигналы машин, выстрелы хлопушек в открытые окна, воздушные шары, стремящиеся к небу…

У ЗАГСа нас встречали ребята – мои верные преданные друзья, мои сыновья…

Марк помог мне выйти из машины и повел меня к Богдану. Богдан смотрел на меня, не отрывая глаз и несколько минут не мог произнести ни слова.

– Богдан, я не понял, ты боишься, что ли? – пошутил Трифон

– Даже не надейтесь, – улыбаясь, ответил Богдан, взял меня за руку и провел в зал регистрации.

– В горе и в радости…. Жених, Вы согласны?

– Да, – твердо ответил он регистратору и нежно посмотрел мне в глаза. – И в горе, и в радости, Настенька, я всегда буду рядом с тобой.

– …Невеста?

– Да…

«Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала и крылья эту свадьбу вдаль несли! И было этой свадьбе места мало! И неба было мало и земли!»

Это точно сказано про нас, лучше не опишешь. Пили все и плясали все. Как только город погрузился в сумерки, по всему району запылали салюты, озаряя все вокруг ярким светом. К ночи к салютам добавилось несколько ружей и автоматов, заряженных холостыми патронами – братва гуляет. За эти годы в нас перемешалось все – стрельба, зона, деньги, кровь, смерть… моя жизнь настолько переплелась с криминалом, что теперь уже, я и сама стала криминальным авторитетом. У меня свой чистый бизнес, но сейчас у всех свой чистый бизнес и, наверное, лишь это отличает нашу жизнь от лихих 90-х. МЫ – уже никогда не станем другими, жизнь закалила нас, как смогла, какая мы на хрен тихая интеллигенция? Совсем другие люди были на моей второй свадьбе. Совсем другие люди, совсем другая жизнь, совсем другая Я…

… – Настюша, как на счет вальса с отцом?

– Конечно, папа, – я, улыбаясь, встала из-за стола.

Марк вывел меня на, своего рода, танцплощадку, организованную Федором. Лучшего партнера по вальсу, найти просто невозможно, Марк владел этим в совершенстве. Без преувеличений – это был действительно красивый танец, снова повергая в легкий шок тех, кто знал меня лишь, как Мурену. Не смотря на подвижность танца, мы с Марком умудрялись тихо беседовать.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Настя? – тихо спросил Марк.

– Да, папа. С чего ты решил, что мне плохо?

– Бледная ты, и я не видел, в твоих руках ни одного бокала с вином, вот и подумал.

– Все хорошо, папа, – живот у меня пока не выделялся и ни кто из близких еще ни чего не знал. – Все просто замечательно. Я не пью, потому что скоро, у тебя будет еще двое внуков.

– Да ладно? Двойня?

– Да, папа, мужики.

– Настюша! – музыка закончилась, Марк взял меня на руки и закружил по площадке. – Умница моя!!!

Гости удивленно смотрели на нас.

– Я снова буду дедом! Дважды! – не скрывая своего счастья, объяснил свое поведение Марк.

– Настена! Богдан! Молодцы! – взорвались сразу несколько бутылок шампанского.

Мы с Марком вернулись к столу, Марк присел рядом со своими друзьями, я прошла к Богдану.

– У тебя безумно красивая дочь, Марк, – Трифон хмельным взглядом смотрел на Настю. – Хрен бы подумал, что это и есть Мурена.

– Красавица, – поддержал его Макар. – Я вот только не пойму, когда я увидел ее сегодня, признаю, я был поражен и все же, ее взгляд не дает забыть о том, кто она. Почему сейчас я смотрю на нее рядом с мужем, и она кажется мне совсем маленькой и беззащитной девочкой? Я перепил?

– Нет, Макар, ты не перепил. Просто рядом с Богданом Настя, действительно, становиться нежной и милой девочкой. Лишь рядом с ним она позволяет себе быть женщиной в полном смысле…

Гости продолжали гулять и веселиться. Довольно подвыпивший Данила осмелел и пошел поближе знакомиться с Анной. Они всю ночь танцевали и шумно веселились. Я не предавала этому значения – взрослые люди, что мешает им отдохнуть? Степан время от времени с тоской смотрел на Наталью, но так и не заговорил с ней ни разу за сегодняшний день. В конце концов, Наталья поблагодарила меня за прекрасный вечер, попрощалась, и один из бойцов Федора повез ее домой. Тогда я и представить не могла, в чем кроется истинная причина грусти Степана.

– Чего грустишь, пап? – Сеня присел рядом с отцом.

– Да нет, с чего ты взял? Просто, притомился слегка.

– Вижу я, как ты притомился. Пап, чего ты маешься? – Степан внимательно смотрел на сына. – Ты думаешь, мы не видим, как хреново тебе? Иди, поговори с ней и тогда ты точно поймешь, сможешь ты ее простить или нет.

– Да простил я ее, Сенька. Давно уже простил.

– Ну, так чего сидишь тогда? Из-за нас что ли? Так мы ей объяснили, что мы не отреклись от нее, она не чужая нам, но отношения наши не могут быть такими, как прежде. Она все прекрасно понимает. Понимает она, что нас другая мамка воспитала и собственно ни на что не претендует, – Степан снова внимательно посмотрел на сына. – Пап, мы были бы рады за тебя, если бы ты привел в дом женщину, только вот на других женщин ты ведь вообще не смотришь. В общем, короче, мы очень хотим, чтобы ты был счастлив и поддержим тебя, чего бы ты не решил, дальше решай сам, – Арсений вернулся к ребятам, Степан выпил и решительно направился к охраннику, который отвозил Наталью домой…

… Наталья уже собиралась спать, когда услышала звонок в дверь, набросив на плечи легкий халат, она пошла открывать. Увидев в дверях Степана, она растерялась, молча смотрела на него, не давая ему пройти в квартиру.

– Ты не одна?

– Нет, проходи, – Наталья вышла из оцепенения. – Просто не ожидала тебя увидеть, – она провела Степана в квартиру.

– Чаем угостишь? – не зная с чего начать разговор, спросил Степан.

– Да, конечно, – ответила Наталья и ушла на кухню.

Степан осмотрелся, его сердце сжала тоска. На стенах, полках, тумбочках, везде были расставлены фотографии их счастливой семейной жизни.

Степан прошел на кухню и присел к столу. Наталья сварила ему кофе, сама встала у окна и, открыв его, закурила.

– Как жизнь, Наташ? – Степан смотрел на Наталью и понимал, как сильно он любит ее, будто и не было этих долгих лет.

– Глупо я живу, Степа, – тихо ответила Наталья. – Ничего я уже не боюсь и за жизнь свою не боюсь… только не нужна теперь ни кому моя жалкая жизнь, – Наталья посмотрела в глаза Степану. – Прости меня, Степа. Я понимаю, что я уже никогда не смогу исправить того, что я наделала, но… Просто, не держи на меня зла… Никчемный я человек, Степа, прости меня.

Степан подошел к Наталье, он видел боль в ее глазах, он видел, что она смотрит на него так же, как много лет назад. Он видел – она все еще любит его. Только вот, как бы хорошо Степан не знал Наталью, сегодня он не видел того, что она чего – то не договаривает. Сегодня, он просто не хотел этого видеть и совершенно напрасно…

– Наташа, – его ладонь тихонько коснулась ее щеки.

– Прости меня, Степа, – из глаз Натальи покатились слезы, она продолжала смотреть на Степана. – Если сможешь, прости.

– Наташа, – Степан перестал сдерживать свои чувства и крепко обнял ее.

– Прости меня, Степочка, – она крепко прижалась к нему, ее слезы градом лились в плечо Степана.

Степан дал Наталье прореветься, все еще всхлипывая, она посмотрела на него.

– Прости… накопилось.

– Наташа… – его губы нежно коснулись ее губ, он не хотел больше ни о чем думать. – Наташенька…

…

К пяти утра остались лишь самые стойкие.

За столом сидели Глеб, Федор, Никита, которого я ни разу в жизни не видела не то что пьяным, сильно выпившим и Данила, который обнимал одной рукой Анну и что-то ей рассказывал, видимо что-то дико интересное, потому как Анна внимательно слушала его. Все они еле сидели за столом, но даже не собирались расходиться – у них, праздник продолжался.

– Малыш мой, ты устала? – Богдан обнял меня со спины.

– Да, – откровенно ответила я.

– Идем отдыхать. Эти гости, сами о себе позаботятся, – пошутил Богдан.

– Федор, определишь их в доме, – попросила я Федора, кивнув на ребят, Федор был сегодня гостем и гулял вместе со всеми, но он был гораздо трезвее моих ребят.

– Хорошо, Настя.

– Маленькая моя, – Богдан взял меня на руки и понес в дом.

Поднявшись в комнату. Мы с Богданом еще какое-то время наблюдали за ребятами в саду, с балкона.

– Богдан, – я серьезно посмотрела на него. – Что у нас со Степашкой? Я очень хочу усыновить его.