Цитаты из книги «Меандр»

на древней и святой земле? Нет! Отражается Россия, как в зеркале, в ее стекле.   Ни отвращения, ни презрения Уфлянд к завсегдатаям пивного ларька не испытывает. Он – один из них. Его ирония искренне добродушна. Мы имеем дело не с сатирой, а с идиллией.

Вот как опасно цитировать, не зная контекста! В стихотворении Уфлянда «Прасковья» (1967) герой натыкается в лесу на пивную будку:   Не слышно возле воплей комариных. Не видно ног из-под нее куриных. Там в будке кто-то рукоять качает и щедро пиво расточает.     Виденье в современном стиле

талантливая рифма, прекрасно объяснил американский поэт Миллер Виллиаме. Как ни странно, поскольку рифмованных стихов в Америке теперь почти не пишут. А может быть, ностальгия по рифме и помогла ему найти точное определение. Он сказал примерно следующее: лучшая рифма – это оригинально и глубоко рифмующиеся слова, но при этом именно те слова, которые в данном контексте были бы самыми лучшими, если бы и не было необходимости рифмовать.

У меня отец был поэт. Я с детства знал много пишущих стихи людей. Но от первой встречи с Рейном у меня на всю жизнь осталось ощущение первой встречи с Поэтом.

Книги, о которых Рейн чаще всего говорил в то время, клялся дать мне почитать и не давал, были «От Монмартра до Латинского квартала» Франсиса Карко и «Пикассо и окрестности» Ивана Аксенова.

Есть слова Мальро, которые не становятся менее верными от зацитированности: «Художник рисует дерево не потому, что увидел дерево, а потому, что видел, как другой художник нарисовал дерево».

С некоторых пор я стал сомневаться в правомочности литературной критики судить о большой литературе. Как может меньшее судить о большем? Что могут мои слова прибавить к той нежной музыке человеческого существования, которую я слышу, читая книжку Марамзина? Что я могу сказать о писателе, если, несмотря на нашу многолетнюю дружбу, я не могу разгадать его главную загадку?

брака, болтать с завсегдатаями углового кафе о погоде и о политике так, как будто ему абсолютно некуда спешить, я убеждался в том, что всегда подозревал: нет специального литературного таланта – есть талант жить, который порой проявляется в литературе. А порой питает другие занятия.

Глядя на Марамзина, как он успевает зарабатывать кучу денег, тратить еще больше, отвозить в школу сына от третьего брака, тетешкать внука от первого

европейца. «Мерседес», квартира в Шестнадцатом «арондисмане», шелковые рубашки, коллекция галстуков и, что особенно важно во Франции, серьезное понимание гастрономии и вина. Я несколько раз останавливался у него и поэтому знал, откуда вся эта роскошь, – от сверхъестественной работоспособности. Мы возвращались за полночь после долгого и вдумчивого ужина в каком-нибудь «Реле да Пирене», у меня слипались глаза, я брел на отведенный мне диван и, засыпая, слышал, как Володя в соседней комнате уже скандирует специальным для диктофона, неестественным голосом: «.. ша-ро-ва-я о-се-ва-я опора выведена… нет, вынесена в специальный шпин-дель, присоединяемый к нижней секции… имеются также ра-ди-аль-ны-е опоры…» Техническим переводом много не заработаешь, если только не работать как проклятый. Что он и делал. Не от жадности, от характера.