Виктор отодвинул пустой контейнер и вернул стол в рабочее положение. Завтра утром ему предстояло дежурство в центре мониторинга – идеальное место для более тщательного анализа работы орбитальных сенсоров. Возможно, это просто профессиональное любопытство, но Виктор чувствовал, что стоит на пороге чего-то важного. Чего-то, что может изменить не только его жизнь, но и будущее всего человечества.

А пока он вернул кровать в развернутое положение и лег, глядя на изображение звездного неба, проецируемое на потолок. Еще одна привилегия операторов внешнего контура – возможность засыпать под видом космоса, которым они управляют.

Центр мониторинга станции "Рубеж" располагался в северном сегменте тора, максимально приближенном к Земле. Три концентрических круга рабочих станций, разделенных по уровням доступа и специализации. Внешний круг занимали операторы стандартных систем – жизнеобеспечение, энергоснабжение, коммуникации. Средний круг – аналитики и специалисты по отдельным направлениям мониторинга. Внутренний – операторы Внешнего Контура Контроля, элита станции "Рубеж", глаза и уши человечества, направленные на умирающую планету.

Виктор занял свое место в секторе С внутреннего круга. Его рабочая станция представляла собой полукруг из сенсорных панелей, окружающих эргономичное кресло. Над головой – полусфера из голографических проекторов, позволяющая оператору видеть объемные модели контролируемой зоны.

– БКС, идентификация, Орлов В.С., оператор ВКК 5-47, – произнес Виктор, касаясь консоли.

– Идентификация подтверждена, – отозвалась система. – Доброе утро, оператор 5-47. Загружаю текущий статус вашего сектора наблюдения.

Перед Виктором развернулась голограмма его участка ответственности – сегмент земной поверхности, включающий большую часть того, что когда-то называлось Европой и Западной Азией. Сейчас это были просто географические термины без политического наполнения. Цифры и графики демонстрировали уровни радиации, состав атмосферы, температурные колебания и десятки других параметров, непрерывно считываемых сетью орбитальных сенсоров.

– Странно, – пробормотал Виктор, анализируя данные. Показания радиационного фона в северном квадрате его сектора были стабильными, без обычных суточных колебаний. Слишком стабильными, как будто…

– Приглашенный медицинский специалист для стандартного осмотра, – раздался женский голос из-за спины.

Виктор обернулся. Доктор Елена Морозова, облаченная в светло-голубую медицинскую форму, смотрела на него с профессиональной полуулыбкой. Сорок пять лет, короткие седеющие волосы, умные глаза за тонкими линзами оптических импланатов.

– Доброе утро, доктор Морозова, – Виктор кивнул. – Разве осмотр не через три дня?

– Согласно протоколу, любой оператор, совершивший внешние работы, должен пройти полную медицинскую проверку в течение 24 часов, – ответила Елена официальным тоном, но глаза ее говорили другое. – Пройдемте в медицинский отсек.

Виктор понял сигнал. Елена была одним из немногих людей, которым он доверял. Чуть больше, чем положено по протоколу.

Они прошли через зал мониторинга к небольшой комнате с медицинским сканером у дальней стены. Елена закрыла дверь и активировала красный индикатор "Медицинская процедура – не беспокоить".

– Всегда найдется протокол, чтобы обезопасить разговор, – тихо произнесла она, включая сканер. – Встаньте сюда, это займет не больше минуты. А пока – что вы нашли?

Виктор не стал делать вид, что не понимает.

– Странный радиосигнал с поверхности. Кратковременный, но определенно с Земли. Сектор Северной Европы.

– Сигнал? – Елена нахмурилась, проверяя показания сканера. – Естественного происхождения?

– Нет, на стандартной частоте, используемой… – Виктор замолчал, внезапно осознав. – Используемой старыми космическими аппаратами "ЗАСЛОНа".

– Довоенной системы? – Елена выглядела озадаченной. – Они должны были выйти из строя десятилетия назад.

– Должны были, – согласился Виктор. – Но один из них, похоже, активировался. Или был активирован.

– Вы доложили?

– Нет.

Повисла пауза. Оба понимали значение этого решения. Утаивание информации, особенно связанной с Землей, было серьезным нарушением.

– Разумно, – наконец произнесла Елена. – Ваш гемоглобин чуть снижен, рекомендую увеличить потребление белка. И будьте осторожны с радиосигналами, они могут вызывать головные боли и… потерю ориентации.

Еще один сигнал. Елена что-то знала или подозревала.

– Я учту ваши рекомендации, доктор, – ответил Виктор. – Любопытно, что мой участок показывает аномально стабильный радиационный фон. Как будто кто-то заблокировал естественные колебания.

– Технические сбои… случаются, – Елена выключила сканер. – Обычно они сопровождаются другими… признаками.

Прежде чем Виктор успел уточнить, о каких признаках идет речь, дверь медицинского отсека открылась. На пороге стоял молодой парень в технической форме с эмблемой связи.

– О, извините, не заметил индикатор, – пробормотал он, уже собираясь отступить.

– Все в порядке, Павел, мы закончили, – сказала Елена. – Оператор Орлов полностью здоров и готов к дальнейшей службе.

Техник Павел Зотов, двадцать четыре года, один из самых молодых специалистов на станции, нервно переступил с ноги на ногу.

– Вообще-то, я искал именно оператора Орлова, – он понизил голос. – Поступили инструкции о проверке вашего оборудования. Приказ сверху.

– Моего конкретно? – Виктор напрягся.

– Нет-нет, всего внутреннего круга. Но других операторов я найти не смог, все словно… избегают быть найденными сегодня.

Виктор переглянулся с Еленой. Что-то происходило на станции, и это было как-то связано с его вчерашним выходом.

– А что за проверка? – спросил Виктор.

– Полная калибровка сенсоров, обновление защитных протоколов и… – Павел замялся, – установка новых фильтров данных. Для "защиты от дезинформации", так сказали.

– Кто отдал приказ?

– Командование. Связано с прибытием "Стража", – Павел нервно оглянулся на коридор. – Они уже пристыковались, знаете? Четыре часа назад. Военные, люди майора Хольта.

Имя Хольта было хорошо известно на орбитальных станциях. Глава специального подразделения по контролю орбитальных объектов, известный своей беспощадностью к "нарушителям информационной гигиены" – эвфемизм для тех, кто сомневался в официальной истории.

– Понятно, – Виктор кивнул. – Когда планируется начать проверку?

– Уже началась в секторах А и В. До вас доберутся примерно через час, – Павел замолчал, затем добавил тише: – Я слышал, у них есть список подозрительных сотрудников. Но это просто слухи.

– Спасибо за информацию, Павел, – сказала Елена, мягко направляя молодого человека к выходу. – Лучше не опаздывать, когда речь идет о военных проверках.

Павел кивнул и быстро скрылся за дверью. Как только он ушел, Елена повернулась к Виктору:

– У вас есть час. Что собираетесь делать?

Виктор обдумывал ситуацию. Прибытие "Стража", проверка именно после его выхода в космос, установка "фильтров данных"… Картина складывалась неприятная.

– Нужно выяснить больше об этом сигнале. Если "ЗАСЛОН-17" действительно активен, должен быть способ получить к нему доступ.

– Рискованно, – Елена покачала головой. – Вы знаете, чем это может закончиться.

Виктор знал. В лучшем случае – понижение в должности и перевод на дальнюю станцию. В худшем – обвинение в измене и "реабилитационная программа" на Фобосе, специальном объекте для "идеологически нестабильных элементов".

Дверь снова открылась, на этот раз без предупреждения. В проеме стоял высокий мужчина с военной выправкой, в темно-синей форме администрации.

– Оператор Орлов, доктор Морозова, – сухо произнес командир станции Игорь Васильев. – Не ожидал встретить вас здесь, Орлов. По расписанию вы должны быть на посту.

– Стандартный медосмотр после внешних работ, – ответила Елена прежде, чем Виктор успел открыть рот. – Протокол 6-12, раздел медицинского обеспечения.

Васильев смерил их обоих внимательным взглядом. В свои пятьдесят лет он сохранял физическую форму и острый ум – необходимые качества для того, кто балансировал между выполнением приказов сверху и поддержанием работоспособности станции.

– Разумеется, – наконец произнес он. – Оператор Орлов, как только вы закончите, немедленно вернитесь на пост. Сегодня особый день – проверка систем безопасности. Вы же понимаете важность…

– Конечно, командир, – кивнул Виктор.

– И еще, – Васильев понизил голос, – майор Хольт запросил доступ к журналам внешних работ за последние три недели. Особенно его интересуют аномалии и сбои в системах наблюдения. Если вы что-то заметили во время вчерашнего выхода…

– Никаких аномалий, командир, – твердо ответил Виктор. – Стандартная замена сенсора, все по протоколу.

Васильев едва заметно наклонил голову – минимальное движение, выражающее согласие по военному протоколу:

– Хорошо. Тогда не буду вас задерживать. Доктор Морозова, вас ждут в медицинском центре. Прибывшим сотрудникам требуется стандартное обследование.

Когда дверь за командиром закрылась, Елена тихо произнесла:

– Они что-то ищут. И это как-то связано с вашим сигналом. Будьте осторожны, Виктор.

– Всегда, – ответил он. – Но вы знаете, иногда осторожность означает действие, а не бездействие.

Елена покачала головой, мышцы лица на мгновение расслабились – характерная реакция, которую Виктор научился распознавать как сигнал профессиональной солидарности.

– У вас меньше часа до проверки вашего сектора. Используйте это время с умом.

Виктор направился обратно в центр мониторинга, чувствуя, как адреналин ускоряет кровоток. Военные на станции, проверки, вопросы об аномалиях в системах наблюдения… Слишком много совпадений для одного дня. И все началось с того странного сигнала, который он зафиксировал во время внешних работ.

Вернувшись на пост, Виктор активировал свою консоль и максимально незаметно переключил часть сенсоров на автономный режим диагностики – стандартная процедура, но временно отключающая их от центральной системы. Затем он вызвал детальную карту орбитальной группировки и начал поиск "ЗАСЛОН-17" в архивных записях.

БКС выдала скупую информацию: "Спутник ЗАСЛОН-17, система мониторинга экологической обстановки, запущен 2115 год, деактивирован 2121 год после Великого Инцидента. Текущий статус: нерабочий, орбита деградирует".

Недостаточно. Виктор нырнул глубже, используя свой уровень доступа для входа в технические архивы. Нужно было найти частоту, на которой работали системы "ЗАСЛОНа", чтобы настроить на нее приемник. Но времени оставалось все меньше.

Время сжималось, как атмосфера в разгерметизированном модуле. Виктор работал методично, разделив процесс на параллельные потоки: левая рука исследовала архивы "ЗАСЛОНа", правая поддерживала видимость нормальной работы с текущими данными мониторинга. Двенадцать лет опыта позволяли ему сохранять внешнее спокойствие, когда внутри разворачивалась настоящая буря.

Архивные записи о компании "ЗАСЛОН" оказались удивительно скудными для организации, создавшей целую сеть орбитальных систем. Скупые технические характеристики, перечни запусков, даты деактивации. Никаких подробностей о назначении системы, кроме общей формулировки "мониторинг экологической обстановки".

"Засекреченные данные или целенаправленно стертая история?" – подумал Виктор.

Запрос по частотам коммуникации дал неожиданно детальный ответ: три диапазона для командной связи, два для телеметрии и один резервный, экранированный от внешних помех. Виктор настроил свой терминал на прием по всем указанным частотам одновременно, замаскировав операцию под стандартную проверку чувствительности приемников.

Центр мониторинга наполнялся людьми. Смена А уступала место смене В. Технический персонал завершал утренние проверки. В секторах А и В уже работали специалисты в черной форме СБК – устанавливали новые блоки фильтрации данных.

Не поднимая головы от консоли, Виктор заметил появление незнакомой фигуры в дверях центра. Высокий мужчина с военной выправкой, черная форма с красными знаками различия. Майор Хольт собственной персоной – редкий визит для рядовой проверки.

Как только Виктор идентифицировал офицера, его приемник уловил сигнал. Слабый, почти на пороге чувствительности оборудования, но определенно искусственного происхождения. Сигнал, точно соответствующий одной из частот "ЗАСЛОНа".

Виктор мгновенно запустил программу дешифровки, скрыв её за стандартными процессами анализа солнечной активности. Сигнал был кодированным, но использовал устаревший протокол шифрования. Через семь секунд система выдала результат.

Координаты и идентификатор: "ЗАСЛОН-17, орбита геостационарная, синхронизация выполнена, активация согласно Протоколу Возрождения, время до полной передачи данных: 73 часа".

Протокол Возрождения? Ничего похожего не было в архивных записях. И полная передача данных – каких данных?

Виктор быстро свернул окно с дешифровкой, как только заметил, что майор Хольт направляется в его сторону. Военный двигался размеренным шагом, изучая каждую рабочую станцию внутреннего круга.

– Оператор 5-47? – голос майора прозвучал как скрежет металла по стеклу.

– Да, сэр, – Виктор повернулся, сохраняя нейтральное выражение лица.

Майор Хольт остановился в двух шагах от консоли. Лицо с резкими чертами, глаза холодные, расчетливые, косой шрам через левую щеку – боевое ранение или намеренно не устраненный дефект для усиления эффекта.

– Вчера вы выполняли внешние работы в секторе, где была зафиксирована аномальная активность, – не вопрос, а утверждение.

– Стандартная замена сенсора, сэр, – ответил Виктор. – Об аномальной активности не докладывалось.

Майор изучал его лицо, словно техник, анализирующий показания неисправного датчика.

– Возможно, вы не заметили, – произнес он. – Некоторые… сигналы бывают ниже порога осознанного восприятия.

Мышцы спины Виктора непроизвольно напряглись. Майор явно знал о сигнале. Но откуда? Система ВКК была автономной, замыкалась только на станции "Рубеж".

– Мы обнаружили попытки несанкционированного доступа к старым системам "ЗАСЛОНа", – продолжил Хольт, делая паузы между словами, как будто выстраивая тактическую последовательность. – Вредоносная группа пытается использовать древнее оборудование для распространения ложной информации о Земле.

Виктор заставил себя функционировать с бесстрастностью автоматического анализатора.

– Ложной информации, сэр?

– Фальсифицированных данных о пригодности планеты для жизни, – Хольт произнес это с интонацией человека, сообщающего о невозможной глупости. – Классическая дезинформация от группы "Возвращенцев". Их идеология проста: создать панику, спровоцировать массовые высадки на зараженную поверхность, наблюдать за гибелью тысяч. Крайне неэффективная трата человеческих ресурсов.

Виктор поддерживал ровное дыхание, хотя пульс участился. Мог ли кто-то еще заметить сигнал? Или это просто совпадение, профилактическая проверка?

– Я не встречал подобных данных, сэр, – ответил он. – Мои показания стабильно подтверждают непригодность Земли для жизни.

Хольт сделал жест рукой, словно отметая несущественное.

– Разумеется. Но мы устанавливаем дополнительные фильтры. Некоторые старые системы могли быть… скомпрометированы. Протоколы безопасности требуют немедленного доклада о любых аномалиях, особенно от оборудования довоенного периода.

Майор отступил на шаг и окинул взглядом весь центр мониторинга.

– Удивительно, как все еще функционирует, – произнес он достаточно громко для окружающих операторов, но не адресуя слова конкретно Виктору. – Последние представители исчезающего вида – люди, родившиеся на станциях, никогда не видевшие настоящей планеты. Прикованные к орбите, как древние каторжники к веслам. Довольно… неэффективное существование.

Это звучало почти как сочувствие, если бы не холодные интонации. Виктор понял, что майор сканирует его реакцию на провокационные слова.

– Мы выполняем свою функцию, сэр, – ответил он сдержанно. – Мониторинг – критический элемент выживания человечества.

– Верно, – в голосе Хольта появилась нота удовлетворения, будто он получил ожидаемый результат. – Продолжайте работу, оператор 5-47. Технический персонал скоро доберется до вашего сектора.

После ухода майора Виктор позволил себе короткий, контролируемый выдох. Разговор оставил ощущение допроса без прямых обвинений. Времени осталось критически мало. Если техники СБК установят новые фильтры, он потеряет доступ к сигналу "ЗАСЛОНа".

Виктор принял решение. Зайдя в систему управления шаттлами, он оформил заявку на плановое обслуживание внешних датчиков – стандартная процедура после замены сенсорного модуля. Шаттл "Ласточка" был назначен на задание автоматически, без необходимости дополнительных согласований.

Одновременно с этим Виктор загрузил в свой ПИУ все данные о "ЗАСЛОНе", которые успел собрать, и координаты источника сигнала. Рискованно хранить такую информацию на личном устройстве, но других вариантов не было.

– Оператор 5-47, – раздался голос сзади. Это был Павел, бледный и встревоженный. – Они уже здесь, начинают с вашего сектора.

Виктор быстро финализировал заявку на шаттл.

– Спасибо, Павел. Все в порядке, просто плановая проверка.

Молодой техник наклонился ближе, голос снизился до шепота:

– Это не просто проверка. Они перезагружают всю систему. Устанавливают новые протоколы фильтрации. После обновления любые сигналы, не соответствующие официальным параметрам, будут автоматически блокироваться.

Виктор сохранил нейтральное выражение лица, хотя информация подтверждала его худшие опасения.

– Все системы требуют периодического обновления.

– Не это, – настаивал Павел. – Я слышал, как один из техников СБК говорил о "массовом всплеске активности устаревших систем". Они что-то нашли, Виктор. Что-то, связанное с Землей.

Значит, сигнал не был единичным. Что-то происходило в гораздо большем масштабе.

– Павел, – Виктор сделал паузу, оценивая риски, – ты когда-нибудь слышал о Протоколе Возрождения?