* * *

Он заснул, а Эни, похоже, могла оставаться без сна куда больше – она опять лежала рядом в шлеме. Она что-то напевала. Здесь в ночной комнате слова и мелодия на языке чужого мира звучали странно…

«Делай, что должен и будь, что будет, наверно это отличный ответ на вопрос…»

Он положил руку ей на живот, там, где начинались волосики. Она скинула шлем.

– Знаешь, что… Может ты и прав – нет никаких орков и эльфов…

– А что есть?

– Мы с тобой. И те, что живут там. И знаешь… я бы хотела попасть туда, к ним. По-настоящему, в своем теле.

– Почему?

– У них там все настоящее. Вот рубятся они вроде бы за ерунду с нашей точки зрения. Но эта ерунда – только если не думать. А задумаешься и понимаешь – деньги – не ерунда. Когда они есть, ты и помочь можешь кому угодно, и от старости убежать. Вот ты, думал когда-нибудь о своей старости?

Он задумался. Нет, скорее, не думал.

– А зачем?

– А затем, что она придет. А с ней подведение итогов. А еще лучше сделать так, чтобы она не пришла вовсе. Но я бы начала с итогов. С чем хочешь встретить старость ты?

– Не знаю, – честно ответил он. – Никогда об этом не думал.

– Это плохо. Считается, что это мы, орки, мало думаем о будущем. Но это не про меня…

– И каков твой план?

– Я думал, ты догадаешься – я не хочу стареть. И сейчас, изучая благодаря тебе, тот мир, я думаю о том, как это сделать… Нет, серьезно, я действительно об этом думаю. Я знаю, что ты скажешь, сейчас и в 60 можно выглядеть на 20. Но это все не то. Паллиатив.

– Эни, а ты точно орка?

– Тебе документы показать или сам в Облаке найдешь?

– Сколько тебе лет?

– Я думаю, что я тебя на пару лет помоложе. Но почему-то при этом постарше себя ощущаю. Джереми, мальчик мой,.. – она положила себе его орган на ладошку и как бы взвесила. – Тебе хорошо бы слегка повзрослеть.

Увидев его расстроенный и удивленный вид, она засмеялась.

– Поверь, радости от жизни это не убавит. А вот от серьезных разочарований может потом спасти.

– А если я стану серьезным-серьезным, я тебе не наскучу?

– Ну что ты… Маленьким шаловливым девочкам нравятся серьезные строгие мужчины, – она засмеялась. Потом посерьезнела:

– Думаешь, я это просто так говорю? Это все к тому, что мы с тобой там видели. Это – больше чем просто картинка. Надо просто понять – как это можно использовать…

– Виртуальный экзо-туризм устроить, заработать бабла?

– Как вариант. Но что-то мне говорит, что ты так поступить не можешь.

– Не могу.

– Почему?

– Я не один, и технология открыта не мной. И то, что мы делаем, не совсем законно. И то, что показал это тебе – уже проступок.

Она встала и подошла к открытому окну. Звездное небо проступало яркими полосами между деревьев – местный закон о световом загрязнении действовал безукоризненно.

– То есть ты у меня – преступник… Это… – она повернулась к нему. – Романтично! Но я тебя никому не выдам, мой Гай Гракх!

Она вернулась на кровать, охлаженная ночной прохладой и легла рядом.

– Я утром уйду. По делам. А вечером, если не надоела, навещу. Хорошо?

– Ты может остаться здесь.

– Не могу при всем желании. Так ты хочешь меня видеть вечером?

Он кивнул.

– Вот! Шлем не уноси. Я хочу туда. Ну и к тебе тоже…

* * *

Когда у человека пытливого ума за плечами несколько высших образований и годы, проведенные в поисках то одного единственного сверхбогатого клиента, который осыплет золотым дождем и озолотит, то каких-то новых эффективных подходов к монетизации клиентов пусть более мелких, но куда более доступных, это видно сразу. Никита быстро понял, что связался с человеком деятельным и многоопытным. Из душного кабинета они перекочевали в сад. Коньяка у хозяина в загашнике оказалось мало, и они переключились на пиво.

– … Вот и смотрите, Никита, – продолжал развивать свою мысль Владлен Ильич, – У нас есть несколько возможных подходов к ситуации, но все они исходят из того, что существо, живущее в вашей попе, малосимпатично, мешает вам жить, и должно быть удалено в более надлежащее этому лицу место. И желательно, с максимальной выгодой.

И знаете что? – он внимательно посмотрел на Никиту. – Скажу вам прямо и недвусмысленно – вам, уникальному в своем роде человеку с говорящей задницей архи-необходим импресарио. Коммерческий директор, продюсер, агент – назовите, как хотите! Но без такого человека никакая задница, пусть самая ценная в мире, не может быть продана как надо. Вы фильм «Джерри Мак Гвайр» смотрели?

– Нет…

– Обязательно посмотрите! «Покажите мне деньги!!!» Вот и я сейчас хочу показать вам деньги. Правда… правда, мне надо немного подумать о способе извлечения денег из вашей задницы. Вы согласны?

– На что?

– Чтобы я был вашим коммерческим агентом. Условия справедливые – 50 на 50.

Никита не видел смысла торговаться, правда, он и не видел и способа как можно извлечь прибыль из сидящего в нем демона. Он поделился своими сомнениями.

– Ну смотрите… – начал, глядя куда-то в глубины звездного неба над ними, Владлен Ильич.

– Что мы имеем?… У вас в заднице в каком-то виде явно технологического характера находится осознание бывшего царьзидента Чешуйкина. Царьзидента, обратите внимание, которого теперь все ищут. Первое что приходит на ум – это спросить его самого – а не хочет ли он предстать пред светлые очи тех, кто его так ищет. И как вы думаете, Никита, бедный ли это человек, если вспомнить то, что мы сейчас про него слышим с Главного канала и всех прочих? И есть ли ему что терять?

– Хм… А Вы думаете, ему там уютно, в моей жопе?

– А давайте этого говнюка прямо об этом и спросим. Спросите его – как ему там? «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?» – глумливо кривляясь, пропел психолог.

Внутри Никиты царило молчание, но он чувствовал, что тот, внутри, все слышит и пытается оценить обстановку. А Владлен Ильич продолжал:

– Есть еще один вариант. Ведь что мы видим? А видим мы результат небывалого научного достижения. Можно найти тех, кто все это сделал, и уговорить их обнародовать результаты.

– А зачем мы им? Авторы изобретения и так они.

– А как они докажут, что это сделали? Бабки-то там крутились бешенные. Без них такое не воспроизвести. А ребятам с улицы никто не поверит. А тут мы с живым доказательством. Кроме того, можно будет повторить операцию, и отдать нынешнего жителя ваших недр под суд. Думаю, желающие заплатить за такую возможность найдутся.

Никита задумался… Голова шла кругом, но не от перспектив, а скорее, от сомнений. Но посомневаться ему не дали.

«Слышь ты», – раздался знакомый голос внутри. – «У меня предложение лучше. Только помолчи и послушай. Если ты хочешь бабок, то вспомни, что я тебе предлагал. Скажи, что в туалет идешь, на обратном пути возьми колун, он по дороге сюда лежал у сарая. Подойдешь с обратной стороны и все… А, ссышь… (в голосе Ноосфера слышалось презрение) Ну тогда вот мое крайнее предложение:

Расскажи этому халдею про то, что я тебе предлагал и скажи, что я удваиваю сумму – тебе, сколько обещал и ему столько же. Чувак-то вроде в адеквате, не то, что ты, малохольный…»

Никита поделился предложением своего анального узника. Уговаривать Владлена Ильича не пришлось. Наоборот, тот тут же попытался устроить настоящий допрос с пристрастием. Но узник ограничился устным, через Никиту, подтверждением того, что действительно располагает доступом к огромным богатствам, правда не сказал, в какой форме они хранятся, и как их можно получить.

Илья рассказал про их первую попытку получить стартовый капитал.

– Угу… На все нужны деньги. – Задумчиво протянул Владлен Ильич, поставил бутылку у скамейки и повернулся к Никите.

– Спросите его – согласен ли он компенсировать мне расходы, если я избавлю операцию от излишних рисков?

Ноосфер ответил утвердительно и попросил сутки, как он выразился, на выработку стратегии и тактики.

– «И скажи этому рыжему мудаку, чтобы не обзывался.»

– «И как к тебе обращаться?»

– «Да пусть будет „Вольдемар“ – мы же теперь партнеры.»

Владлен Ильич встал и отнес бутылки в мусорку и пошел стелить Никите в гостиной на диванчике. Никита завел с пульта машину и загнал во двор. Они договорились встретиться через день, чтобы услышать план, который собирался им изложить Вольдемар. Называть своего узника Вольдемаром ему было как-то не ловко – это было настоящее имя беглого царьзидента. Все-таки дедушка в возрасте… как-то неудобно.

* * *

Утром они покинули его жилище вместе. Вид у Эни был серьезный, она мало походила на ту бесшабашную девицу, с которой он познакомился прошлым утром.

И хотя одежда на ней была той же, выглядела она совсем по-другому.

– Что-то не так?

Она улыбнулась прежней легкой улыбкой.

– Нет, все отлично. До вечера, – она поцеловала его в губы, но так, что ему стало еще более не по себе.

По дороге в институт он задумался и не заметил, как на его пути возникла человеческая фигура. Он затормозил и поднял взгляд. Перед ним стоял Ксеркс, редкое имя даже для эльфа. Это был худой, мрачного вида мужчина с черными длинными висячими усами, щетиной и длинными волнистыми черными волосами. На Земле он бы легко сошел за героя Болливуда или цыганского барона. Они были знакомы с месяц, и едва ли перекинулись между собой парой слов. Ксеркс тоже был членом Ордена с непонятными Джереми функциями в ордене и должностью в институте. Возрастом он явно превосходил Джереми раза в два, то и больше.

– Куда спешим?

– На работу…

– И я туда же… – Ксеркс снова посмотрел на него.

– Что вид такой замученный? А… Помаду убери. – Он показал на рот.

Джереми смущенно вытер губы – там действительно был розовый след.

– Что за девица?

– Вчера познакомились.

– Из наших?

– Приехавшая. Говорит, орка на пособии.

– Здесь зачем?

Допрос начал Джереми надоедать.

– Откуда я знаю. Говорит, к кому-то приехала

– Но осталась в итоге у тебя… И как она, орка? Понравилось?

– А у вас, что, их никогда не было?

– Почему, случались. И случаются… Просто интересно твое мнение.

– Не знаю… Может, о чем-нибудь другом поговорим?

– А что тебя интересует?

– Что будет обсуждаться на ближайшем сборище, например…

Ксеркс повернулся к нему в упор и осмотрел Джереми с ног до головы. Очень неприятный у него взгляд, пронизывающий.

– А ты не знаешь?

– Знал бы, не спросил.

– Ну, если вкратце… – Ксеркс явно подбирал слова. – То речь пойдет о том, что делать с нашим открытием.

– А какие есть варианты? И чье оно, кстати, кто автор?

Он вновь удостоился неприятного испытующего взгляда.

– По первому вопросу все просто. Есть два варианта и две точки зрения по отношению к ним. Первое решение простое – заявить об открытии перед Комиссией по науке. А она уже решит, разрешенное это направление или как.

Если разрешенное, то работы будут проводиться на законных основаниях, можно будет публиковать результаты. У тебя как, есть интересные находки?

Джереми уклончиво кивнул.

– А второй?

– А второй – оставить все как есть и выработать список вопросов, которые мы хотим для себя прояснить в наших поисках. Чтобы не блуждать в потемках, а идти в хоть каком-то направлении.

– А Вы за какой из вариантов?

Ксеркс помолчал, потом показал Джереми выставленные два пальца.

– Второй.

– Почему?

– Ты теорию самого Ральфа знаешь?

– Какого еще Ральфа?

– Проехали… Ладно, раз не знаешь, как же тебе объяснить… Вот смотри. Есть версия, что весь Мультиверс – это фрактал, знаешь, наверное. То, что мы сейчас рассматриваем для нас – просто как набор мультфильмов, где контекст позволяет нам прыгать по логическим и сюжетным цепочкам. Так?

– Допустим…

– Теперь представь: мы смотрим на их миры. Но ведь кто-то, значит, смотрит, и на наш. Чисто статистически ведь так?

– Так.

– Расчеты показывают, что в этом взаимодействии энергия практически не задействуется. То есть все наблюдают, но не воздействуют. Как бы не воздействуют! След все же и мы и другие наблюдатели оставляем. А что это значит?

– ???

– Что можно выйти на наблюдателя, а еще – оттолкнуться от наблюдаемого мира и увидеть свой мир точно также – как пространственно-временную цепочку, где можно выбирать и просматривать и людей и события. Представляешь себе?…

– Машина времени?

– И это тоже. Мечта вуайериста. Ты там еще ничей секс не наблюдал?

– Нет, – соврал зачем-то Джереми.

– И не смотри… есть вещи поинтересней. Как ты понимаешь, тот, кто может получить доступ ко всем объектам этого мира, залезать в мозги его жителей, и будет этим миром управлять. Понимаешь это? – он сделал упор на этих словах.

– А кому это надо?

– Тем, кто хочет изменить порядок вещей.

– Какой порядок, например?

На лице Ксеркса впервые появилось подобие улыбки. Кривой, жутковатой, но улыбки.

– А ты считаешь хорошо, что этим миром уже сто лет правит один и тот же человек?

– Как это? А как же Сенат, Небесный Регистр, сменяемость власти, социальные лифты…?

Он услышал жуткий смех. Ксеркс, оказывается, мог и смеяться.

– Ну что тебе сказать… Да, лучшие из лучших… Свежая кровь, дорога молодежи… Социальные лифты. Все это есть. Но есть одно НО – В Сенате давно уже сидит в лице своих разновозрастных копий один и тот же человек. Нет, конечно, не весь совет – это он. Но Он и его эльфы все равно заправляют всем.

– Откуда это известно?

– Этого я тебе не скажу. Но это факт.

– И давно это известно? И кому?