Цитаты из книг автора «Лена Сокол»

– Входи! Сейчас проведем несколько исследований, и все будет понятно, но доктор уже сейчас готов с тобой поговорить и обрадовать. – Женщина перевела взгляд на меня: – Ах, да. Вы еще не успели познакомиться? Про этого юношу я тебе и говорила. Это он вытащил твою маму из горящей машины. Настя резко обернулась и уставилась на меня. – Скромный очень, – добавила она. – Его зовут Роман. Мы с Ежкой смотрели друг на друга и молчали. У меня наконец-то сложился пазл. Черты лица, глаза, волосы. Ну, конечно, это была ее мама. Кто бы мог подумать! – Он? – выдохнула Настя. – Да, можешь поблагодарить его. Девушка явно была ошарашена. – Спасибо… – виновато произнесла она. И я, кажется, забыл обо всем на свете от радости. Но едва ее взгляд потеплел, как вдруг лицо снова стало каменным: – Спасибо. И прощай. Ежка развернулась и вошла в палату, а из меня словно весь кислород выкачали.

Просто ушел. Без куртки. Ничего не чувствуя и не понимая, кто я и как мне жить дальше. Не помню, как добрался до дома. Помню, как вошел, поднялся к себе и упал на кровать лицом вниз. Лежал. Молча, не дыша и не в силах даже двинуться. Не хотел ничего. Умирал. И только чьи-то горячие руки гладили мою спину, они были той ниточкой, которая удерживала меня в этот момент на этом свете. Это была Ленка. Она что-то говорила, звала меня, шептала. А я не слышал. Проваливался в какую-то огромную черную дыру, не желая возвращаться назад. Как можно было все это время быть такой тварью? Как ты позволил мне натворить такое? Как теперь жить?

И мы не спеша закружились в танце. Мы словно плыли вдвоем в лодке наших чувств, касаясь друг друга осторожно и нежно, боясь нарушить воцарившееся между нами хрупкое единение. – Настя, – произнес я, зарываясь носом в ее волосы. Задыхаясь, поцеловал висок. – Рома, – прошептала она, отвечая. И ее голос дрожал уже где-то на моих губах. Совсем близко. Потому что наши лица соприкоснулись. Руки девушки обняли меня за шею. Наш поцелуй был взрывом, похожим на столкновение двух небесных тел на бешеной скорости. Я чувствовал, как дрожало Настино тело, как ее пальцы робко скользили по моей коже. Я держал ее крепко и осторожно, как самое ценное, что было у меня. А внутри нас полыхал огонь, накатывающий волнами и накрывающий с головой. Выметающий из сознания любые сомнения и запрещающий останавливаться. Лучше уж сгореть в объятиях друг друга, чем не испытать это особенное чувство вовсе.

Но парень не спешил трогаться с места. Задумчиво провел руками по рулю и покосился на меня: – Это все из-за той ботанички? – Ее зовут Настя, – напомнил я. – Угу! – кивнул он, глядя на меня оценивающе. – Значит, так сильно торкнуло? – Еще как! – вздохнув, признался я. Он покачал головой, а затем тихо спросил: – И даже тачки не жалко? – Я получаю гораздо больше. – Это сильно, Гай… Наверное, я тобой горжусь. – Ты просто рад, что получил тачку, гаденыш! – рассмеялся я. – Вези меня уже домой!

– Мне хочется быть уверенным, – решительно сказал он. – Могу я с ним поговорить по-мужски? – Конечно, можете, – раздалось от двери. Рома вошел, снял куртку, взял чайник и разлил кипяток по чашкам. – Это хорошо, – не отрывая от него недоверчивого взгляда, произнес дядя. – Ты, парень, на меня не обижайся. Я за свою племянницу, если будет нужно, голыми руками порву. – Я тоже, – кивнул Гаевский, без страха глядя ему в лицо, – поэтому хорошо вас понимаю. Они удалились и долго о чем-то говорили.

В той луже возле универа, когда этот парень протянул мне руку и взглянул нечаянно в самую душу. И сердце кричало: «Только он! И никто больше».

Наверное, только тот, кто страдал, может до конца понять тяжесть печали другого человека. И только тот, кто по-настоящему любит, может взять часть этой ноши на себя. Есть много оттенков любви. Кому-то нужно долго сближаться, чтобы осознать чувства. У других любовь вырастает из дружбы или привязанности. А я верю в магию – магию любви. Ты впервые видишь человека, и все внутри переворачивается. И каждая клеточка тела громко сигнализирует: это он, тот единственный человек, без которого уже ты не сможешь жить. Вы посмотрели друг на друга, и что-то необъяснимое произошло внутри вас, и каждый пошел в свою сторону. Вроде бы все? Но ты понимаешь, что теряешь то, что давно искал. И ты оборачиваешься.

Она лежала рядом, вдыхая и выдыхая запах города. Ее грудь быстро поднималась и опускалась, на алых губах блуждала улыбка. Из-под шапки выбились кудряшки, и мне захотелось намотать их на палец и поднести к лицу. Она была так красива, что у меня захватывало дух. Желание поцеловать эту девушку было единственной причиной, чтобы жить дальше, чтобы дышать.

– Видишь? – тихо прошептал я, вдыхая аромат спелых слив ее кожи. – Нет никакого города. Только ты, я и небо. – Вот что ты имел в виду… – выдохнула она. Я представил, как Настя улыбается, но повернуться и посмотреть не решался. – А вы похожи. – Кто? – ее голос успокаивал. – Ты и небо. – Чем? – Оно светлое. Бесконечное. Чистое. Совсем как ты! – Грудь сдавило от нахлынувшего смущения. – И его тоже хочется обнять. Она тихо засмеялась. – Мне здесь нравится, – прошептала Настя.

Не задумываясь и не сомневаясь, Ежка устроилась рядом. Наши плечи соприкоснулись, лица оказались совсем близко друг к другу. Я смотрел в небо и почти слышал треск электричества, пробегающего между нами от этих прикосновений. И это было ужасно больно, почти невыносимо. И громко трещал лед, который образовал панцирь на мне за последние полгода.