Цитаты из книг автора «Лена Сокол»

– Вставай на зарядку! – Бутерброд с колбасой – моя зарядка!

Он прав. Во всем прав. Моего американца ждет большое будущее в своей стране. Не нужно навязывать ему себя, а дальше пусть будет, как будет. Я ведь тоже никогда не планировала на всю жизнь переезжать в Америку. Мне и здесь хорошо. Съездить, получить ценный опыт, вернуться и попытаться, руководствуясь им, сделать лучше жизнь своих сограждан – вот о чем я мечтала когда-то. А Джастин… Джастин… может, он вернется к себе и поймет, что все было несерьезно. Что мы и не пара вовсе. И не навеки. Не могу же я заглянуть ему в голову, правда? Это лето – оно как лакмусовая бумажка. Покажет, что за чувства управляют нами. Возможно, он не будет мне писать. Возможно, будет делать это с каждым днем все реже и с меньшим энтузиазмом. Тогда все станет гораздо проще: я не поеду к нему, а ему не придется меня там терпеть.

Все заканчивается страстным поцелуем на виду у всех. Когда ее холодные ладони касаются моих щек, а сладкие губы отвечают на бесцеремонное вторжение встречными движениями, чувствую себя настоящим везунчиком. Ни деньги, ни карьера не могут принести такого удовлетворения. Если кто-то когда-то скажет обратное – не верьте ему! Ты нужен. Ты уверен, что тебя любят. Ты просто держишь ее за руку, и все остальное уже не важно. Вот это и есть счастье. Ослепительно-яркий момент, от которого захватывает дух. Всего лишь искра, но из сотен таких частиц, которые ты можешь хранить в своем сердце, и складывается потом свет, который греет тебя всю жизнь.

В это необыкновенное утро я просыпаюсь раньше обычного. Еще не глядя в окно, предчувствую что-то удивительное и… не ошибаюсь. Там, за стеклом, белые частички неба тихо опускаются на землю. Все вокруг укрыто пушистым ковром, во дворах белым-бело: дороги, клумбы, скамейки, крыши домов искрятся белым серебром на утреннем солнышке. Даже головные уборы редких прохожих покрыты снежным пухом! Первое, что я испытываю, – это дикий восторг. Недолго думая, раскрываю створки окна, впуская в дом неповторимый запах свежего снега. Клянусь, это не похоже на то, что я видел в горах. Даже пахнет по-другому, какой-то свежестью, приближающейся зимой, стужей. От этой чистоты и морозности кружится голова. Вытягиваю руку и, как ребенок, ловлю ладонью кружевные снежинки, кружащиеся в воздухе, словно в белом вальсе. Те ложатся на кожу невесомым перышком и тут же тают от моего дыхания. Смотрю завороженно, выдыхаю, смеясь. Это потрясающе! Действительно волшебно!

Зяма подбегает и прячется в ногах у дяди Толи, спешно пытающегося натянуть свои спадающие штаны. Козы и кот разворачиваются обратно, а собачонка бегает по кругу с оглушающим лаем. Видим: в нашу сторону с криками стартует сама хозяйка, по пути собирая своих кур, и мы, как обезумевшие, срываемся и несемся со всех ног обратно. Шапки набекрень, сапоги с ног слетают, падаем, встаем, снова бежим. Зяма – впереди всех.

А после игры, когда я выхожу из раздевалки, меня встречают Зоя и мистер Градов – они оба смотрели матч с трибун. Мужчина крепко обнимает меня и даже приподнимает от земли. Не верится, что кто-то может вот так радоваться за меня, так гордиться. Мы идем домой пешком, он все говорит и говорит по-русски, а я что и могу понимать, так только его эмоции. Но мне этого достаточно, о лучшей поддержке я никогда и не мечтал.

– Жаль, – вздыхает вторая, – красавчики. Высокие, ничошные, вполне секси. И почему у нас мало таких? – Патамушта, – бросает ей через плечо Джастин. Глаза девушек округляются, а рты открываются в немом изумлении. Американец быстро отворачивается, а нас с Машкой уже складывает напополам от смеха. Жаль, веселые подружки никогда не узнают, что сказано это было почти наугад. Зато как в цель попало – умрешь со смеху!

– Иди-ка сюда! – беру ее за талию и поднимаю на руки. Мы не целуемся, все-таки совсем недалеко отошли от дома. Просто смотрим друг на друга, соприкасаясь носами, и улыбаемся. Вот оно, оказывается, какое – счастье. Я рад, что мы вчера отпустили друг друга на волю. Теперь мы близко. Мы рядом. Вместе. – Думаешь, ребята должны узнать про нас? – спрашивает Зоя, когда я ставлю ее на асфальт. Мы идем к центру. Так много, как в России, и с таким удовольствием я еще в жизни не гулял. – Если мы еще и от них будем скрываться, то меня разорвет от желания постоянно касаться тебя и невозможности этого сделать. – Тогда скажем, – довольно кивает она.

смеется и тянет ко мне свои руки, чтобы поправить шарф. – Мама твоя в окно смотрит, – замечаю я, отбивая зубами дробь. – Ну и что? Я не могу к тебе прикоснуться теперь? – От ее улыбки мои мурашки оттаивают. – Окей, – соглашаюсь, косясь на окно, в котором застыл силуэт миссис Градов. – Но давай придумаем, как бы им помягче сообщить о нас, чтобы больше не прятаться.

– Прежде чем выйти к маме, надень водолазку, ладно? – Его глаза хитро сощуриваются. – Если, конечно, она еще не видела вот эту штуку у тебя на шее.