Цитаты из книг автора «Лена Сокол»

Он что-то говорит, ругается, грозит мне пальцем. А я ему: – Я ваш дочь люб-лю. – Да знаю, – так по-простому отвечает он. – Люб-лю Зоя, – пытаюсь его убедить. Меня колотит. Дрожу всем телом. – Да хорошо все, пацан. Хорошо, – хлопает по плечу, смеется и оставляет меня одного.

Свечу на чудище, и оказывается, что это Зяма – рюкзак с едой уволок в заросли камышей и там все сожрал.

штанами на колени падает, на пузе по земле катается, руками машет. Даже в той церкви, куда мы с Зоей на экскурсию ходили, никто так поклоны не отбивал, как этот усатый охотник. Пытался даже на голову встать, да не вышло. Кое-как вытряхнул, обжегся весь, но все равно ему весело. Ржет, сидит у костра.

Еще через пару рюмок я отказываюсь пить дальше. А то мне уже ничего не страшно. Ни кабан, ни медведь. Вот и дяде Толе тоже. Мужчина встает, чтобы отлить. Идет в заросли, прислоняется к дереву, курит, дела свои делает. Тут Зяма у меня на коленях как заскулит! Смотрю: в траве кто-то серый, лохматый стоит, не крупный такой. Хрюкает. И вдруг как понесется галопом прочь. Дядя Толя в этот момент как раз голову хотел почесать, а увидав его, со страху роняет окурок в широкий ворот своего свитера. Тут такой цирк начинается! Он с расстегнутыми

а вот Джастинушку жаль. Хороший парень, мне нравится. – Почему? – не своим голосом мычу я. – Ну, как? Теперь папу ничто не останавливает. Возьмется он за американца, как за своего сына. Воспитывать будет. – Только не это…

Благословляю его, рисуя в воздухе крест, едва парень ступает за порог. Никогда еще (и никому) такого не делала, но сегодня очень переживаю, как мой американец переживет суровую русскую забаву с безобидным названием «охота».

Солнечный свет ложится на его кожу так, что я могу видеть даже упавшую на его щеку ресницу. Не знаю почему, но мне хочется подойти и убрать ее. – Лучше тебе не знать моих причин. – Отвечаю, сглотнув. – Почему? – Они тебе не понравятся. – Такие же никчемные, как и ты сама? – Всё понятно. – Устало отвожу взгляд. – Ну, конечно. – Уголок его рта злобно подрагивает. – Сначала ты бросаешь мне вызов, понтуешься там, на перекрестке, а потом, когда тебе бьют по башке, возмущаешься. Вламываешься в мой бизнес, захватываешь мой кабинет и удивляешься, что не вызываешь ничего, кроме раздражения

– Я жил и вообще ни о чем не задумывался. – Сжал крепче мою руку. – Это как думать-думать-думать о чем-то важном, понимать, что оно вроде бы существует, и… бояться попробовать. А потом в один момент… бах! Есть Она. И ты понимаешь, что с ней по-другому нельзя. С ней по-другому и в голову не придет. – Посмотрел на меня, не сбавляя шагу. – И это именно то, что так желалось. Вот, перед тобой. Только еще сильнее. И оно теперь жизненно необходимо тебе. Как воздух.

Он поцеловал ее. Нежно. Так целуют только тех, кого боятся потерять.

Ей казалось, что от его рук на ее теле остаются следы