10

Консьерж сообщил Грею и Нье, что профессор Радек ждет их у себя в номере. Он сидел в мягком кресле перед полуоткрытыми коваными дверями балкона. На старинном обеденном столе громоздились книги, в застекленном шкафу чопорно выстроился фарфоровый антиквариат, а на стенах красовались живописные полотна с видами африканской природы. Горели лампы, и в комнате царила атмосфера домашнего уюта.

Расстегнутый воротничок официальной рубашки Виктора лениво обвис вокруг шеи, запонки из манжет были вытащены. Одна рука покоилась на раскрытой книге в твердом переплете, которая лежала у него на коленях, другая сжимала бокал с муарово-зеленой жидкостью. Тело профессора обмякло в кресле, веки покраснели и набрякли, но взгляд, который он поднял на Грея и Нью, был таким же проницательным, как накануне вечером.

Грей покосился в сторону балкона. Ночь уже обнимала Хараре своими бархатными руками, она принесла с собой тусклый свет уличных фонарей и редкий шепот ветерка. Виктор указал Грею и Нье на диван слева от себя, у стены. Перед ним на низком столике ждали два винных бокала, бутылка вина «Пинотаж» и тарелка с аккуратно нарезанным сыром. Виктор отложил книгу и сделал приглашающий жест в сторону угощения.

– Прошу.

Нья предпочла кусочек сыра, Грей налил вина. Виктор вздрогнул, словно очнулся от грез, и сел прямее, приведя свое внушительное тело в вертикальное положение.

– Простите, что я такой несобранный, – сказал он. – День был тяжелый.

– Возможно, тогда лучше завтра… – начала Нья.

– Ха-ха! – Комната вновь наполнилась властной энергией профессора; так ветер наполняет паруса. – Никаких завтра!

Грей рассказал Виктору о встрече с мисс Чакавой и доктором Фангвой. Профессор на миг замер с пустым бокалом в руках, а потом отставил его в сторону.

– Я раздобыл об этом бабалаво новую информацию.

– Где? – поинтересовался Грей.

– Я не раз работал в Африке, так что знакомств у меня тут много. Когда появляется такой человек… скажем так, определенная категория людей не может этого не заметить.

– Вы нашли кого-то, кто поможет нам его идентифицировать? – оживился Грей.

– К несчастью, нет.

– Думаете, он зимбабвиец? – вступила Нья.

– Очень-очень маловероятно, – сказал профессор Радек. – Человек, которого мы ищем – бабалаво необычайно сильный и влиятельный. В джуджу он отнюдь не новичок. Думаю, он учился своему ремеслу в землях йоруба.

– Тогда почему Зимбабве? – удивился Грей. – Зачем такому выдающемуся жрецу джуджу вообще покидать Нигерию и ехать сюда?

– Подозреваю, что по двум причинам. Первая – невежество местных относительно его религии. Они не разбираются в ней и даже не подозревают, что действия этого человека с точки зрения джуджу неприемлемы, хотя так оно и есть. Сейчас поясню. Представьте себе миссионера католической церкви, который путешествует по диким областям Новой Гвинеи и проповедует собственную версию христианства, отчасти зловеще извратив вероучение на свой лад. У него была бы полная свобода действий – стесняться некого.

– А вторая причина?

– Уязвимость местного населения. Нищета, политическое бесправие, голод, безнадежность, разрушающаяся система верований – это же классическая совокупность условий, чтобы основать процветающий культ. Люди в Зимбабве открыты новой религии, потому что хотят обрести некую опору в жизни, а джуджу как раз предлагает им нечто подобное.

Нья отвела взгляд, и Виктор положил руку ей на локоть.

– В Европе и Америке такое случается не реже, чем в Африке.

Грей сказал:

– Но как же Эддисон? Он не вписывается в эту модель.

– Возможно, он поехал туда как турист, ради новых впечатлений, но, подозреваю, дело не только в праздном любопытстве. Возможно, между Эддисоном и бабалаво уже и раньше существовала какая-то связь.

– Я пытаюсь с этим разобраться, – сказал Грей. – Вернемся к первой причине, насчет того, что действия этого Н’анги, что бы он там ни вытворял, с точки зрения традиционного джуджу неприемлемы.

Виктор повернул голову в сторону балкона. Грей никак не мог понять, то ли профессор высматривает там что-то, то ли просто пытается собраться с мыслями. А тот продолжил, снова глядя на своих гостей:

– Мы говорили о тех, кто, практикуя джуджу, искажает эту религию и проводит чудовищные обряды, чтобы укрепить свою власть или заработать денег. Подобное не одобряется и даже преследуется, но то, что сейчас поднимает голову в Зимбабве, этот культ Н’анги, – уже нечто иное. Откровенная гнусность и кощунство.

– Расскажите об этом, – попросила Нья, понизив голос почти до шепота.

– Среди йоруба распространена вера, что человек при помощи определенных действий может повлиять на окружающий мир. В мировоззрении адептов джуджу центральное место занимают направленные на это магические обряды.

Грей понял, что хмурое выражение, мелькнувшее у него на лице, не укрылось от Виктора.

– Доминик, то, что для одного суеверие…

– Я предпочитаю обращение «Грей».

Виктор склонил голову.

– …для другого – религия. Амулеты и заклинания джуджу, чудеса Христа и Магомета, молитвы, вера в ангелов, святых и оришей – это ведь просто сверхъестественные или магические концепции, облеченные в стройную форму религии. Разве всякая вера в духовное не выходит за рамки чистой науки и, следовательно, не относится к сверхъестественному?

– Конечно, вы правы, – пожал плечами Грей.

Виктор поднял указательный палец.

– Не забывайте, что в данном случае не имеет никакого значения, каких убеждений придерживаемся мы с вами. Для нашего расследования важно то, во что верят местные жители, и то, как это могло отразиться на Эддисоне.

Грей вздохнул поглубже, чтобы успокоиться. На его взгляд, религия, вера в сверхъестественное, магия, духовность – неважно, какие еще семантические определения люди дают своим метафизическим теориям, – в лучшем случае сводятся к ложной надежде и потере времени, а в худшем – к несправедливости и страданиям. Но Виктор был прав, и речь шла не о нем, а о Уильяме Эддисоне. Если исчезновение последнего связано с джуджу и людьми вроде доктора Фангвы, значит, нужно понять, с чем ему придется иметь дело. А Виктор продолжил:

– Многие примитивные религии и некоторые современные придерживаются идеи так называемой практической магии. Это вера в то, что человек, производя определенные действия, открывает себе доступ в царство духов и таким образом на ментальном уровне может воздействовать на физический мир напрямую. Бабалаво у йоруба одновременно и жрецы, и чародеи. Все они прибегают к определенным приемам – заклинаниям, ритуалам, а некоторые способны и на большее – прорицания, некромантию, наведение порчи, практикуют симпатическую магию.

– Я так понимаю, что вы как ученый не будете спорить с утверждением, что магия находится за пределами науки, – проговорил Грей. – Она существует не в реальности, а в головах верующих. – Виктор слабо улыбнулся. – Но разве недостаточно просто доказать, что все эти заклинания джуджу не работают? Как может целая культура строиться вокруг чего-то нереального?

– Вас может удивить, насколько ваша концепция реальности способна измениться, столкнувшись с новыми парадигмами. Бабалаво йоруба совершенствовали и развивали свои обряды на протяжении тысяч, возможно, даже десятков тысяч лет. То, что мы называем магией, для них наука.

– Выходит, вы все-таки верите в магию.

– Слово «магия» является своего рода клише и может ввести в заблуждение. Антропологи отмечают, что бабалаво достигают при помощи своих чар поразительного успеха. И этому нет никакого рационального объяснения. Остается лишь предположить, что заклинания порой действительно работают. Есть множество заслуживающих доверия свидетельств о вылеченных бабалаво заболеваниях, когда паралитики начинали ходить, а у некоторых даже исчезали раковые опухоли. Есть и противоположные факты – мгновенных высыпаний на коже множества язв, слепоты, параличей. И несколько подобных случаев я… – Виктор вдруг замолчал, и в его глазах появилось отсутствующее выражение, объяснить которое Грей не мог, – я видел собственными глазами.

Нья тревожно посмотрела на Виктора. Грей сделал глоток вина, чтобы скрыть раздражение. Ему было интересно, какие именно факты и свидетельства профессор считает заслуживающими доверия.

– Я не верю в колдовство бабалаво в том смысле, который вы подразумеваете, – сказал Виктор. – Но поймите, человеческий разум – очень мощный инструмент. И в мире порой происходят явления, объяснить которые наука пока не может.

Грей кивнул, как бы предлагая собеседнику продолжать.

Виктор откинулся на спинку кресла и заговорил лекторским тоном.

– Все бабалаво уверяют, что взаимодействуют с некими сущностями – оришами, духами предков и так далее. Но этот Н’анга известен тем, что якобы вышел за рамки простого общения с ними. Говорят, что он обладает способностями приводить эти сущности в наш мир, пусть ненадолго и с ограничениями.

Грей провел пятерней по волосам.

– Я стараюсь быть непредвзятым, но мне кажется, профессор, что сегодня вы требуете от моего воображения слишком многого. Не хочу уподобляться Харрису, но все же, как это поможет нам найти Эддисона?

– Пока точно не знаю. Те, кто утверждает, что приводят в мир потусторонние сущности, обычно либо адепты черной магии, либо медиумы, среди тех и других полно шарлатанов. В практиках, о которых я знаю, есть единственная общая черта: вызываемая сущность удерживается в ограниченном пространстве вроде пентаграммы или круга, а еще она остается под контролем жреца или мага лишь короткое время. Похоже, мисс Чакава описала вам какой-то ритуал вызывания духа.

– И кого они могли вызывать? – поинтересовался Грей.

– Вариантов может быть несколько. Оришу, предка… Ведь поклонение предкам – неотъемлемая часть джуджу.

– Зачем это могло кому-то понадобиться? – спросила Нья.

– Причины те же, по которым проводят любые религиозные ритуалы: здоровье, знания, богатство, власть, безопасность.

– Вы сказали, большинство йоруба сочтут этот обряд кощунством, – проговорил Грей. – Почему?

– Бабалаво – мост между миром людей и миром оришей – лишь у них есть власть вступать в контакт с духовными сущностями. Это сродни католическим представлениям о священнике как о посреднике. Однако бабалаво не распоряжаются оришами и, уж конечно, не призывают их. Бабалаво ходатайствуют, обращаются с просьбой. На самом деле, притащить в наш мир предка или оришу для йоруба так же омерзительно, как для католика. Вообразите, что Деву Марию приволокли сюда против ее воли, загнали в подгнивший труп или в круг заклинателя и пытаются заставить служить целям прощелыги-священника.

Грей вообразил, как это выглядело бы.

– Понимаю, о чем вы, – признал он, а Нья пробормотала, что согласна.

– Если Н’анга занимается во время своих обрядов именно этим, – сказал Виктор, – мне понятно, почему он выбрал место, которое так далеко от населенных йоруба земель. Там такой скверны никогда бы не допустили.

– Какого черта во все это вляпался Эддисон? – задал риторический вопрос Грей.

– Почему доктор Фангва нам солгал? – спросила Нья. – Он утверждал, что ничего об этом не знает.

– Как я сказал, ни один известный мне обряд джуджу не включает в себя вызывание сущностей. Доктор мог и не знать о том, что происходит.

– Мне показалось, он в курсе, – тихо возразил Грей.

– Нам некогда строить домыслы, – сказал Виктор. – Нужно узнать, что этот бабалаво делает во время своих ритуалов и как оно связано с исчезновением мистера Эддисона. Если, конечно, связано.

– А что конкретно вы предполагаете? – заинтересовалась Нья.

– Мы узнаем, где и когда состоится следующий обряд, и пойдем на него сами.