После двух прочитанных книг писательницы, которым я честно поставила тройку, не преуменьшая и не преувеличивая своё отношение к ним, я уже было решила, что это совсем не мой автор. Но я же мышь принципиальная: пищу, плачу, но грызу кактус - раз уж начала цикл... И вот вторая часть трилогии меня приятно удивила. Наконец-то повествование вырулилось в настоящую семейную сагу, с присутствием не одного поколения. Правда, марокканской политики середины ХХ-ого века, на мой вкус, могло бы быть и поменьше. Но тогда не нужны были бы и такие - до мурашек
сцены
Амин был счастлив, когда купил телевизор. Попросил Матильду накрыть ужин перед экраном. Теперь, когда дети разъехались, он не видел смысла в нелепых церемонных трапезах тет-а-тет. Солдаты окружили приговоренных к смерти и повели их к скале. Амин затряс головой, твердя: «Этого не может быть». Сейчас должен появиться Джон Уэйн или индейцы верхом на лошадях, с перьями в волосах и луками в руках. Тогда все сразу поймут, что это просто кино и все тут понарошку, что все это происходит в другом мире, а в действительности этого никогда не было. Нет, это был не Гранд-Каньон, и Джон Уэйн тоже не пришел. Послышалась команда: «Целься! Огонь!» – и десять взводов дали дружный залп. И высшие офицеры сухопутных и воздушных войск и морского флота устремились к неподвижным телам. Откашлявшись и оглянувшись, чтобы удостовериться, что на них смотрят, они стали плевать на трупы.
Матильда рыдала:
– Зачем нам это показывают? Это ведь наши знакомые.
Амин так крепко сжал кулаки, что косточки побелели. Он строго взглянул на жену:
– Ты-то что в этом понимаешь, а? Ты представления не имеешь, что такое власть.
свернуть
Так что, наверное, всё оправданно. Семья марокканца Амина и эльзаски Матильды, пройдя все сложности, попадающиеся на пути каждой семьи - финансовые проблемы, забеги налево, проблемы с детьми и родственниками, прошли ещё и другие: неприятие местным обществом, от французов-колонизаторов до последнего батрака, сложнейшую притирку между собой из-за абсолютно разного менталитета, и мало того - на их долю выпало беспокойное, а иногда просто страшное время, когда страна перерождается. И в обретённой свободе есть масса совсем другого, не того, о чём мечтали освободители-революционеры. Оказывается, что европейское влияние пустило слишком глубокие корни, чтобы страна могла мгновенно отказаться от привычного образа жизни, и в головах у людей, особенно молодых, по-прежнему вот такие приоритеты:
На самом деле он смотрел на французов с восхищением, смешанным с завистью, и считал, что у него только одна цель в жизни – стать таким же, как они.
Выясняется, что младшее поколение очень прямолинейно поняло свободу - именно как вседозволенность, и Марокко становится Меккой для хиппи. С ними связывается сын Амина и Матильды. Очень даже странно, что всё не кончилось трагически. Мальчик был залюбленным и запуганным одновременно с самого детства. Светловолосый, с зелёными глазами и оливковой кожей, он всегда вызывал внимание к себе, но сам это внимание очень не любил:
Этот мир был полон отцов, к коим следовало проявлять почтение: Бог, король, герои борьбы за независимость, труженики. Любой человек, вступая с тобой в разговор, спрашивал не твое имя, а осведомлялся: «Чей ты сын?»
В жизни ему ничего не хотелось. Если только, пожалуй, быть подальше от отца, которого он и любил, и боялся до дрожи.
Несколько месяцев назад один из работников назвал его «сиди» – господином и почтительно поклонился, чего Селим никак не ожидал. Он был ошеломлен и даже не понял, что в тот миг почувствовал: гордость или смущение, как будто был самозванцем. Сегодня ты ребенок. А назавтра – мужчина. И вот тебе уже говорят: «Мужчины так не поступают», или: «Ты уже взрослый, веди себя, как подобает мужчине».
По правде говоря, к такому отцу и сложно относиться по-другому. Вот, например, каким видит его старшая дочь Аиша:
...он, ее отец, молчаливый хищник, способный на самую дикую ласку и самый несправедливый гнев.
Аиша тут самый интересный персонаж. Одна из первых арабских студенток-медиков во Франции, попавшая в университет в самый разгар студенческих волнений, Аиша умудряется избежать всех неприятностей, хотя и ходит с друзьями на всякие мероприятия:
Однажды, когда они выходили из библиотеки, он спросил, откуда у нее взялась такая страсть к медицине. Аиша засунула руки в карманы куртки и, задумавшись на несколько секунд, ответила:
– В отличие от твоих друзей, я не верю, что можно изменить мир. Но можно лечить болезни, а это уже кое-что.
Не знаю, чем объяснить такую взвешенность в поступках девушки её возраста, кроме лишь особенностей характера:
Она вспомнила одно арабское выражение, которое часто цитировал ее отец: «Если Всевышний желает наказать муравья, он дает ему крылья». Аиша и была муравьем, старательным и трудолюбивым. И не испытывала ни малейшего желания летать.
Но я, как и писательница, окончательно отвлеклась на детей, позабыв про родителей. А на самом деле мне больше всего понравился момент, когда они готовятся к свадьбе дочери - и как при этом переоценивают своё отношение друг к другу:
Каждый из них знал, о чем думает другой. О том, что когда-то на месте этой фермы была лишь куча камней. О том, как Матильда, когда Аиша была маленькой, готовила обеды почти из ничего. О заплатах на одежде, о счетах, лишавших их сна, о вое шакалов темными ночами. Они – Амин в превосходном костюме и Матильда в шелковом платье – с испугом оценивали масштаб своих достижений и уровень своего успеха, вспоминали былые унижения и горести, казавшиеся им сейчас еще более тяжкими, чем когда-либо. Они смотрели друг на друга и не могли опомниться.
Так что третью часть, когда выйдет, тоже буду читать. И Слимани пока в чёрный список не попадает))).
