Он довольно рассмеялся.

– Мне это нравится. С нетерпением жду такой возможности, но чуть позже, моя королева, я буду весь твой,– он немного ослабил хватку, и ток импульсов, исходящих от его кожи на мгновение прекратился. – Мне интересно… меня мучит ревность…, ты с ним тоже такое проделывала? С моим братишкой?

Способность думать не только о Горге вернулась ко мне, и его вопрос о Рауле ярко осветил все уголки моего разума. В моем воспоминании возникло прекрасное лицо, с любящим взглядом настолько ясно, что слезы отчаяния застилали мои глаза. Я лежала в темноте, рядом с ненавистным Горгом, насильно обожая его, а любимый Рауль был где-то вдали от меня, страдая еще сильней, чем я, потому что не мог мне помочь. Уже зная Рауля, как он трепетно относится к чужой жизни, к свободе воли и выбора, я понимала, что он на грани ярости. Вдруг он не совладает с чувством гнева и мести? Тогда его человеческая оболочка разлетится в прах, увлекая за собой и весь созданный им мир. Спасая меня, он может разрушить все, чем он жил. Эта мысль разрывала мое сердце.

Горг ждал ответа, удерживая мое лицо рядом со своим, обжигая меня льдом сверкающих глаз.

– Ты обнимала, целовала его? А он тебя? – вкрадчиво мурлыкал Горг, но в его голосе слышалась угроза. – Скажи мне, но не лги, ложь я определю сразу.

– Раулю не надо прибегать к таким дешевым штучкам, как твои, он не щеголяет недостойными способностями. Он умеет любить по-настоящему.

Взрыв резкого хохота испугал меня, и я замерла.

– Опять любовь,– обреченно и расстроенно протянул он. – Разве я не люблю тебя? Я оберегал тебя с самого рождения. Ты выросла в заботливой семье, ни в чем не нуждалась, никогда не болела, и никто не причинял тебе душевных ран.

– Кроме тебя,– уточнила я.

– Ну да,– он смаковал каждое произнесенное им слово. – Я всколыхнул твои чувства.

– Ты меня убьешь, Горг?

– Не-ет,– тихо засмеялся он,– я старался не для этого. Но мне нравилось больше, когда ты считала меня Егором, в твоем голосе было столько нежности и заботы, что это каждый раз умиляло меня.

– Я не знала тогда, что ты не был Егором.

– Теперь знаешь, но можешь меня так называть снова, мы ведь с ним так похожи, и я тебе нравился, я помню это, я знаю это, Маша,– горячился он. – Я испытываю к тебе странные чувства, я не хочу, чтобы ты пострадала, я буду нежен с тобой, я буду беречь тебя, ты мне не безразлична. Разве это не любовь? Мы будем всегда вместе… в моем мире. Я создам его для тебя.

Я внутренне передернулась, стараясь скрыть свое отвращение, ведь он читал мои чувства так же легко, как и Рауль. Не осмеливаясь вывести Горга из равновесия, я переживала, что он опять начнет испытывать на мне свои чары. Осматривая его серую пещеру, я с содроганием представила такой же серый тоскливый мир, мир Горга.

– Что ты хочешь сделать со мной, … Егор?

Я отважилась исполнить его ребяческую просьбу об имени, чтобы подстроиться под его настроение, и оттянуть пугающую перспективу. Я знала, Рауль ищет меня, и спасет, я верила ему. Взгляд Горга потеплел.

– Ничего особенного, любимая. Как я сказал, мы станем мужем и женой в полнолуние. Мы будем единым целым, надеюсь так долго, пока ты не родишь обыкновенного ребенка. Мне все равно кого, мальчика или девочку. Мы будем семьей и новым миром.

– Значит, я все-таки умру? – цепенея от этих ужасных фантазий, спросила я.– Рауль говорил, что это погубит меня, разорвет на части.

– Очень возможно, что с ним так и будет,– он радостно захихикал. – Но я принял меры, с нами такого не случится. Мы дождемся полнолуния, и ты сама все увидишь. Мой братишка мало чему научился, он всегда был лишь вторым.

– Мне страшно, Егор,– продолжила я свою игру, стараясь добыть больше информации, хотя мне было жутко на самом деле. – Скажи, как ты это устроил?

Чтобы выглядеть убедительней, я прислонилась щекой к его груди. Он тут же прижал меня и погладил по голове, отчего проклятая пульсация вновь разлилась по всему телу. Я уже испугалась, что снова лишусь своей воли, как все закончилось. Видно, Горг сосредоточился на другом.

– Не бойся, милая, все будет хорошо, мы будем любить друг друга, сколько захотим. Ты будешь жить, я не позволю, чтобы с тобой случилось такое несчастье как смерть. В тебе есть небольшая порция моей сущности, как и в Егоре. Это не позволит нам убить друг друга. Нужен только лишь небольшой штрих, немного яркости. Не солнца, нет, это для твоего героя, а мягкого лунного света. Он не додумался до этого. В вашем мироздании так темно. В моем мире все сияло от света, и различных его источников. У вас же – трудно раздобыть то, что необходимо для работы. Когда так мало света, мало и игры. Разве можно создать что-то стоящее, не имея при этом необходимого материала.

– Егор,– дрожа от страха, вопросила я,– а когда будет полнолуние?

Этим безобидным, с моей точки зрения, вопросом, я все испортила. Лучше б я не спрашивала, он все извратил, приняв мой страх за страсть и нетерпение.

– Очень скоро, любовь моя,– он потянул меня за плечо, и, держа другой рукой за талию, уложил на себя сверху.

Острая волна желания пронеслась по телу, концентрируясь внизу живота, и в очередной раз поразила мой разум, отметая инстинкт самосохранения. Не желая ждать, я целовала его шею и усердно старалась справиться с пуговицами его рубашки. Он откликнулся мгновенно, и стал расстегивать мою блузку, одновременно целуя мое лицо. Это возбудило меня до безумия.

– Не останавливайся,– страстный шепот ощутимо прошелся от головного мозга по позвоночнику,– сейчас начнется.

Я почти не понимала его слов, стягивая с него рубашку, и снимая свою. Он был так красив! Его глаза сияли ярким синим пламенем, они буквально светились. От тела исходило голубое свечение, и оно стало усиливаться, озаряя его пещеру. Я заметила, что мое тело тоже излучает свет, но не такой яркий, а мягкий желтоватый, словно моя кожа подсвечивалась изнутри. Мои пальцы пробежались по его груди, такой гладкой и упругой, что я тут же припала к ней губами. Горг подтянул меня повыше, и наши лица оказались рядом.

– Пора,– шепнул он, и волна новой страсти захлестнула меня.

Я прильнула к его губам, вызывая ответный поцелуй. Он мягко откликнулся, одновременно стараясь стянуть с меня джинсы. Я стала проявлять больше активности, мне хотелось серьезного поцелуя.

Вдруг, вся пещера заполнилась таким ярким лунным сиянием, что это на миг отвлекло меня от Горга. Вскинув голову в желании определить источник света, я увидела, что верх пещеры отсутствует и над нами висит полная желтая луна, а от наших тел врезаются в луну два снопа света – синий и светло-желтый. Горг не разрешил мне досмотреть, что там происходило в ночном небе. Он жадно впился в мои губы, раскрывая их, и мой рот наполнился чем-то горячим. Страха не было, я испытывала только одну потребность – отдаться ему полностью, невзирая на то, что это убьет меня. Мой живот охватило пламя, обжигая меня изнутри, но это не было болезненным.

Внезапно раздавшийся взрыв оглушил меня, и мое сознание, угасая, успело запечатлеть, что пещера превратилась в пыль, которая закружилась над нами в лунном свете.

                   Конец первой части.

Часть вторая.

Реальности сна.

                         ПОТЕРЯ

Из груди вырвался слабый стон, голова пульсировала от боли, и было страшно открыть глаза. Но я жива!

– Маша! – голос моей мамы, близкий к истерике, заставил открыть глаза. – Маша, что произошло?! Егор, что ты с ней сделал?

Имя Егора тут же привело меня в чувство. Он здесь?! Где я? Почему здесь мама? Мое тело мгновенно приняло вертикальное сидячее положение, и я обнаружила две вещи. 1) Я лежала на траве в своем саду, рядом с качелями, и 2) я была без рубашки и в расстегнутых джинсах. Егор покоился на спине с открытыми глазами по другую сторону качелей. Он тоже был без рубашки, но (какое облегчение!) в джинсах. Медленно покачиваясь, он попытался подняться. На растерянном лице парня читалось полное непонимание произошедшего. Мой рассудок вернулся ко мне гораздо скорее.

В темном ночном небе прорезалась полная луна бледно-желтого цвета, освещая наши лица. Убийственную тишину нарушали безобидные звуки сверчков. После своих обвинительных слов, мама застыла в шоке. По ее глазам я видела, что она оценила ситуацию по-своему: Егор решил совратить меня. Что еще она могла подумать?

– Маша, ты можешь объяснить, что здесь произошло? Что он сделал? – ее гневный взгляд нацелился на Егора.

– Мама, он не виноват… я сама…– начала оправдываться я, застегивая молнию на джинсах, и тут заметила рядом с качелями огромную толстую ветку, упавшую со старой яблони. – Мама, на нас упала ветка, и на меня что-то нашло… Я сама раздела Егора. Он тут ни при чем.

Мама дикими глазами посмотрела на меня, не веря ни единому слову.

– Немедленно домой! А ты! – обратилась она к Егору, с дрожащими губами. – Иди к себе! И чтоб я больше здесь тебя не видела. Был бы тут отец, он поговорил бы с тобой по-другому.

Егор ошалело взирал на нас, и не мог произнести ни слова. Он сделал пару шагов, покачнулся и внезапно упал навзничь.

– Егор? – я подбежала к нему, бросившись рядом на колени.

Теперь я его не боялась. Я чувствовала, Горг исчез надолго. Рауль поймал его в свою ловушку, мне нечего больше опасаться. Только, где Рауль? Свечения нигде не было видно. Моя ладонь легла на лоб Егора. Он был в холодном поту и без сознания.

– Маша, отойди от него,– приказала мама.

– Мам, ты что, не видишь? Ему плохо, он без сознания. Я же говорю – на нас упала ветка… Может, у него сотрясение мозга. Принеси лучше нашатырный спирт, мне надо привести его в чувство.

Мама ушла в дом, а я нащупала пульс на руке Егора. Пульс был слабый. Может вызвать «скорую»?

– Егор,– прошептала я, склонившись над его лицом,– ты меня слышишь?

Он не отозвался, даже веки не дрогнули. На улице было по ночному прохладно, но я не мерзла, несмотря на то, что из одежды на мне остался лишь спортивный топик. Вернулась мама с пузырьком нашатыря и блузкой для меня. Я открутила крышку и поднесла под нос Егору флакон с лекарством. Его веки задрожали, и он приоткрыл глаза. Взгляд был осмысленный, уже хорошо.

– Егор, как ты себя чувствуешь? Ты меня слышишь? Тебя тошнит, голова болит? Сколько пальцев на моей руке? – засыпала я его вопросами.

– Маша, как ты? Что случилось? – с трудом двигая губами, прошептал он, и его синие глаза заполнились тревогой.

– На нас упала ветка с дерева,– сочиняла я, так как мама внимательно ко всему прислушивалась. – Возможно, у тебя сотрясение мозга. «Скорую» вызвать?

– Нет, Маша,– шептал он,– у меня нет таких симптомов. Это похоже на то, что было раньше…

– Ты снова потерял память?

– Не знаю, я чувствую себя странно.

– Егор,– вмешалась мама,– тебе надо в больницу. А ты оденься,– сказала она мне.

Я надела блузку, а Егор медленно стал подниматься. Он сел, опираясь рукой о землю, а потом резко вскочил.

– Ничего, вроде все нормально. Попробую дойти домой.

– Нет, я отвезу тебя,– твердо заявила я, и мама не решилась возразить. – Я быстро,– сказала я ей. – Стой здесь, Егор, я принесу тебе рубашку.

Я помчалась в дом, на ходу соображая, куда же подевалась наша одежда. Вероятнее всего она осталась в пещере, когда Рауль перенес нас сюда. Я не сомневалась, что все так и было. Дома я схватила первую попавшуюся папину футболку и ключи от скутера, и выскочила снова вон. На ходу я кинула ему одежду и побежала вывозить скутер из сарая на улицу. Мама неприкаянно ходила по двору, держа руки в карманах халата и, нахмурив брови.

– Маша, только живо, если тебя не будет дома через полчаса, у вас обоих будут большие неприятности.

– Я быстро, мам, туда и обратно, не волнуйся.

Егор натянул футболку, которая ему, естественно, была велика, (мой папа был крупнее), и шагнул вслед за мной, слегка покачиваясь. Я завела скутер, и подождала, пока Егор усядется за моей спиной. Парадокс, раньше это проделывала я.

Громко жужжа мотором в ночной улице, мы плавно отъехали от дома. Освещая дорогу фарой, я неторопливо пробиралась к дому Карины. И тут впервые проявилась небольшая странность – звук моего работающего скутера был глухим, как будто мотор работал в помещении без воздуха. Если создать вакуум в стеклянной банке, и потрясти в ней гвоздик, например, то будет такой же приглушенный звук. Мы быстро добрались до места, и Егор неспешно слез со скутера. Он был взволнован, его лицо выражало страдание.

– Я все помню, Маша. На этот раз я все запомнил. Это было… ужасно, по отношению к тебе…, в первую очередь к тебе. Прости меня, если ты в состоянии это сделать. Я… я не знаю, как это получилось, как произошло. Но я был ИМ, я помню все.

– Егор, тебе надо отдохнуть. Не забивай голову себе сегодня, выспись хорошенько. Главное, что мы живы, мы спасены. Горг больше не будет доставать тебя, он надежно заперт.

– Откуда ты знаешь? – он недоверчиво со страхом всматривался в мои глаза.

– Знаю. Я видела ловушку для него. Уверена, он сейчас в ней. И… я не сержусь на тебя, так как ты ни в чем не виноват. Спокойной ночи, Егор. Обязательно поспи,– внушала я, жалея, что у меня нет под рукой чудесного напитка Рауля.

Но где же он? Я возвращалась домой, внимательно всматриваясь по дороге в поисках мерцающего пятна.

Дома меня ждал допрос с пристрастием.

– Маша, теперь я жду твоих объяснений,– мама сидела на диване, буравя меня позеленевшими жесткими глазами.

– Мама, во всем виновата я одна…, и дерево, конечно. Не знаю, что нашло на меня, но я поцеловала Егора, а потом не могла остановиться. Что ему оставалось делать? – пробовала я защитить Егора.

Бедному парню и так досталось. Я думала, что мама поймет меня, ведь Егор ей нравился, и чувства, которые он вызывал у женского пола – очевидны.

– Маша, как ты могла? Это так легкомысленно и несерьезно. Ты же говорила, что он не нравится тебе. И вообще, о чем ты думала? Если б я не пришла, чем бы это все закончилось?

Мне казалось, что я прямо-таки слышу и другие мамины мысли: какое вероломство! В собственном доме – тире – саду! На мимолетном свидании! Он ей даже не симпатичен! Они совершенно не знают друг друга! Маша так молода и наивна!

– Видно нас остановило дерево, а не ты,– бездумно брякнула я.

– Маша! Я не узнаю тебя, ты никогда не вела себя так безответственно. Я и представить себе не могла, что ты можешь быть такой… ветреной,– растерялась она.

– Прости, мама, наверное, мне захотелось безрассудства, что-то нашло на меня. Больше такого не повторится, обещаю. И, верно, я к Егору ничего такого не чувствую, как это ни странно. Может, я сошла с ума?

Мама только покачала головой, ничего не понимая в моих странных рассуждениях. Конечно, я никогда не была такой ветреной, как она сказала. У меня и парня-то до этого никогда не было. Мама не привыкла видеть меня на свиданиях, а тем более в таком неприличном виде, почти раздетой с обнаженным по пояс красавцем. Она смотрела на меня недоверчивым взглядом, словно видела впервые.

– Правда, мам, не волнуйся, больше я не буду глупить. И Егор ни в чем не виноват, он не хотел, он совсем не такой. Он серьезный и ответственный, не сердись на него.

В этой ситуации больше всего мне хотелось защитить репутацию Егора. Мама сидела расстроенная на диване, и мне казалось, что она сейчас заплачет. Мне стало жалко ее, и я присела рядом, обняв ее за плечи.

– Мам, ну ничего ведь не случилось. С кем не бывает? Все совершают глупости и ошибки в молодости. Наверное, и мое время пришло сделать какую-нибудь глупость.

– Маша, ты так спокойно говоришь об этом. Ты меня поражаешь, как будто это не ты.

Я вздохнула, не зная, что еще сказать. Мои оправдания звучали жалко, но правда была гораздо хуже.

– Я знаю, мама. Но мне нечего больше сказать. И уже очень поздно, давай ляжем спать, а то завтра проспим.

Я робко поцеловала ее в щеку. Мама вздохнула, все еще о чем-то размышляя.

– Ладно, Маша, иди, ложись, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мама.

Я вошла в спальню в ожидании встречи с Раулем. Но его по-прежнему не было, как и мерцания. Из моей груди вырвался очередной вздох, наверное, он занят сейчас с Горгом. Лежа в кровати, горячо надеясь на завтрашнюю встречу и с верой, что он услышит меня, я прошептала: «Я люблю тебя, Рауль». От моей правой руки разошлось тепло, словно от ответного прикосновения.

Хотя я и перенесла сегодня вечером очередное жестокое потрясение от Горга, сейчас я была удивительно спокойна. С ощущением, что все произошло очень давно и, несомненно, впереди меня ждут лучшие времена – мое время с Раулем, я засыпала. Темная влажная пещера, сияющий Горг – теперь это будет моим воспоминанием, не спорю, самым жутким воспоминанием. Но, Рауль – это мое будущее, счастливое будущее, и весь его мир тоже ждет меня. В затуманенном мозгу всплывали Лелия, Джек, Рикро… надо бы с ним подружиться, пусть перестанет ревновать меня. Это нелепо! А Горей? Как он там? Сильно растерзал его зверь? Какой неугомонный, может он мазохист, и ему нравится, когда его рвут на части. С такими мыслями я незаметно забылась, представляя себя в теплых нежных руках Рауля.

Мое утро не принесло мне радости. Рауля не было. На автомате я собралась в колледж, надеясь по пути его встретить. Мама тоже выглядела невеселой, но вчерашнюю тему затрагивать не решилась. В нашей семье никогда не было скандалов, размолвок, ссор. И потому никому не хотелось вводить неприятную традицию. Сегодня суббота и у нас с ней рабочий день до обеда. Я села на свой скутер и поехала, глядя во все глаза, чтоб не проскочить мерцание. В таком напряженном состоянии я и добралась до колледжа. Ничего не произошло, и это окончательно вывело меня из состояния равновесия. Мой мобильник нимало не помог мне – гудки шли, но никто не отвечал. Не видя перед собой никого и ничего, я побрела в аудиторию. Устало опустилась на стул рядом с Юлей и машинально поддерживала разговор. Лекция по психологии пролетала мимо моих ушей. Каждый перерыв я выскакивала на улицу, чтоб осмотреться в поисках моего свечения. Юлька заметила мое нервозное состояние и, наконец, спросила, в чем дело. Я ответила, что Игорь уехал. Она устремила на меня сочувственный взгляд больших карих глаз и больше ни о чем не спрашивала. Едва дождавшись конца занятий, не попрощавшись с подругой, я пулей понеслась к скутеру. Рядом с моим байком припарковался Егор на своем мотоцикле. В этот раз я даже не вздрогнула.

– Привет,– сказала я ему,– Карину ждешь?

– Нет, Маша, тебя.

– Зачем?

– Я сегодня вечером уезжаю. У меня обратный билет, я не успел сказать тебе вчера об этом. Я очень не хочу ехать, но у меня нет выбора. Но я обязательно вернусь, как только смогу. Можно, мне звонить тебе?

– Да, Егор, звони. Успехов тебе во всем,– я торопилась уехать.

– Маша, то, что случилось с нами, это так необычно. Вряд ли у меня получится жить нормально после всего случившегося. А как ты себя чувствуешь?

– Я давно уже в курсе всего, ты забыл? Мне наверно легче воспринимать все это, по крайней мере, сейчас, когда я знаю, что ты не Горг.

Егор заметно вздрогнул.

– Мне столько бы хотелось узнать, Маша. Ты можешь мне рассказать кое-что?

– Что, Егор?

– Кто тот, твой парень, что спас тебя, и, наверное, меня? Ведь, так?

Какой смысл скрывать? Особенно теперь, когда Егору все известно.