Мэри прикусила свою пухлую нижнюю губку и задумчиво покачала головой.

– Не знаю, я таких мужчин не встречала…

– Всех, кого ты встречала, были похотливыми эгоистами. А Джек любит тебя, поэтому заботится и уважает. Любовь – это когда ты делаешь все, чтобы любимому человеку было хорошо. Неужто ты не понимаешь этого?

– Мне некогда было книжки читать, – Мэри опять надула свои пухлые губки, – это ты у нас такая начитанная, образованная, все знаешь, обо всем рассуждаешь.

– Прости, – теперь Кэт обняла подругу. – Не стоит ссориться из-за пустяков…

– Ты просто сама в него влюблена, я давно это заметила. Поэтому не имеешь ни друга, ни любовника. Но это глупо.

– Тебе кажется. Никого я не люблю! И долго не полюблю… после такой жизни. Мне кажется, к моему телу столько грязи налипло, что я никак не отмоюсь… Я даже в душе, когда моюсь, ощущаю эту грязь.

– Не выдумывай. В чем мы виноваты? Если и спали с кем-то, то по глупости или необходимости: у нас не было работы, не на что было жить. Поэтому не вини себя…

– Да, я понимаю, но это трудно пережить.

– Тяжело, когда не прощаешь себя, – Мэри задумалась и вздохнула, – сходи в церковь.

– Мне стыдно. Как рассказывать о таких грехах?… Ладно, давай не будем об этом.

– Не будем, – с чувством облегчения согласилась Мэрилин. – Знаешь, когда есть немного денег и крыша над головой, и не нужно метаться в поисках заработка ради куска хлеба, хочется помечтать о любви. Какая все-таки она, любовь? Наверное, это страсть, что захватывает тебя как ураган, поглощает без остатка…

– Прости, – насмешливо перебила Кэт, – но звучит слишком картинно: «страсть», «ураган»… Разве любовь не может гореть ровно, как солнце? Наверное, ты этого не понимаешь. Пока. Ты жаждешь славы, успеха. Тебе нужна страсть, но, поверь, такие чувства могут рождаться из эгоизма. Страсть – это когда только для себя. Поэтому ты не замечаешь и не понимаешь, что Джек любит тебя.

– Но я не люблю, потом он старше меня… Не хочу об этом думать! Скоро мое выступление, ты поможешь собраться?

– Конечно, сейчас переоденусь и вернусь минут через десять, я поселилась этажом ниже. Спасибо Джеку, ты у нас – прима, а он заботится обо мне, как о тебе. Нам просто повезло, что мы встретили такого замечательного человека…

Мэри не ответила, ее мысли уже были далеки отсюда. Она оказалась во власти своей роли, той милой сердцу воздушной фантазии – перевоплощения, что делало ее по-настоящему счастливой. Кэт тихо вышла из комнаты. Она не могла не заметить, как подруга увлечена работой, несмотря на ворчание и недовольство, как растет ее профессионализм, появилась невиданная ранее одухотворенность, с которой та приступала к репетициям над каждой ролью, даже малозначительной. Это был не просто творческий прорыв, это было перерождение, осознание труда как творчества, в котором человек ищет и находит вдохновение. С другой стороны Мэри, не замечая сама, все чаще отстранялась от реальности окружающего мира, живя вымыслами и сценическими образами. И это не пугало и не настораживало ее, ведь настоящая жизнь проходила мимо, не насыщаясь ни яркими событиями, ни глубинным смыслом – тем, ради чего человек появляется на свет. Она искренне погружалась в надуманные страсти, проникалась чужими страданиями, создавая тем самым иллюзию собственной жизни. И, казалось, была готова без остатка посветить себя искусству лицедейства, которое почти обожествляла.

Теперь ее дни были расписаны по часам, свободного времени оставалось мало. Если случались казусы и неприятности, Джек все быстро улаживал, его связи и авторитет казались девушкам невероятными. Так прошло почти полгода. Популярность Мэрилин заметно выросла, но ей этого было мало, она мечтала о съемках в большом кино и постоянно напоминала об этом Джеку, который имел неосторожность обмолвиться о своих связях в Голливуде, и о возможности договориться с кем-нибудь из режиссеров о небольшой роли для нее. Теперь девушка жила этой надеждой, в которой, казалось, сосредоточился смысл ее жизни. Джек терпеливо выслушивал ее жалобы и просьбы, но каждый раз что-то случалось, и визит к режиссеру откладывался на неопределенный срок.

Глава 6. Обед.

Кэти была рада, что и ее творческая жизнь налаживалась. Однако она не могла решить свою главную проблему – разорвать позорные и унизительные отношения с банкиром. Все сроки по негласному договору давно прошли, но состоятельный клиент был готов платить сутенеру любые деньги, лишь бы удержать молодую красавицу возле себя. При каждой встрече банкир предлагал ей пойти к нему на содержание, обещал купить ей квартиру и ежемесячно выплачивать солидную сумму на текущие расходы, но девушка всегда отвечала категорическим отказом, даже в те дни, когда денег не хватало на необходимое. Не принимала она от него и никаких подарков, даже очень дорогих, чем приводила пожилого человека в отчаяние, поскольку тот чувствовал, что не нужен ей, и с этим ничего не мог поделать. Он не знал, почему Кэт продолжает встречаться с ним, считая, что Питер умело ее уговаривает, но понимал, что эта ситуация может измениться в любой момент. Такую прекрасную молодую женщину при таких щекотливых обстоятельствах банкир встретил впервые, и не знал, что предпринять, чтобы не потерять ее – сама эта мысль сводила его с ума, поскольку девушку нельзя было купить ни деньгами, ни подарками. Питер же, вытягивая из банкира большие деньги, добивался от Кэтти свиданий, не брезгуя шантажом и угрозами. Тот день, когда она пришла к подлому и алчному сутенеру, девушка вспоминала с тоской и горьким сожалением. Легко быть независимой и гордой, когда у тебя есть средства к существованию, а когда беда и нищета подкрадываются к тебе, не зная жалости, выбора остается немного.