Одинокая старушка пришла в деревню уже после того, как потеряла от болезни мужа и двух дочек. Пришла ещё молодой женщиной, но её чёрное одеяние сделало своё дело, для всех она стала бабкой. В селе Марфу любили. Она никому не отказывала в помощи, была скора на любую работу. Знала много историй и сказок – за это её особенно полюбили дети, да и большаки с удовольствием слушали и просили рассказать ещё и ещё. Поэтому и собиралась молодёжь у неё на посиделки, где через смех и песни передавала эта мудрая женщина истину жизни. Да и плату она не брала. Разве что просила помощи, когда надо было.
Лавки уже стояли вдоль стен под навесом рядом с амбаром. Там же на столе стоял кувшин с ключевой водой и простенькие подсвечники. Лучины тоже были приготовлены, их обычно забирали рукодельницы, сидевшие в дальнем углу, куда свет не дотягивался.
Первыми приковыляли старики. Они очень любили петь и слушать молодёжь. Но самое главное, песни давали им силы. Не редко на посиделки дедулю правнуки приводили под руки, а домой он возвращался уже сам – полон сил и энергии прожить ещё пару месяцев, а то и годков.
На улице уже смеркалось, когда к дому Марфы потянулись весёлые стайки девчат и парней. Девушки брали с собой рукоделие, а парни – угощение для красавиц и рукодельниц. Не дожидаясь, пока все соберутся, вечер начинался разговорами стариков.
– Ефим Емельяныч, а ты как это сегодня без костылька пришёл? Аль ещё с прошлого раза не растерял прыть молодецкую? – Марфа, смеясь, налила в глиняный стакан молока и поставила крынку на стол. – Угостись, мил человек, не побрезгуй.
Старичок, кряхтя, поднёс к губам молоко, подмигнул и выпил залпом.
– Эх, Марфутка, коли бы ты мне молодильный напиток так подавала, так я тебе б не только подмигнул, а быстрёхонько в кадрильке закрутил.
– Да ладно тебе, кадрильку подавай, ты хоть потом до дому то доберись. – Хозяйка с улыбкой и уважительным поклоном забрала стакан.
– А ты зря, Марфа. Наш Ефимушка знатным парнем был, за ним девки из соседних деревень ой как охотились, – вступила соседка Клавдия Кузьминична. – Певца такого, да на язык быстрого балагура во всей округе не было. Да и я нет-нет да поглядывала, – улыбнулась старушка. – Девки те были красавицы голосистые, а танцевали так, что ноги сами в пляс пускались. Только выбрал Ефим тихую маленькую Агафью. Не красавицу, но искусную мастерицу. Уж как ладно живут они, душа в душу. Только тихая Агаша и смогла усмирить буйный характер мужа. А как ей это удавалось, одному Богу известно. Да и внуки у них загляденье, смотри, какие ладные.
В это время заходили во двор два парня и девушка. Павел был выше своего младшего брата Сеньки. Оба темноглазые, не то что дед, но взгляд такой же озорной. Ждана – их сестра была хороша собой, коса русая, тяжёлая, глаза зелёные. И мастерица в бабку, та внучку всем своим премудростям научила. Давно бы девку уже сосватали, только отец сказал, что ещё пару лет никому её не отдаст. Вот и ходила она всегда с братьями. Последним пришёл смешливый веснушчатый паренёк с гармошкой.
Девушки на посиделках сразу за работу принялись. Кто кудельку, кто шерсть прял, кто вязал, кто вышивал. За вечер каждая своё задание, данное матерью, должна была выполнить: либо носок связать, либо один узор на полотенце вышить, либо спрясть полкудели. Вечер начался с общих песен, что запевала одна мастерица и подхватывали другие.
«В низенькой светёлке6 огонёк горит,
Молодая пряха у окна сидит», – затянула Ждана.
«Молода, красива, карие глаза,
По плечам развита русая коса», – подхватили остальные девушки.
Все мастерицы под песни старались быстрее закончить свою работу, чтобы успеть полюбезничать с парнями. Те слушали и лузгали семечки, разглядывали девушек и тоже ждали, когда можно будет уже угостить самую пригожую.
Пели не только девушки и женщины, пели и парни. А запевалой был у них Ефим Емельяныч, хоть и стар годами, а голос был красивый и сильный. Если кто не знал, ни за что бы не сказал, что поёт самый настоящий дед. А уж потом подхватывали молодые голоса.
«Во подоле Макоши7 Мир рождается,
Во подоле Макоши Мир рождается,
Диду праведный, Сварог, дуй-подуй,
Коло – Сварожье злато колодуй».
Песни пели разные – озорные и печальные, про любовь и про измену, про быль и про сказку. Работа подходила к завершению, и парни уже подсаживались к девушкам, чтобы те уделили им внимание. Павел уже давно намекал Василию, что его сестра краснеет, когда его видит.
– Вась, а ты всё ещё не нашёл себе зазнобушку? Так ты к нашей Ждане приглядись, чем не невеста? И времени не меньше года для ухаживаний у тебя есть, – улыбаясь, говорил Павел.
«Ай, чем чёрт не шутит, может вправду подсесть в Ждане?» – подумал Василий и только пошёл в её сторону, как гармонист заиграл частушки, девушки вышли в круг и запели:
«Как заслышу я гармошку8 —
Заиграет кровь ключом,
Увлеклась я гармонистом,
А гармошка – ни при чём».
Девушки, а за ними и парни, закружились в пляске. Ждана видела, что Василий сделал шаг в её сторону. Она сожалела, что тот промедлил и не успел подойти до частушек. Ждана уже давно тайно была влюблена в этого красивого парня. А он, как назло, не замечал её даже тогда, когда бывал у них дома. Иногда она обижалась на своего отца, уж больно суров он был к парням, если они начинали оказывать внимание его единственной дочери. Может, и милый сердцу Василий поэтому не обращал внимания на неё? А сегодня он смотрел на неё, и оттого Ждана плясала, звонко пела частушки.
Молодежь уморилась, парни с девушками рассаживались по лавкам, парочки держались за руки. Василий робко сел рядом со Жданой. Её сердце трепетало, может, возлюбленный возьмёт за руку?
– Ефим, расскажи-ка нам что-нибудь этакое, – предложила Клавдия Кузьминична.
– Вот не помню, говорил я вам, аль нет, но слушайте. Многие из вас слышали про русалок, но многие ли про них знают? – Дед посмотрел на всех.
Присутствующие пожимали плечами, девушки ближе придвинулись к своим парням. У Василия пробежал холодок по спине, он вспомнил, как ходил сегодня купаться.
– Так вот, – продолжал рассказчик, – многие считают, что русалками только утопленницы становятся. Но так не всегда бывает. Иногда появляются они от большой любви между ними и другими живыми существами: лешими, лесовиками, водяными. И характеры у них тоже разные бывают, как прям у людей, – дед громко хихикнул, как будто вспомнил что-то. – Бывает, улыбается, ласкается, а потом как огреет кочергой!
Визг и хохот раздался над улицами – это Сёмка позади рассказчика изображал слова деда.
– Ефим Емельяныч, а ты не про Агашу ли свою рассказываешь? – сквозь смех прозвучал голос Клавдии. – Говорят, она тебя в руках крепко держит. Может, и кочергой учит?
– Может, и про Агашеньку. Всем бы нам, мужикам, таких жён – вот уж поистине шея, ведь вот как захочет, так и повернёт. Но моя-то не силой, а лаской это делает. – Старик улыбнулся. – Знает, что я без песен нежилец, вот и терпит мои отлучки вечерние. Сама-то уже не в силах со мной ходить. – Дед незаметно смахнул рукой слезу.
– Ладно, дедушка, что там дальше? – защебетали девчата.
– А дальше… Дальше про характеры хочу сказать. Они ведь тоже разные, как и мы с вами. Вот, например, Бродницы – они ведь людям помощницы. Они добрые, знают все броды и человека ведут к ним. А если ребёнок в воду упадёт, вытащат, обогреют и его ноги дуновением ветра к дому направят. И если потеряется – найдут и доставят родителям. Вот помню, у нас в деревне, я ещё мал был, привела молодая женщина паренька, и пока родители сынка обнимали, её и след простыл. Только у ворот пятно мокрое осталось, долго не высыхало.
– Так у нас у колодца всегда мокро, так к нам Болотница приходит? Ой, больше не буду за водой ходить! – хихикнул гармонист и растянул меха.
Девки тут же на него зашушукали.
– А вот Болотницы – они коварны. Это да. Они прикинутся девой, заплутавшей на болоте, и ну, парней звать на помощь. Парни на красоту падкие. Он к ней вроде уже и шагов десять сделал, а она всё на том же расстоянии. И плачет, и зовёт, говорит, что батюшка замуж отдаст спасителю. А ведь они и вправду красивые. – Старик задумался.
– Так ты, видать, тоже за красавицей ходил по болотам? – Нарушил паузу Павел. – А бабушка-то знает?
И снова раздался смех.
– Так если бы не женат был, то и кто знает, может и вас не было, – подмигнул дед. – Как стала она мне говорить, что батька её мне в жёны отдаст, как представил, что две жены будет, так я дёру и дал. – Смеялись уже все. Парни пытались изобразить деда Ефима, чем ещё больше смешили девушек. – Да много ещё всяких русалок, да только не узнаете, пока не увидите, – уже серьёзно сказал дед. – А пусть нам хозяюшка расскажет. – Дед, прищурившись, посмотрел на Марфу.
– А что и расскажу. Много лет назад это было, а где – мне не ведомо. Знаю только, что в тёмном лесу расположилось неглубокое озеро. Глубина – разве что в рост человека. Жили в нём русалки. Красивые, на поверхность земли не выходили, но не пугались ни света, ни тьмы. Стоило парню зайти в воду, как тут же появлялась красавица и, напевая, начинала кружить вокруг него. И уводила парня за собой в пучину вод. Сколько ни искали пропавших ребят, что ушли окунутся в это озеро, так и не нашли ни одного утопленника. Поговаривали, что там двойное дно – и живут в том мире счастливо люди и русалки. Поговаривали, да не все эту легенду знали. Рядом с лесом стояло большое село. И жила в нём Настёна, дочь кузнеца, красавица. Приехал её сватать парень из соседней деревни, Иваном звали. Давно они уже любили друг друга. Как-то ранним утром решили они прогуляться по лесу и набрели на озеро. Свежесть манила к себе. Настёна присела на бережке и стала милым другом любоваться. Скинул парень рубаху и только ступил в воду, как появилась рядом красавица – лицом белая, вся как светится, волосы распущены. Улыбается и ну, вокруг Ивана ходить и всё дальше от берега его уводить. – Слушали Марфу, затаив дыхание, интересно было, чем же дело кончилось. – Не растерялась Настя, шибко любила своего Ивана. Бросилась в озеро, сняла с плеч платок и накинула на шею возлюбленного. Закричала что есть мочи: «Мой он, не отдам»! Русалка замешкалась и сказала: «Ладно. Видно, сильно любишь, коль не побоялась со мной тягаться. Будьте счастливы!» И скрылась в воде, даже кругов не осталось. Вот так любовь большая всё побеждает, – Марфа замолчала.
Ждана взглянула на Василия и запела, братья и дедушка запели вместе с ней. Она надеялась, что эта песня сблизит её с милым сердцу парнем.
«Разлилася, разлилась речка быстрая.9
Разлилася, разлилась речка быстрая.
Серы камушки – это ж глазки мои,
Серы камушки – это ж глазки мои.
Шелковая трава – это ж волос мой,
Шелковая трава – это ж волос мой,
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке