Дом встретил нас яркими огнями в окнах и орущим телевизором в пустых комнатах. Влада, моего мужа, не было дома. Переодевшись, я отправилась на кухню кормить Ваню. Кухней это помещение назвать было трудно. Да и дом не был домом в полном смысле слова. Вот уже пару лет мы жили на строй площадке. На месте разваливающегося старого дома поставили новый, но после стен и крыши деньги кончились и пришлось вселиться в недострой. Впрочем, это случается почти со всеми.
Решили жить и строить, но нет ничего более постоянного, чем временное. Так и получилось: жили давно, строили медленно, вернее, почти не строили и пользовались тем, что осталось от старого дома. Ну в самом деле, не покупать же новую мебель в серые стены? Но вместе с серыми стенами такой же серой и беспросветной становилась жизнь, а хотелось совсем другого… Глядя на то, как Ванюшка, уплетает макароны с салатом, я вновь погрузилась в свои воспоминания.
«Как то быстро мы с Лешей стали жить вместе. Молодые, не обременённые проблемами. Редкий вечер проводили дома. Друзья, кампании, какие то концерты каких то музыкантов. Правда, Леша работал и неплохо зарабатывал, и единственное, о чем он мечтал – машина. И я мечтала вместе с ним. Даже пошла учиться в автошколу. Мои родители, которые жили в деревне, о бурном романе дочки, разумеется, не знали. Леша в деревню ехать не спешил, да и со своими родителями не знакомил, а я, как и все женщины на свете сама домысливала то, чего не было на самом деле: «Вот купим машину, и поедем вместе в деревню. А там, глядишь, и поженимся осенью.» И это было нормально, мечтать в двадцать три года. Как же это было давно и как же это было недавно!
Я вздохнула, забрала у сына пустую тарелку и отправилась мыть посуду.
Леша в деревню так и не поехал. Незаметно пришло лето, и наступил долгожданный отпуск. Как не крути, а надо было уехать, помогать родителям, и я собралась в путь, буквально на пару недель. Как уж так вышло, я и сама не помнила сейчас, но пару недель превратились в месяц. Почему я не смогла выбраться в город, я то же не помнила. Но с Лешей мы созванивались. Кажется, он сам разрешил мне задержаться и не спешить. А когда я радостная и счастливая вышла из автобуса на автовокзале с полными сумками деревенских разносолов, Леши там не оказалось. Прождав его минут двадцать, взяла такси и отправилась к нам на квартиру. И тут меня ждал сюрприз. Там жили другие люди, а мои вещи стояли в сумке, на балконе. Леша съехал две недели назад, забрав только свои пожитки.
Оставив ворох вещей у Анжелы, лучшей подруги, я рванула к Леше домой, впервые встретившись с его мамой, как оказалось очень неприветливой особой:
– Он утром из Москвы вернулся, из командировки, – с порога заявила женщина, – приходи завтра или звони ему, а сейчас иди отсюда, дай поспать мальчику.
В тот момент я почувствовала себя так, будто на меня вылили ведро с помоями.
–Галина Алексеевна, – язык словно к небу прирос,– я Катя, вы меня не знаете, но я девушка Леши. Разбудите его пожалуйста, нам поговорить надо.
–Какая такая девушка? – возмутилась его мама, – Вика его девушка. Юристом в банке работает. Умница и разумница, из хорошей семьи. Иди детонька, – сказала она неожиданно смягчившись, – иди домой. Потом созвонитесь и все решите.
Директор школы, где я работала, утирая слезы своей молодой учительнице, за пару дней выхлопотала комнату в общежитии рядом со школой. В самом деле, не терять же молодой педагогический кадр? Я, с подругами, клеила обои и мыла окна пытаясь занять свои руки работой, но голову занять не получалось. Казалось, что меня погрузили в какую то чёрную жижу, и как бы я не барахталась, избавиться от этого вязкого, хлипкого ощущения полной безнадёжности внутри, не получалось. Оставалось только ждать, когда чернота раствориться сама собой. Но кто ж умеет ждать в двадцать три? Зияющая в душе рана ощущалась физически и я сама того не замечая, плакала постоянно и молила только об одном: «Что бы ремонт в крохотной комнатушке длился как можно больше, что бы вокруг были люди, было с кем поговорить. И да, ещё, что б Леша пришёл, попросил прощения и все вернулось на свои места.» Наивная…
Но клеить обои и бесконечно красить на одиннадцати квадратных метрах было невозможно, и в один из тёплых августовских вечеров я осталась одна в своём новом жилище. Именно тогда появился Алексей. Как он меня нашёл, я не спрашивала. И да, он приехал на машине.
–Я пришёл в банк узнать про автокредит, а там Вика, – сказал он так буднично, даже не оправдываясь, – я её люблю, Катя.ты понимаешь?
Хотелось орать, кинуть ему тарелку в голову, обругать его всеми известными словами, обозвать эту ненавистную Вику, или поёрничать на тему, не за благословением ли он сюда явился, но, вместо этого я развернулась и молча закрыла перед ним свою дверь. Зачем что то говорить, если он её любит?
***
Муж так и не появился дома вечером. Это вошло у него в привычку – гулять допоздна. Я знала, что он болтается у кого то из друзей на улице, а потом придёт выпивший и разговаривать с ним уже бесполезно. Влад тут же сорвётся на крик и пойдёт в наступление. Дело закончится дикой сценой с обоюдными оскорблениями и упрёками. А ведь так было не всегда. Когда мы только поженились, Влад был очень заботливым и внимательным. Он покупал мне красивые вещи, отвозил и забирал с работы, мы ходили вместе в кино. Словно и не с нами это все было… Как она радовался, когда узнал, что у нас будет малыш, а ещё больше радовался, когда выяснилось, что это будет мальчик. Он с таким умилением и любовью рассматривал этот крошечный комочек счастья, который привёз из роддома.
И дом решил строить для него, для Вани. Тот, в котором мы жили, дед построил наспех, давно, из того, что было. Вот он и простоял, сколько смог. Правда, Влад и тогда выпивал, и даже мог нахамить в пьяном виде, но с утра извинялся, бил себя в грудь кулаком и утверждал, что такое больше не повториться. Тогда мне казалось, что это временные трудности. Я ещё мечтала о новом доме, красивой мебели, светлых комнатах. И работала для этого: днём школа – вечером репетиторство. Правда, я как то не задумывалась о том, что для юристов, мы строим его дом, полученный по наследству и, по этому, практически неделимый. Тогда ещё были «Мы» и у нас была цель....
Уже сквозь сон, лежа рядом с ребёнком, я услышала, как хлопнула входная дверь и, затем, включился телевизор. Громко, словно рядом с Владом разговаривала куча народа и трудно было разобрать, о чем идёт речь на экране. Пару раз я пробовала прятать пульт или кабель питания от телевизора, но Влад врывался с диким ором в комнатку к сыну в поисках утерянных запчастей.
Ванюша заворочался в кровати. Я погладила его по вихрастой голове и чмокнула в макушку.
«Придётся потом спускаться, выключать все это хозяйство. Газ бы не оставил включённым! – подумала я, – Надо проверить. Главное не заснуть!»
Но какое там заснуть, когда полночный выпуск новостей был прекрасно слышен даже за закрытой дверью на втором этаже. Спускаться вниз раньше, чем Влад уснёт, не хотелось – поругаемся, и я лежала, глядя как по потолку ползут тени от длинных ветвей берёз, колыхающихся под порывами ветра и непрекращающийся дождь хлещет по стеклу холодными струями.
С будущим мужем мы познакомилась почти через год после расставания с Алексеем. Друзья, у которых я иногда гостила по выходным, вызвались отвезти меня домой на машине, но сначала надо было заехать к какому то парню, забрать какие то вещи.
Парень оказался довольно интересным мужчиной среднего роста с темно русыми волосами и голубыми глазами, почти на десять лет старше меня. Звали его Влад, жил он один в большом, но старом доме, оставшемся после смерти родителей. Влада нельзя было назвать красавцем, скорее приятным молодым человеком, но было в нем что такое, что портило все приятное впечатление: голубые глаза неожиданно становились ледяными, словно прозрачными, какими то даже белесыми. Случалось это, когда Влад начинал злиться, причём, не всегда для этого был повод. Если бы тогда я внимательно присмотрелась к нему, за холодным взглядом голубых глаз увидела бы и хитрость, граничащую с подлостью, и маниакальную подозрительность в желании обмануть его, и полное неуважение к окружающим, скрытое за молчаливой усмешкой. Если немного утрировать, то женщины в большинстве своём были в глазах Влада как минимум не очень порядочными и не очень умными существами, а мужчины делись на тех, кто ему был нужен и тех, кому нужен был он. Последних, если они в чем то зависели от него, он не уважал совсем. Но я этого не замечала. И хотя после истории с Алексеем прошёл год, в моей жизни все ещё был период какого то сонного безразличия. Зато молодую, симпатичную кареглазую училку с каштановыми задорными кудряшками, заметил Влад. И, как сказали бы старушки на лавочке: «Он её выходил!» В какой то момент оказалось, что Влад везде в моей жизни: встречает и провожает, постоянно звонит и вечно что то ремонтирует в моей комнатушке.
От друзей я случайно узнала, что Алексей и Вика поженились и когда Влад предложил переехать из опостылевшей за год шумной общаги к нему, пусть в старенький, но свой дом, я ответила, что перееду только в качестве жены.
–Так даже лучше! – сказал Влад и в ближайшие выходные мы отправились знакомиться к моим родителям
Как уж так получилось, но Влад с друзьями и я в тот день не сговариваясь умудрились одеться в чёрное. Уже в посёлке, рядом с деревней, друг Влада заметил, что не плохо было бы к будущей тёще приехать с цветами. В ближайшем магазине вместо букета роз, нам предложили коробку с искусственными цветочками, на выбор… Одетые в чёрное, в наглухо тонированной чёрной волге, мы были больше похожи не на весёлых сватов, а на гостей другого, совсем не радостного события. Какая грустная ирония....
Конечно, я понимала, что любви между мной и Владом нет. После отъезда Влада мама сказала мне об этом, но откровенной беседы между матерью и дочерью не получилось. Может, задень мама какие то те самые струны в моей душе, разревись я тогда по бабьи на её плече, расскажи ей все, жизнь бы пошла совсем по другому сценарию, но… Я и слышать не хотела о какой то там любви. Мне казалось, что уважения вполне достаточно для создания хорошей семьи. Но откуда мне, глупышке, было знать, что слово «Уважение» Владу совсем не знакомо.
Я не заметила, как, натянув на голову подушку, уставшая за день от шума школы и суеты, провалилась в тяжёлый, неспокойный сон.
Будильник разбудил нас с Ваней ранним утром. Дома было тихо, значит Влад ночью выключил телевизор. Разрешив сыну немного поваляться, я спустилась на кухню, что бы одиночестве и тишине выпить утреннюю чашечку кофе.
Влад спал одетый на старом диване. Как только чайник зашумел закипающей водой, он поднял голову и прохрипел:
–Катя, дай воды.
Я молча отнесла стакан мужу. Внутри все кипело от какой то безысходной злобы.
–Тебе не надоело? – спросила я, глядя как Влад жадно пьёт воду, – сорок лет, а ты водку жрёшь как молодой конь траву на пастбище.
–Отстань, -Влад сунул мне стакан, дотянулся до лежавшего в ногах одеяла и накрылся с головой.
–Слушай, – я все больше злилась, – что значит «отстань»? Ты уже неделю, неделю! – и сама не заметила, как почти перешла на крик, – не можешь доделать гипсокартон на втором этаже? Работа на несколько часов. Для чего на последние деньги материал покупали? Что б он теперь валялся, а мы по нему ходили?
Я дёрнула одеяло за край, пытаясь посмотреть на мужа.
Влад неожиданно вскочил следом за одеялом и схватил меня за руку:
–Нанимай рабочих, если тебе так надо, – заорал он, – выходила бы замуж за миллионера, он бы тебе быстренько все построил…
Это была любимая песня Влада. Я выдернула руку, швырнула одеяло на диван и пошла одевать Ваню. Разговаривать с мужем было бесполезно. Если другие мужики иногда уходили в крутое пике и могли пить пару дней, неделю, а потом, выходившись, принимались за домашние дела, Влад выпивал каждый день, иногда, как, видимо, вчера, напиваясь до беспамятства. Потом он совсем не мог смотреть на алкоголь пару дней, трезвел, становился злым и вспыльчивым, а после все начиналось по новой: бутылочка пива, сто грамм водочки, до следующего крутого пике.
Влад был хорошим строителем и мужчиной о котором говорят: рукодельный. Он и правда мог и умел почти все, что только может делать мужчина в доме, но тяга к спиртному, которую поначалу не я не заметила, или не придала ей должного значения, перечёркивала все положительные качества мужа так, что домой идти не хотелось. Совсем.
Вечером, на маленькой уютной кухне своей закадычной подруги Анжелы мы рассуждали о жизни.
–Это у вас сказка – неотвязка. Он напивается, хамит, вы скандалите, ты в слезах собираешься уйти, или, даже, уходишь, проходит пара дней и ты его прощаешь. Все идёт по кругу. Это вы на какой круг вышли сегодня? Прости, дорогая, я уже сбилась со счета, но, думаю, приближаемся к сотне.
С Анжелой мы дружили ещё с заочного отделения института. Большинство студентов – заочников были старше меня – выпускницы школы, не прошедшей по конкурсу на дневное отделение. Они работали, имели семьи – вполне состоявшиеся, обеспеченные, в отличии от таких как мы, живших на стипендии и мамину помощь. И хотя мы небыли подругами во время учёбы, судьба свела нас немного позже, сделав подругами.
Как и многие другие в Поволжье, Анжела имела татарские корни, придававшие её внешности особое очарование. Почти всегда немного раскосые карие глазки подруги светились задором и жизнелюбием. Она умела жить и радоваться каждому мгновению с какой то искренней, детской радостью первооткрывателя. При этом ко всем значимым событиям Анжела относилась очень трезво, с присущей лишь ей глубокой мудростью. Для меня оставалось загадкой, как подобные противоположные качества уживались в одном человеке?
–А что же тогда делать? – спросила я, мысленно соглашаясь с подругой.
–Если я в сотый раз скажу: «Бежать!» ты же все равно никуда не побежишь. Ты, душа моя, увязла в этих отношениях. Я про такое читала. Они называются: «токсичные». Выйти из них сама ты не сможешь. Влад тебя из них не выпустит. Он сильнее тебя морально и ты ему нужна. Значит, надо научиться с этим как то жить. В конце концов, у вас сын растёт.
–Это все понятно, – я обречённо вздохнула, – ты сто раз права, дорогая моя, но куда бежать? Я как вспомню свою юность в общагах и на съёмных квартирах, меня аж в дрожь бросает. Купить квартиру на мою зарплату учителя с высшей категорией нереально. Это надо поселиться в трёх школах одновременно. Дом принадлежит Владу, делить его он со мной не станет из принципа. Получается, что нам с Ваней одна дорога: или в деревню, к моим родителям, или в самый бюджетный вариант жилья, в общагу. А это совсем не вариант.
–Два, – чётко произнесла Анжела, доставая горшочки с картошкой из духовки.
–Что два? – не поняла я.
–Ты сейчас назвала два варианта,– Анжела поставила на стол и горшочек с тушёной картошкой, которая мне, голодной после длинного рабочего дня, показалась вкуснейшим блюдом, – ты назвала два варианта, – в третий раз повторила подруга, – но вариантов может быть гораздо больше. Надо подумать.
– Да я уже столько лет думаю, и что толку?
–В том то и дело, что ты только думаешь, думаешь, а когда уже делать начнёшь? Хоть что то?
–Например? – спросила я.
–Например? – Анжела смешно поморщилась, – например, если сейчас я заставлю тебя задрать подол этого недоразумения, что у тебя платьем зовётся, то что я там увижу? Молчи, – она махнула в мою сторону кухонным полотенцем, – увижу я там у тебя столетние труселя, а должны быть кружевные трусишки, которые и трусишками назвать сложно. А для чего?
–Для чего мне и правда трусы, которые и не трусы сейчас? На улице не май месяц…
–Для секса! – ответила подруга, приспуская собственные спортивные штанишки, в которых щеголяла по дому. У неё с трусами был полный порядок, – Кризис для женщины,дорогая, это не когда денег нет, а когда трусы и лифчик разного цвета. И этот кризис в голове. Ну не уйти тебе от Влада и что? Живи для себя.
–Ой, насмешила! – горько рассмеялась я, пародируя подругу, – «живи для себя!» Да какие трусы, когда надо стройматериалы покупать? Какие шубы, хотя я о ней уже десять лет мечтаю, – это же ремонт в целой комнате, а может и на коридор ещё хватит!
– Дура, – оборвала меня Анжела, – дурёха! Знаешь почему? Потому что Владик твой о таких вещах не задумывается. Он на себя денежек не жалеет, доказать? А ты посчитай все что он ежедневно тратит на собственную персону?
Я опустила глаза, понимая, что подруга бесконечно права. Но кто то же должен нести ответственность? И как так получилось, что будучи младше мужа на десять лет, ответственной за все в нашей семейной жизни стала я?
–И ещё дура в квадрате, что Пашу отпустила, – не унималась Анжела, которой я рассказала о недавней встрече, – надо было поулыбаться, взять телефон. Встретиться в конце концов. Может и стимул бы появился трусы себе новые покупать. Нам же, мамами нашими воспитанными в большинстве своём, и бабушками, войну прошедшими, с малых лет вдалбливают: для детей, для семьи, для мужа, для Родины, для Бога, прости меня грешную, а для себя? Хоть раз «для себя поживи» сказали? А, что тут говорить? Моя такая же. И я такая же. Иногда хочешь ведь чего то безумно, а разрешить себе не могу. Например, в отпуск хочу в Турцию, одна!
Анжела плеснула в стопки водочки из запотевшей чекушки, которую достала из морозилки во время своего монолога и сказала тост:
–За отпуск!
Мы выпили и я задумалась о том, что отпуск – это, пожалуй, самое замечательное, что сейчас могло со мной случиться. За все эти годы совместного проживания в отпуск к тёплому морю в тёплые страны мы ни разу не ездили, а возможности были…Но разве Влад отпустит, одну? И потом, Ванюша, куда же я без него? А в отпуск хочется. Хочется уехать далеко – далеко. Так далеко, что бы даже намёк на существующие в жизни проблемы казался нереальным. Но как? Денег то все равно нет.
Это вечное безденежье изматывало морально. Деньги были, но стройка дома затягивала их в себя не хуже промышленного пылесоса. Как там пел Вини Пух про мёд: «Он есть и вот его нет»?
–Знаешь, про Пашу этого, беру свои слова обратно, правильно сделала, что не связалась, – подумав, выдала Анжела – рано или поздно он узнал бы о твоей унылой лодке под названием семья Смирновых, да и сам факт того, что ты с ним переспала, был бы не в пользу твоей удачной семейной жизни. А планы на будущее этих отношений, – Анжела Пашу видела лишь пару раз, мельком, – строить не надо. Что ему мешало, если ты и правда ему понравилась, отбить тебя у этого Леши? Ну или утешить потом? Так что ну его, пусть катиться на своей «Мазде» лесом.
–Анжела, – всхлипнула я, – милая, как мне все это надоело, ты не представляешь. Мне ещё нет тридцати пяти, а у меня чувство, будто ничего интересного в моей жизни уже не случиться. Остаётся лишь плыть по течению и доживать своё. Ужасное чувство, понимаешь?
Подруга кивнула, предлагая осушить ещё по рюмашке.
О проекте
О подписке
Другие проекты