Цитаты из книги «Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939-1945»

Цезене у Геббельса было 12 коротковолновых станций мощностью по 100 000 киловатт. Англия в то время располагала 16 станциями, но всего по 50 000 киловатт. Соответственно в Италии их было 4, в России – 6, в США – 11, а в Японии и Франции – по 3.Геббельс начал трансляцию на шести языках. Уже в 1933 году он открывает вещание на Соединенные Штаты, в 1934-м – на Южную Африку, Южную Америку и Дальний Восток, в 1935-м – на Ближний Восток и Центральную Америку. В 1933 году ежедневный объем вещания составлял от силы 1 час 45 минут. Годом позже он увеличился до 21 часа 15 минут. В 1935 году – до 22 часов 45 минут. В 1936 году – до 43 часов 35 минут, а в 1937-м его станции в сумме вещали 47 часов в день, что означало круглосуточную работу по меньшей мере двух передатчиков.

то время как Гитлер и в особенности Юлиус Штрайхер горячо поддержали его мысль, Яльмар Шахт, Вальтер Функ и даже Геринг, то есть все, кто хоть немного смыслил в экономике, пришли в ужас. Они прекрасно понимали, что, если бойкот продлится хотя бы неделю, закроются тысячи предприятий, сотни тысяч людей потеряют работу, и вся экономика Германии окажется на грани краха. Но отменять назначенный бойкот уже было поздно. Подготовка к нему была закончена. Более того, Гитлер отказался публично заявить, что Геббельс превысил свои полномочия. Но сам Геббельс уже знал, как следует выйти из положения. Он «приостановит» бойкот через день после его начала – 1 апреля 1933 года. Он даст шанс евреям во всем мире показать, что они умеют вести себя прилично. И если «мировой кагал» проявит благоразумие, бойкот не будет возобновлен. Он знал, что бойкот не будет возобновлен ни при каких обстоятельствах. Но мир попался на его удочку

«У нас есть только один способ заткнуть рты тем, кто клевещет на нас за границей, – вероятно, объяснял он Гитлеру и другим нацистским вождям. – Надо приструнить тех, кто распространяет клевету, и тех, кто извлекает из нее выгоду, то есть евреев, живущих в Германии, которых мы до сих пор не трогали. Мы объявим в масштабах всей страны бойкот еврейским предприятиям. Тогда евреи за границей, возможно, поймут, что может статься с их соплеменниками в Германии, и сменят тон».

То, что печать совершила в девятнадцатом веке, радио совершит в двадцатом», – провозгласил он 18 августа 1933 года. Но еще в марте того же года он издал указ о том, что немецкая радиовещательная компания переходит полностью в ведение министерства пропаганды. Таким образом была установлена монополия в эфире

По поводу костров он произнес речь, примечательно короткую, после чего министерство пропаганды разослало всем немецким газетам циркуляр с указанием умерить восторг по поводу горящих книг. Может быть, его мучила совесть?

ачале появилось девять департаментов (вместо пяти, намеченных ранее Геббельсом). Позже их число увеличилось до двенадцати, а в конечном итоге – до шестнадцати. Среди них были административный департамент, департаменты пропаганды, печати, радиовещания, кинематографии, театра, департаменты, курирующие музыку, литературу, изобразительное искусство, и другие. К середине 1933 года в министерстве уже насчитывалось триста сотрудников и пятьсот человек вспомогательного персонала.

Кроме того, под контролем Геббельса оказались все немецкие театры, за исключением прусских, оставшихся, к его неудовольствию, под крылом у Геринга. Но самое важное заключалось в том, что министерство иностранных дел передало ему право освещать за рубежом события в Германии любыми средствами, какие он сочтет приемлемыми

От министерства внутренних дел ему достался надзор за печатью и радиовещанием, а также право утверждать и регламентировать национальные праздники, да еще литературная, драматургическая и кинематографическая цензура. От министерства экономики ему досталась особого рода коммерческая деятельность, наподобие Лейпцигской и Кенигсбергской ярмарок.

Первоначально Геббельс планировал пять различных департаментов: по радиовещанию, печати, кинематографии, пропаганде и театральному искусству. 8 марта он записал: «Все эти департаменты очень важны для меня, и я посвящу им себя всего, без остатка».

Гитлер, как и обычно, довел аудиторию до исступления, но радиослушатели оставались равнодушными. Для них речь Гитлера прозвучала бесцветно, неувлекательно и даже несколько истерично. По окончании митинга Гитлер с Геббельсом еще раз прослушали запись. Гитлер задумчиво заметил: «Похоже, радиозвездой мне никогда не стать». Этот случай произошел на «Радио-Шенхайт».