Глава 21. Мия

Охотники и инквизиторы рассыпались по дороге, готовя оружие.

– Помогите! – донёсся до них полный боли крик. – Помогите, остановите это.

– Епископ, пожалуйста! Это невыносимо!

– Помогите!

– Спасите меня!

– Больно, больно, я больше не могу!

Церковники дрогнули. Заточённые в чудовище остатки людей кричали от боли и молили о помощи. Мия качнулась вперёд, желая помочь, но Талиор неожиданно поднял руку, преграждая ей путь.

– Мы можем отступить, – едва слышно произнёс он. – Вернёмся, когда всё закончится. Поможем раненым или заберём артефакт. Вернёмся в замок.

– Это предательство, – шепнула она, поборов удивление.

– А мы и не союзники, – глаза его казались провалами в бездну, и, глядя в них, Мия почувствовала себя маленькой, незначительной, такой слабой.

Ей отчаянно захотелось спрятаться. Перестать притворяться, что ей не больно и не страшно находиться тут.

Одна часть Мии, понимала, что он прав. Стоит отступить. Пусть сами разбираются. А после вернуться за сердцем.

Но, с другой стороны, готова ли она принять на себя ответственность за их смерти. Готова ли смотреть и слышать, как эта тварь будет убивать?

– Я не чудовище. – мотнула она головой, вырываясь из плена эльфийского взгляда – Не предам своих убеждений, только потому что меня таковым считают.

Тварь приближалась. Она пахла кислым потом, мочой и гноем. Мерзкий голем из плоти и запертых в нём душ.

Вырвавшись из плена эльфийского взгляда, Мия крикнула инквизитору:

– Я могу помочь.

Несколько инквизиторов бросили в её сторону удивлённые взгляды.

– Вы не убьёте его. Только заставите мучаться ещё сильнее. Это голем плоти, если он коснётся вас, то может затянуть внутрь.

– Помоги! Помоги мне! – выло одно из лиц на отростке чудовища.

– И как же ты можешь помочь? – спросил Павиус, кидая в её сторону мимолётный взгляд.

– Я освобожу души. Они для него как топливо…

– Помолимся, братья! – перебивая её, взвыл епископ, и церковники бросились в бой.

Инквизиторы и охотники, прочитав короткую молитву о защите, стали окружать голема. Епископ остался на месте, рядом с ним три инквизитора, обнаживших мечи, на распев повторяющие молитвы.

Первыми в ход пошли арбалеты. Болты впивались в болезненно розовую плоть, и мольбы сменились криками ужаса и боли. Искажённые ужасом и агонией лица на отростке выли, кричали и плакали, но церковники не отступили.

От болтов тянулись цепи, которые охотники поспешили привязать к деревьям. А рыцарь, словно и не заметив всей этой суеты, продолжал идти вперёд.

Подволакивая ногу, он потянулся к Павиусу, но тот вмиг отсёк голову врагу, а когда это не сработало, пронзил грудь.

Голем бросился вперёд и, схватив инквизитора, прижал к себе. Чудовищный отросток пришёл в движение, пытаясь обвить жертву. Из зазоров брони потянулись серо-розовые гибкие пальцы, цепляющиеся за одежду. От мгновенного заражения его спас мерцающий золотом барьер, творимый епископом.

– Не дайте ему коснуться кожи! – выкрикнула Мия и бросилась было на помощь, но Талиор, ухватив её за плечо, удержал на месте.

– Они бы тебе помогли?

– Пусти, – она дёрнулась, но эльф держал крепко.

– Они бы рискнули, чтобы спасти тебя?

В этот момент к Павиусу подскочили инквизиторы и, отрубив руки рыцарю, оторвали соратника от голема. Один из них, поторопившись, смахнул розовую слизь голой рукой, и она немедля пристала к коже.

Дёрнувшись, попытался стряхнуть, но та расползлась по коже, намертво прилипнув.

Охотники принялись рубить кошмарный отросток, но мечи увязали в розово-серой плоти, а лица выли от боли и ужаса.

Ещё до того, как Мия поняла, что происходит, Талиор дёрнул её на себя, обнимая и закрывая плащом. С влажным чавканьем отросток лопнул, забрызгав всё вокруг.

Сорвав плащ, эльф бросил его на землю, поспешно отступая и увлекая Мию за собой.

Серо-розовая жижа покрывала всё кругом. Инквизиторы и охотники сдирали с себя жижу, что вмиг прирастала к телу. Те, кому не посчастливилось оказаться рядом с отростком, бились в конвульсиях, облепленные серо-розовой жижей, что вспенилась и быстро пожирала их тела.

Среди всего этого воя и криков послышался звенящий гневом голос епископа. Он нараспев произносил слова, которые Мия едва могла расслышать за криками. Епископ и несколько инквизиторов читали молитвы, и жижа сваливалась с их тел, оставляя воспалённую, красную кожу.

Вытянув указательный и большой пальцы в сторону залитой жижей земли, Талиор выдохнул:

– Пламень.

Из кончиков пальцев вырвался поток огня, сжигая остатки голема вместе с подгнившей, коричневой травой. Жижа с шипением исчезала в пламени, оставляя после себя лишь пепел.

Церковники, не желая прерывать молитву словами благодарности, перебрались на очищенную землю. А Мия осторожно приблизилась к охотникам, которым жижи досталось больше остальных. Затихнув, они лежали на траве и дёрнулись, лишь когда Мия начала очищать землю вокруг.

Рядом оказался Павиус. Он протянул руку одному из охотников, но Талиор перехватил его за локоть.

– Они заражены.

Охотник испуганно посмотрел в ответ. Осторожно приподняв руки, осмотрел их, ощупал лицо, но серо-розовой мерзости не обнаружил.

– Ничего нет, – сказал он.

– Его нужно убить, – повторил Талиор, без жалости глядя на охотников, что непонимающе переводили взгляд с него на Павиуса. – Оно проникает внутрь и захватывает носителя, подчиняя своей воле. А хочет оно только одного: поглощать людей, питаясь их душами. Они сохранят разум, но окажутся в ловушке. Если не хотите стать частью большой воющей мерзости по имени голем плоти, убейте их и сожгите тела.

– На меня ничего не попало! – поспешил заверить их охотник.

– Ничего нет, я сбросил эту дрянь.

Они принялись наперебой заверять мастера инквизитора, что не заражены. Мия не знала, как Павиусу хватает сил смотреть в эти испуганные, молящие о спасении глаза. Если Талиор прав, все они в огромной опасности, но если…

– Откуда мне знать, что ты не лжёшь? – спросил Павиус, недоверчиво глядя на эльфа.

– Мне приказали вернуть как можно больше людей назад, вне зависимости от того, увенчается ли наша миссия успехом…

Страх охотников, проникал под кожу. Мии хотелось сбежать куда-нибудь подальше от этого ужаса. Перспектива стать заложником в собственном теле, кричать от агонии и не суметь спасти себя, страшнее смерти.

– Мы понаблюдаем, – предложила она. – Если вы заметите изменения…

– Посмотрите на доспехи, – приказал Талиор. – Он тоже из святого воинства. Полагаю, те, кого он тащил за собой, когда-то были его друзьями и соратниками. Хотите разделить их участь?

– Но мы не можем убивать их, основываясь только на подозрениях! – не сдавалась Мия.

Повернувшись, Талиор посмотрел на неё долгим взглядом.

– Если бы заражённой оказалась ты, они, не задумываясь, предали бы тебя огню.

Подавившись воздухом, Мия отшатнулась.

– Хватит, – оттолкнул эльфа Павиус. – Мы понаблюдаем. Если что-то пойдёт не так…

– Мы примем смерть как спасение, – склонил голову охотник.

Когда появился шанс на спасение, говорить о смерти им стало легче.

– Что ж, вы вольны выбирать, на сколько мучительной будет ваша смерть, – пожал плечами Талиор, отворачиваясь. – Мне запрещено касаться оружия, так что вам остаётся уповать на милосердие Жрицы Смерти.

Глаза эльфа были темны и, казалось, смотрели прямо в душу. Талиор продолжил:

– Захочет ли она избавить вас от страданий?

Глава 22. Павиус Рейно

В пылу боя с големом плоти, они не заметили, как деревня исчезла, открыв знакомую дорогу к замку. Решили идти всю ночь, не останавливаясь. Ночевать вблизи леса, без укрытия слишком опасно.

– Кто-то намеренно загнал нас туда, – сказал Павиус епископу и инквизиторам. – Когда мы не пошли в деревню, нас попытались заставить с помощью голема.

– Боюсь, эльф может оказаться прав, и мы ведём с собой заражённых. Если это так, то в замок пускать их нельзя, – сказал инквизитор Бор, покосившись на охотников, что шли впереди, разведывая путь.

Над лесом показались огни замка. Пока далёкие, но манящие. Обещающие тепло и безопасность.

– Нужно устроить очистительный молебен, – решил Павиус.

– В замке? – епископ шёл хромая, долгая дорога лишила его сил, и он опирался на руку одного из инквизиторов.

– В замке тоже, но если кто-то заражён, мы не можем пустить его к людям, – когда остальные кивнули, он крикнул эльфу: – Эй! Найди для нас безопасную поляну. Нужно отдохнуть.

– Сейчас?! – не поверил своим ушам эльф, уставившись на них, как на сумасшедших.

Давно стемнело. Из-за туч они даже дороги под ногами не могли рассмотреть. Эльф запретил зажигать фонари, чтобы не привлечь местных обитателей.

– Перед замком.

Уставшие и голодные, они остановились под скалой, из которой росла замковая стена. Чуть дальше по дороге – ворота. Всего полчаса пути – и их встретят растопленные, жаркие камины, подогретое вино и запечённое мясо.

Но пока лишь стражи стены смотрели на них сверху, не понимая, почему святые братья остановились, не дойдя до ворот.

Инквизиторы начали готовиться к молитве. По правилам им стоило всё же войти в замок и воспользоваться местным храмом. Для подобных исключительных случаев инквизиторы носили с собой иконы, ладан, свечи и прочее.

Охотники опустились на колени и стали читать молитву, их окружили инквизиторы, готовясь начать молобен.

Осмотревшись, Павиус нашёл Паучиху и эльфа. Женщина сидела на земле, катая меж ладоней маленький шарик желтоватого света. Эльф мерил шагами поляну, то и дело бросая хмурые взгляды в сторону Паучихи.

Павиус был готов дорого заплатить, чтобы узнать, о чём тот думает. В голове звенели слова, сказанные эльфом: “Если бы заражённой оказалась ты, они, не задумываясь, предали бы тебя огню”

У Паучихи было достаточно возможностей разделаться с ними. Оставить на съедение паукам, а сердце забрать с трупа. О том, что шкатулка намолена и в руках еретика не откроется, ей неизвестно.

И всё же она помогла им.

Почему?

Подойдя к Паучихе, Павиус невольно запнулся, не зная, как к ней обратиться.

– М? – подняла она голову.

Свет бросал на её лицо блики, подсвечивая бесцветные ресницы и бледные губы.

– Если заражённый обратится, нам потребуется огонь, – сухо произнёс он, хотя собирался просить вежливо.

– Попросите Талиора, – переводя взгляд на молящихся, попросила она. – У него лучше получается.

Эльф, должно быть, подслушав разговор, бросил в их сторону взгляд и скривился.

– Кажется, я ему не нравлюсь. Не хочу давать повода “случайно” сжечь всех нас.

Удивлённо приподняв брови, Паучиха посмотрела в ответ, и бледные губы тронула несмелая улыбка.

– Ваше вашество вновь в добром расположении духа?

Он протянул руку помочь подняться, а Паучиха переменилась в лице, опешив.

– Почему ваше вашество? – спросил Павиус, ожидая, когда она справится с растерянностью.

– Потому что не знаю, как правильно обращаться к инквизитору.

Несмело она подняла руку в ответ. Почувствовав прикосновение прохладных пальцев, Павиус перехватил её руку и поднял женщину на ноги.

– Мастер инквизитор, – ответил Павиус, но она пожала плечами. – К епископу обращаться следует: Ваше Преосвященство.

Паучиха прыснула, пытаясь сдержать смех, а Павиус напустив на себя важный вид, продолжил:

– Преосвященный Владыка, – женщина захихикала, – или по-простому Владыко.

– По-простому, – покачала она головой, не скрывая улыбки. – Как прикажете, Владыко. Если пообещаете больше не рубить мне руки, я помогу.

– Если пообещаешь не хвататься за опасные артефакты, я постараюсь исполнить просьбу.

– Такой опасный, что вы теперь носите его под рубашкой? – она ткнула его пальцем в грудь, безошибочно указав на Слезу под броней.

Сам Павиус к молебену не присоединился. Следил за охотниками, крюками и цепями.

Едва начался молебен, охотник Рон сбился. Лоб его покрылся испариной, лицо – пятнами. Тяжело дыша, он пытался повторять слова молитвы, но слова душили его. Каждый новый вздох давался ему с трудом, он до последнего боролся и вдруг закричал. Побежал, вырвавшись из круга, и упал на колени перед Павиусом.

– Оно во мне! Оно во мне! – Раздирая рубашку на груди, кричал он.

Кожа под рубашкой пошла буграми и приобрела знакомый воспалённый оттенок. Паучиха вместо того, чтобы немедля сжечь его, отшатнулась.

– Мастер, – испуганно посмотрел охотник, – умоляю. Я не хочу становиться…

Мелькнуло лезвие зачарованного меча, и голова Рона упала рядом с телом. Все замерли, а Павиус покрепче перехватил меч. Тело покачнулось, но не упало. Едва оно начало подниматься, вытянув руки, его охватил поток пламени. Жар был столь силён, что все попятились, закрывая лица.

Через мгновение от охотника Рона не осталось даже головы. Только выгоревшая земля.

Эльф потряс сведёнными судорогой пальцами, поморщившись от боли.

– У нас говорят: не поручай женщине мужскую работу, – с вызовом посмотрев на Павиуса, произнёс он.

– Она не женщина, – влез епископ Арно, прежде чем Павиус успел придумать ответ.

Обожжённое лицо пылало, и, кажется, он лишился бровей и ресниц из-за того, что стоял слишком близко к заражённому охотнику.

– Не смей вмешиваться в божественные дела, эльф, – погрозил епископ. – В этом существе столько же человеческого, как и в той мерзости, что ты спалил.

– Какой-то мелочный у вас бог, если это, – эльф кивнул на выжженную землю, – его дела. Разве бог не должен заниматься чем-то более глобальным?

– Не тебе, безбожник, судить о деяниях Его! – погрозил епископ.

– Конечно, конечно, – фыркнул с неприятной улыбкой эльф и обратился к Паучихе: – Пойдёмте, страшное чудовище, единственная, кому было искренне жаль этого бедолагу.

В замке их встречали как героев. Граф закатил пир, на котором восхвалял святое воинство. Вино лилось рекой, и не скованные строгими обетами охотники быстро опьянели.

Впрочем, не они одни. Баронет уже к середине вечера едва ворочал языком. Сначала он пытался облобызать руки леди Марго, но был отвергнут. После стал приставать к разносчикам и служанкам. Одного недовольного взгляда Виланда было достаточно, чтобы эльф, подхватив повесу за воротник, выволок его из зала.

– Скорее расскажите же нам о ваших приключениях! – усадив Павиуса в центре зала, потребовал граф. – Разведчики, если приближались к тому лесу слишком близко, пропадали! А вам удалось вернуться невредимыми!

Едва Павиус начал рассказ, как невольно сбился. В стороне от всех стояла Паучиха. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Переступала с ноги на ногу. Кусала губы. Маленькими шажками перебираясь к выходу.

Улизнуть не удалось, её заметил Виланд и, подхватив за руку, увёл в сторону гостей. Женщина вымученно улыбнулась, но пошла следом