– Погоди, – остановила его женщина. – Могу я попросить тебя поменять цветы и перенести вазу из кухни в комнату. Очень уж хочется поглядеть на эту красоту, пока еще можно.

Парень качнул головой.

– Да, конечно, – сказал он.

– Ножницы в тумбочке.

– Понял.

Артем метнулся в коридор, взял ножницы и вышел на улицу. Но в тот же миг нырнул обратно.

– Тетя!

– Да?

– Можно я для Лисы срежу маленький букетик?

– Конечно-конечно, дорогой! Мог бы и не спрашивать.

– Спасибо!

Около зеленой стены, обвораживая яркостью красок, росли анемоны. Голубые, пурпурные, белые, розовые, лиловые и ярко-красные бархатистые бутоны с зубчатыми краями, не на долю не умаляющими их легкости и нежности, принимались танцевать при малейшем дуновении ветра. В этом грациозном движении и неоспоримой покорности чувствовалось больше смысла, чем в любой человеческой жизни вообще или чьей-то конкретной.

Подводя острие ножниц к тоненькому зеленому стеблю, Артем тяжело вздохнул, уронив голову.

– Нам с вами одним путем, судя по всему, – усмехнулся он и, стиснув зубы, перерезал пуповину. – Вам все равно было не суждено пережить эту осень… нам…

Краем уха Артем зацепил чьи-то голоса. С каждой секундой они становились все ближе и ближе.

– Нельзя и все! – прогудел женский бас.

О землю стали ударяться тяжелые окаблученные ступни.

– Да почему? – пропищал голос тонкий и ломающийся, точно песнь скрипки в руках неумелого ребенка.

– Потому что я так сказала! – ответила женщина. – Вырастешь, узнаешь!

Мимо дома тети промчались две фигуры. Они появились и исчезли так быстро, что Артем только и успел разглядеть яркую красную кепку, а под ней светловолосую девочку подростка.

«Лиса, – подумал он, – так похожи».

С трудом собрав свои мысли в кучку, парень занялся делом. Некоторое время спустя он вернулся в дом с двумя небольшими букетами. Тетя все также сидела в комнате. Телевизор был включен и кто-то особо говорливый доводил женщину до смеху.

На кухонном столе рядом со стеклянной вазой в большой бирюзовой тарелке горкой лежали вафельные шоколадные конфеты. От одного взгляда на красно-фиолетовые обертки начинала течь слюна. Артем сунул парочку в карман, после украсил вазу цветами и отнес ее в комнату.

Женщина благодарно улыбнулась.

– Спасибо за букетик, – сказал парень.

– Что ты, если бы ты за ними не ухаживал, то и не было бы такой красоты.

– Да ладно вам, – отмахнулся Артем. – Тетя, если вам больше ничего не нужно, я, пожалуй, пойду.

– Выпил бы хоть чаю, – предложила женщина.

– Да вы что! Вы же знаете, что если я с Лисенком кружечку другую не разопью, она меня покарает.

Женщина рассмеялась.

– Я пойду.

– Хорошо, дорогой. И скажи Лисе, что я очень жду ее в гости и тебя, конечно, тоже.

– Хорошо. Я передам. До свидания.

– До свидания.

Он миновал перекресток. Из двухэтажного дома с противоположной стороны улицы, срывая глотку истеричным криком, выбежал подросток. На нем не было ботинок, рубашки и лица. Следом выскочил пузатый мужик с ремнем в руке. Он схватил парнишку за волосы и затянул в дом. Дверь захлопнулась.

«Шумно», – подумал Артем и пошел дальше.

Парень обнаружил свою сестренку на кухне. Она дремала за столом, уткнувшись лицом в учебник. Беленький хвостик на ее голове растрепался, укрыв сонную «мордочку». Шум, что принес с собой брат, совсем ее не потревожил.

«Такая маленькая, – подумал Артем и нахмурился, – может, ей нужно кушать что-то другое?»

Тихонько, чтобы не разбудить девочку раньше времени, парень взял старую пластиковую бутылку, цветы, нож и заперся в душевой.

Соорудив наспех подобие вазы и украсив его цветами, Артем вышел и громко поставил эту прелесть на стол.

Девочка вздрогнула.

– Наконец-то ты пришел, – то открывая, то закрывая глазки, сказала Лиса. Она подняла голову, и, растирая красное пятно на щеке, стала всматриваться в окружившее ее окружение.

Детский взгляд зацепился за пестрый цветник, взявшийся, будто из неоткуда. Комнату осветила мягкая сонная улыбка.

– Они пахнут осенью, – подметила девочка. – Ты был у тети?

– Да.

Ее улыбка стала шире.

– Спасибо.

– Ага.

– Такие красивые и мягкие.

Артем поставил чайник.

– Ты ужинала? – спросил он.

– Да. Твоя яичница в холодильнике.

– Яичница?

Девочка продолжила гладить лепестки кончиками пальцев.

– Да. Очень вкусная. Точно-точно, – подтвердила Лиса.

– А суп, который я готовил?

– Испортился, – ответила сестренка. – Вот окончу школу и поваром буду работать, вместе с тобой. И будет у нас много всякой вкусной еды.

– У—у—у, – загудел Артем. – Не, не надо. Тем более, на повара нужно сначала выучиться.

– Как в школе?

– Ну, почти.

– Тогда не хочу, – пробурчала девочка и поникла.

Парень заглянул в холодильник и достал тарелку с двумя яйцами.

– Круто и даже без скорлупы, – сказал он. – Ум—ни—ца! – растянул парень и растрепал девочке волосы.

– Ну—у, зачем, – завредничала Лиса.

– Так и было, когда я пришел, – отшутился брат.

Как только чайник сообщил, что готов, Артем поставил тарелку с яичницей в микроволновку. Вытащил из кармана конфеты и положил на стол.

– О! – Вспомнил он. – Еще же бутерброды. – Парень сунул руку в рюкзак, что висел в прихожей. – Прости, с работы ничего не стащил. Сегодня не до этого было. И меня опять оштрафовали.

Девочка заметно погрустнела.

– Мне тоже нужна работа, а то ты купишь подставку под посуду, когда я уже вырасту и сама смогу кружки доставать.

Парень хлопнул себя полбу и, испугавшись последствий, скривил рот.

– Я совсем забыл, – сказал он, секунду спустя. – И вообще, какая тебе работа? Школа – твоя работа.

– Ты же…

– Все в порядке. Я подзаработал на прошлой неделе. Отложил на всякий случай, и вот он наступил. Прорвемся!

Микроволновая печь дважды пискнула. Парень вытащил тарелку, поставил на стол и налил обоим чай.

– Садись со мной, Лисенок.

– Я уже кушала.

– Когда?

– Недавно.

Живот девочки проурчал голодную песнь.

– Не придуривайся! – проворчал брат. – Садись.

Страстными объятиями с унитазом встретил Артем следующую неделю своей жизни. Глотая безрецептное обезболивающее при первых признаках головной боли, а иногда и на всякий случай, он подсчитывал убытки. Даже самые доступные таблетки, что были ему по карману, били ему по карману.

Несколькими днями позже зарядили дожди.

Лиса сидела за рабочим столом в своей маленькой комнатке и под светом настольной лампы зачеркивала в тетради только ей известно откуда взявшиеся цифры. Кровать девочки была аккуратно заправлена, подушка поставлена треугольником. До полуночи оставалось несколько часов.

Зазвонил телефон.

– Привет, Артем, – ответила Лиса.

– Привет, слушай, я задержусь сегодня, – протараторил парень впопыхах.

– Почему?

– Нужно уборщицу подменить, пообещали поощрить.

– Что сделать?

– Дать надбавку, ну, то есть… короче, заплатят мне за это, вроде как.

– А—а.

– Так что ложись спать без меня, хорошо?

– Ладно, – ответила девочка надув щеки.

– Все, пока-пока.

– Пока.

Через несколько часов впервые за сутки дождь прекратился, но густая дымная шапка все еще висела над городом, будто чего-то выжидая. В центре потоки частично растеклись по ливневкам, местами оставляя болотца, с помощью которых озорно и безнаказанно горе-автомобилисты заигрывали с неосторожными прохожими. На окраинах же только и оставалось, что передвигаться на лодках.

За ответственный подход к исполнению своих профессиональных обязанностей и поддержку товарищей в трудную минуту Артем был награжден несколькими залежалыми бургерами, которые не успели всучить невнимательным оголодавшим посетителям.

Напрасно потратив драгоценные часы своей жизни, он потопал домой привычным маршрутом, по тропинке мимо недостроенного торгового центра. Вытоптанная тысячами ботинок, казалось, каменная, она проминалась под ногами парня. Повсюду поблескивали лужи и лужицы. В воздухе пахло сыростью. Туча, нависшая над головой, ощущалась тоннами свинца, готовыми обрушиться на него в любой момент.

И этот момент настал. Резкая нестерпимая боль прострелила голову Артема, а после сковала череп, будто терновым венком. Стараясь не терять связь с реальностью что было сил, он пытался не закрывать глаз. Острые колени врезались в мягкую землю. Следом руки. Рюкзак слетел с плеча и угодил в небольшую лужу, металлические собачки и застежки издали мелодичное щебетание, похожее на перелив маленьких колокольчиков и замолкли. Весь мир замолк.

Пытаясь избавиться от боли уже привычным способом, парень сунул в рот два пальца и попытался выблеваться. Вонючий поток хлынул горлом, пробив на слезу. Картинка разымалась. Боль держала высоту.

Руки обмяли. Сил для борьбы совсем не осталось, и он рухнул в лужу собственной рвоты. Полузакрытые глаза успели засечь остановившиеся перед ним бледные человеческие ступни. Парень попытался прикоснуться к ним, но те на шаг отступили, оставаясь в поле зрения.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – прохрипел низкий мужской голос.

– Я? – промычал Артем.

– Заткнись, пацан, не тебя спрашиваю, – огрызнулся неизвестный. – Это моя добыча.

– Сожалею, – послышался более робкий и научено вежливый ответ, – но человек пойдет со мной. У меня приказ.

– У меня тоже.

Боль в голове парня стала стабильной. Казалось, проживи он с ней пару дней, то мог бы даже привыкнуть.

– Я его забираю, – сказал грубый голос. Рядом с голыми ступнями остановились песочные военные ботинки. – Повезло, что раньше примчал. Странно, что он еще не откинулся.

– Нет, – вежливо отшил грубияна босоногий. – У нас нет времени для пререканий. Он идет со мной.

– Ты тупой?

– Эй! – выдавил из себя Артем и, обессилив от этого, зашторил взгляд, оставив лишь тонкий просвет.

Песочные ботинки развернулись носками к нему. Некто присел перед парнем на корточки и цепкой клешней схватил его за лицо.

– Тебе сколько лет? – спросил он.

Парень усилием чуть приоткрыл глаз. Его держал татуированный короткостриженый мужик в темно-синей толстовке. Очертания его лица были размыты, будто лица и не было вовсе.

– Двадцать один, – буркнул Артем.

– Хреново выглядишь, – заявил мужик и отпустил парня. – И несет от тебя тоже так себе.

Артем приземлился на прежнее место, уложив голову в остывшую зловонную жижку. Жижка издала глухой «хлюп». Мужик в песочных ботинках распрямился и вытер руку о черные штаны.

– Мда, – резюмировал он. – Не было печали, так зефирные примчали.

– Что ж, – вежливо произнес босоногий. – Я предлагаю тебе отступиться.

– Если я приду без него, меня накажут. И что хуже, одна прекрасная мегера пустит мои кишки сам знаешь на что, хотя… – он выдержал паузу и внимательно оглядел собеседника, – откуда тебе знать, евнух.

– Мне тебя пожалеть?

– Себя пожалей, ты в собачью какашку наступил.

Босой отступили на шаг.

– Ох, как же так.

– Нечего босиком по улицам шастать, что у вас за привычка, дурацкая.

– Там мы чувствуем себя приобщенными к любимому творению Создателя, – ответил босоногий все также сдержанно.

– Слышь, приобщенный, а подойти к одному из его любимых творений, увязшему в собственной блевоте, ты все же застремался, лицемер хренов.

– Все не так!

– Ну да – ну да. Что будем делать?

– Ты его не отдашь?

– Нет.

– И я его не отдам. Потому, пойдем в Суд. Пусть его проверят еще раз и разрешат это недоразумение.

Мужик в песочных ботинках взвыл.

– Я там не был лет двести и еще сотню не должен был возвращаться.

Босоногий робко усмехнулся.

– За двести лет многое поменялось.

– Ну вот, день так хорошо начинался, – обреченно сказал мужик в ботинках, – а теперь эта тягомотина.

– На самом деле, уже больше сотни лет эти вопросы решают удаленно. Хотя система тестовая и, судя по всему, иногда сбоит. Я и сам давненько участвовал в подобном. – Поспешил успокоить его босоногий, после посмотрел на Артема. – Только он в таком виде… как мы его… еще и живой…

– Сейчас все сделаем, неженка.

Мужик схватил Артема за шиворот, как провинившегося щенка, оттащил его в сторону и несколько раз макнул в разросшуюся там лужу. После поднял парня, похлопал по щекам и развернул к своему собеседнику.

– Сойдет?

Артем увидел перед собой светловолосого босого мужчину с бледной кожей, прикрытой бежевыми хлопковыми штанами и такой же рубахой до колен. Лица на нем не было.

– Я этого не одобряю, – сказал босоногий, – но так значительно лучше. Идем?

– Идем.