Дарьяна и не заметила, как начала вырываться и брыкаться, делая хватку мужчины лишь крепче. Он, словно зверь, втянул воздух над ее ухом и чуть ослабил захват.

– Я разожму тебе рот, но не вздумай кричать. Иначе придется тебя вырубить, – шептал над ухом незнакомец. – Шума, пока сюда пробиралась, ты и без того немало наделала.

Дарьяна понятливо кивнула, и мужчина разжал ей рот. Запястья, к несчастью, отпускать он не торопился. Можно было обдать его руки жаром, как она уже делала однажды с Митяем, но в такой темноте ей вряд ли удастся быстро найти выход. А приложить ее об стену посильнее он мог хоть сейчас.

– Пришла сюда зачем? – мужчина развернул девушку к себе лицом, словно мог видеть в кромешном темноте и прочесть в глубине глаз ответ на свой вопрос. – Чего молчишь? Немая?

– Не-ет, – часто моргая, словно мрак от этого мог проясниться, ответила Дарьяна.

– Так какого ты здесь забыла, Ненемая? – внимательно разглядывал широко распахнутые глаза девушки мужчина.

– Тебя спасать пришла, – эта идея показалась теперь такой наивной, а вслух еще и глупой, что Дарьяна пристыженно закусила губу.

Незнакомец замер, точно ожидал какого угодно ответа, но точно не этого. Он разжал запястье и, пряча смех в рукав, закряхтел:

– Ты? – отступил к стене незнакомец. – А кто такая будешь?

– Дарьяна, – гадая, в какой стороне дверь, сглотнула образовавшийся ком в горле девушка.

– Я не имя спросил, а кто будешь? Ведьма? – мужчина вглядывался в бегающие в поисках выхода глаза.

Дарьяна, ослепленная темнотой, трясясь от страха, попятилась наугад, натыкаясь на холодные склизкие столы и роняя с громким стуком десятки свечей. Мужчина не пытался ее остановить, только наблюдал. Наконец под рукой зашуршало дерево, и, готовая дать деру с погоста, девушка распахнула дверь. Кто из богов ее дернул обернуться, она не знала.

Оперевшись на стену, мужчина, зажимая рукой бок, еле стоял на ногах. Одежа ниже пропиталась густой темной кровью. К сырости примешивались запахи ладана и мокрого железа.

– Сам идти сможешь? – запястья все еще ныли, а кровь не спешила останавливаться, но девушка постаралась отбросить собственную боль на потом.

– А сама как думаешь? – мужчина устало закрыл глаза, опрокидывая голову назад.

– Думаю, тебе стоит быть любезнее с тем, кто может тебе помочь. Но если тебе здесь уютно и тепло, рана совсем не беспокоит, а тихие соседи, – девушка кивнула в сторону разрытых могил, – в радость, то можешь оставаться.

– Вот уж извините за мою грубость, отвесил бы поклон, но сами видите, – процедил сквозь зубы незнакомец.

Дарьяна глубоко вздохнула, сжимая и разжимая кулаки.

“Отчего мужчинам всегда сложно просить о помощи? А еще девок называют глупыми гусынями! Лежит весь в крови, а все одно!”

– Нашел силы язвить, найдешь и до дома дойти, – пыхтела девушка, позволяя мужчине опереться на плечо и закинуть руку ей за голову.

Под тяжестью тела она сгорбилась и неспешно потащила незнакомца на выход.

– До дома не близко, но выбора у нас нет. Постарайся мне помочь и оставаться в сознании как можно дольше.

Мужчина утвердительно кивнул, не желая тратить силы на разговор. В свете луны Дарьяна разглядела его лицо.

“Не старше двадцати с небольшим. Совсем еще мальчишка”, – фыркнула девушка, вспоминая его язвительный высокомерный тон.

Хрупкая девушка и повисший на ней парень шли по необитаемой деревне, а в тени леса, ощетинив мохнатый загривок, горящими глазами провожала их голодная тварь.

***

На подходе к дому парень отключился и неподъемным грузом рухнул в грязь. Дарьяна и за руки его тянула, и под руки тащила, но сдвинуть удалось лишь на пару шагов. Уж больно тяжелый оказался. Не в силах протащить его хоть на шаг дальше, она оставила лежать тело на мокрой земле и побежала за помощью к домовому.

Нечистик носился по двору с всклокоченными волосами и выпученными глазами, не зная, куда бежать и что делать. Одежки на нем промокли насквозь.

– Фух, ты ж! Целехонькая! – схватился за сердце домовой. – Я уж думал все, пропала! В колодце утопла!

– Деда, помощь твоя нужна, – девушка метнулась в дом за покрывалом, оставляя скользкие следы грязи на чистом полу. – Там парень, – кивнула в сторону соседских домов Дарьяна. – Он ранен.

Домовой засеменил маленькими ножками вслед за девицей. Вместе они закатили мужчину на покрывало и волоком потащили в избу.

– Ух, тяжелый, зараза, – пыхтела девушка. От натуги на спине выступил пот, а скользкая грязь под ногами только мешала делу. – Вот придет в себя, я ему устрою! И за ведьму! И за то, что отключился не вовремя! Меньше бы болтал, глядишь, и дошел!

Домовой только искоса поглядывал да ухмылялся.

Домочадцы занесли парня в избу и уложили около печи. Фуха подкинул пару поленьев в тлеющие угли и плотно затворил дверь и окно. Дарьяна задрала промокшую насквозь рубаху незнакомца. В нос ударил запах мокрого железа. Глубокая рваная рана на боку кровоточила, руки и живот исполосовали тонкие, но довольно длинные царапины. Домовой кинулся кипятить воду, а девушка отыскала порошок из кровохлебки и щедро посыпала раны.

В родном узле Дарьяна отыскала семена укропа, полынь и чертополох. Она разложила их на подоконник, щедро сыпанула в углы и обновила солевую полосу у порога, которая стерлась, пока они затаскивали парня. Дом быстро наполнился жаром и едким запахом трав, должными отпугнуть нежить.

Вода, закипая, покрылась крупными пузырями. Дарьяна ссыпала пригоршню размолотых в мелкую пыль кровоостанавливающих трав: пастушка, крапива красная, тысячелистник и птичий горец. Она мешала их деревянной ложкой, шепча коротенький заговор:

– Толстой корою,

Живою водою,

Рану оплети,

К жизни вороти.

От котелка повалил густой зеленоватый пар. Не дожидаясь, пока варево остынет, она вылила половину кипящей жидкости на кровоточащую рану. Парень очнулся от пронзившей тело боли и зашипел. Оставшуюся половину она тонкой струйкой влила ему в рот. Он кашлял и сплевывал горький отвар, но Дарьяна не успокоилась, пока котел не опустел. Парень сделал последний глоток и тут же провалился в крепкий сон без сновидений.

– Дарьянушка, что приключилось-то? – поставил новую порцию колодезной воды на печь Фуха.

– Ой, деда! – Дарьяна вспомнила о своем раненом запястье и принялась его промывать. – Сглупила я. И, по-моему, не единожды, – перевела взгляд на спящего парня девушка.

Она быстро пересказала свои злоключения в лесу и как потом кинулась спасать жизнь, а наткнулась вот на этого. Домовой только удивленно крутил головой и причмокивал.

– Какого цвета, говоришь, лис был? – щурил левый глаз Фуха.

– Серый вроде. Большой такой, – напрягала память Дарьяна. Все-таки в тот момент она думала лишь о том, как унести ноги подальше из проклятого леса, а не как выглядит ее спаситель.

– Кажить, лесавка тебя спасла, Дарьянушка, – домовой снял котелок с печи и подтащил к мужчине. – Надо бы раны его промыть, да в чистую одежу переодеть. Погляди в сундуках, там штаны да рубаха по размеру должны быть. Высокий да широкоплечий, точно кузнец, что в деревне жил, – осмотрел парня Фуха. – Да руки не от работы, а от оружия затвердевшие. Меча или лука при нем не было?

– Не заметила.

Вместе они стянули мокрые от крови и грязи вещи со спящего. Дарьяна невольно задержалась взглядом на крепком мускулистом теле, но, поймав себя за таким занятием, пристыдила и смущенно покраснела.

– Сколько шрамов, – цокал домовой, разглядывая незнакомца. – В скольких же передрягах он побывал?

Переодев парня, они перекатили его на травяной матрас. Отдышавшись, домочадцы подбросили в печь все поленья, что были в избе, чтобы вода скорее закипела, и в комнате стало влажно и жарко.

Дарьяна добавила в огонь пару сухих пучков полыни, а в котел – горошины черного перца и порошок подорожника. Избушка наполнилась терпким горьковатым воздухом, должным выгнать вместе с потом болезни.

Наконец, и сама девушка умылась теплой водой. Мелкие порезы на лице и ладонях, оставленные боярышником и шиповником, защипало. Правая скула побаливала и начинала опухать.

– Не слабо меня этот о стену приложил, – бурчала Дарьяна.

Девушка сменила грязную одежу на сухое платье и с удовольствием сунула мокрые ноги в толстые шерстяные носки. Влажную косу она замотала венцом, чтобы не мешала варить отвары и перемалывать травы с сухими ягодами в порошок.

– Деда, ты бы на глаза ему не показывался. Он меня ведьмой посчитал, а коли тебя увидит, заподозрит неладное.

– А ведьму-то он в тебе как распознал? – с подозрением покосился на спящего дед.

– А кто его знает? Я лишь сказала, что спасать его пришла. А он, видно, додумал чего.

– Ох, неспроста он здесь ошивался. Что-то ему в наших краях понадобилось. Вот знать бы что.

– И я так думаю. Да вряд ли он нам расскажет. Поможем, а там пусть идет своей дорогой, – толкла корешки папоротника в ступке Дарьяна. – Деда, ты про лесавку говорил. А кто это?

– Вот те на! Как нежить отвадить знаешь, – домовой кивнул на многочисленные мешочки на подоконнике. – А про главный оберег леса от нежити нет. Она людей бережет. Да вот в чем соль – селится лишь там, где лешего власти больше нет.

– Вот как, – задумчиво закусила губу Дарьяна.

“Лешие они ж как домовые, только листочков в волосах побольше, да сучков на сухих коленках”, – но Фухе о встрече с изменившимся нечистиком девушка говорить не стала.

– Эх, что сталось с домом моим? Сколько себя помню, безопасные места были. Водяной иль русалки побалуются на купала, да загубить никого не загубят. А тут…

Парень, приходя в себя, застонал на полу. И тут же резко попытался сесть. Домовой юркнул за печь.

– Лежи, – недовольно буркнула Дарьяна. – Зря на тебя столько трав извела, что ли?

– Ведьма все-таки, – опираясь спиной на бревенчатую стену, кривился от боли мужчина.

– Ведьма, – уверенно кивнула девушка. – Тебя как звать?

– Арий, – парень осматривал небольшую избу. Пламя печи и свеча на столе давали немного света, но ему он, по-видимому, не особо был нужен. Четыре деревянные стены, большая печь с лежанкой, пара сундуков, расставленных вдоль стен, кухонный шкаф и стол по центру комнаты, травяные мешочки на подоконнике да горечь в воздухе. – От нежити, смотрю, меры приняла. Хорошо, до утра, глядишь, не сунется.

– Про нежить как узнал? – следила за его изучающим взглядом Дарьяна.

– Рана, думаешь, откуда? – хмыкнул Арий, но тут же скривился от боли.

Небо, спрятав луну, снова заволокли тяжелые снеговые тучи. Дарьяна, чтобы ничего не напутать, добавила на стол пару свечей. Перед ней в ряд лежали холщовые мешочки с сушеными травами, ягодами да корешками: чабрец, василистник, волчья ягода и еще с десяток пахучих помощников. В молчании каждый занимался своим делом. Дарьяна измельчала в порошок и смешивала травы. Арий неподвижно лежал, оперевшись о стену, и рассматривал исподлобья избу и девушку.

– Лучше ляг, пока снова кровь не пошла, – посоветовала Дарьяна. – Одежу испачкаешь, новую не дам. Я тебя переодела, а то твоя вся в грязи и крови.

– Да понял уже, – буркнул парень, рассматривая некрашеную льняную рубаху и короткие штаны, слабо завязанные на поясе. Грубая ткань, не привыкшего к деревенской одеже парня, непривычно колола кожу. – И спасибо.

Дарьяна пожала плечами, принимая безразличный вид.

“Вот еще! И не нужны мне его благодарности”.

– Здесь чего одна делаешь? Куда народ ушел? – морщась от боли, допытывался Арий.

– Живу, остальное не знаю, – пожала плечами Дарьяна.

– А меня как нашла?

– А может, я не тебя искала, а к богам пришла, – ее раздражали многочисленные вопросы парня, и она подумывала, не добавить ли побольше сон-травы в отвар.

– Какая богобоязненная девица мне попалась. В проливной дождь, да зная, что нечисть в округе ходит, а все в храм на погост бежит, – хмыкнул Арий. – Или та нежить твоя?

– Была б моя, тебя бы уж точно скормила, – Дарьяна начинала закипать от язвительности незнакомца. В конце концов, она спасла ему жизнь, и он должен быть благодарен, а не рассматривать исподлобья скромную избушку и сыпать вопросами, на которые она и сама хотела бы знать ответ.

– Я пошутил, Дарьяна, – смягчился парень, заметив злость и усталость на лице девушки.

– На. Выпей, – она протянула Арию дымящуюся кружку. – А потом нужно повязку наложить.

– Давай сюда свои снадобья, ведьма, – забрал у девушки из рук пропитанную травяным отваром повязку Арий. – Нечего вокруг меня бегать.

Дарьяна без возражений отдала одну тряпицу ему, а второй перевязала свою руку. От жгучей боли запястья заныло с новой силой, и на глазах девушки выступили слезы.

“Каково должно быть ему с таким-то порезом? А даже не шикнет”, – искоса поглядывала на парня Дарьяна.

Арий молча выпил отвар, поменял повязку и откинулся на старый матрас. По спине струился холодный пот, но он не хотел показывать свою слабость.

За окном, принося звук маленьких колокольчиков, загудел ветер. Кожа Дарьяны покрылась колючими мурашки, а пережитое в лесу только сейчас начало обретать ясность. Пока нужно было спасаться самой, а потом спасать Ария, она будто выкинула произошедшее из головы. А теперь, лежа под теплым лоскутным одеялом в жарко натопленной комнате, дрожала от холода.

Свет догорающей печи освещал лицо Ария, и девушка рассматривала неподвижно застывшие скулы, прямую линию губ и густые, слегка нахмуренные брови. Словно он решал какую головоломку. Грудь мерно вздымалась и опускалась, парень крепко спал.