Глава 5

В три часа дня замок моей двери снова ожил. Какой-то пожилой мужчина невыразительной наружности принёс мне обед. Я пыталась с ним заговорить, но тщетно.

Он меня полностью игнорировал. Видимо, на этот счёт у него были строгие инструкции.

На подносе дымился ароматный бульон, на второе была телятина с овощами и, ко всему прочему, на подносе была записка.

Не ожидая ничего хорошего, я развернула её.

«Крошка Тина, спешу поскорее закончить все дела, чтобы испить, наконец, сок из твоей девственной малышки. Твой Жора.» Тварь. Тварь! Тварь! Тварь!!!

Обед был безнадёжно испорчен. Невозможно есть, когда на тебя волнами накатывают приступы отвращения.

Мерзкая свинья! – думала я. – Никогда, слышишь, никогда я не отдамся тебе, только через мой труп.

С каждым часом неизбежно меркла и надежда на Давида. Не станет он рисковать своим благополучием ради какой-то дурочки. У богатых мышление заточено по-другому. Любовь, сострадание, нежность… всё это для них ничтожно по сравнению с успехом, амбициями и большими деньгами. Сердце для них подспорье, а не враг разума.

Да и какое сердце, боже мой, какая же я дура… кто я для него?

Очередная шлюшка его отца. Наверняка он ни на йоту мне не поверил.

А, между тем, дело близилось к вечеру.

Я судорожно размышляла – что мне делать… Побег невозможен. Всё же убить себя? Я слишком слаба для этого. Убить крёстного? Я ещё слабее… я могу сопротивляться, кусаться, орать… но убить. Едва ли. Впрочем, я могла обезобразить себя, чтобы он утратил ко мне интерес.

Но мне потом жить с этим… Жить всю жизнь уродиной, чтобы каждый раз перед зеркалом вспоминать об этом старом ублюдке? Ну нет, дядя, это слишком дорогая цена.

Я была в полнейшем ступоре, несколько раз порыдала… но облегчения это не принесло.

За окном окончательно исчезло солнце, во дворе включились фонари. Особняк готовился к своему привычному вечеру, чего уже никак нельзя было сказать обо мне. Это вечер меньше всего обещал быть привычным… скорее трагичным, почему-то подумалось мне.

Ключ!

Этот металлический шум замка моей двери, уверена, навсегда останется в моей памяти и будет сниться мне в кошмарах при каждом удобном случае. Каждый раз, когда в жизнь мою будет врываться тревожность, страх или пугающая неопределённость – лейтмотивом этих эмоций будет поворот этого проклятого ключа. Но это будет когда-нибудь потом, а сейчас…

Ключ открывал замок.

Я как раз закончила поздний обед и в руке моей угрожающе обжилась вилка. Слабое, конечно, подспорье, но всё же. Пусть только подойдёт на расстояние вытянутой руки.

Я напряглась, смирившись перед неизбежным. Будь что будет. Как бы то ни было, дёшево я себя не продам. Буду биться до последнего.

В комнате был вечерний полумрак, свет я не включала. В коридоре же, наоборот, было достаточно светло, поэтому когда он вошёл, то в проходе я увидела только силуэт.

– Какая интимная обстановка.

Давид!

Неужели он всё-таки спасёт меня?! Сердце так бешено забилось, что мне снова стало не хватать воздуха.

– Ты за мной? – отчаянно вырвалось у меня.

– Нет, конечно, – ответил он так, как будто я спросила откровенную чушь. Типа – а правда, что Земля плоская?

Но даже его ответ, окончательно убивший мою надежду, не был для меня таким страшным, каким должен быть по сути. Как ему это удаётся… Но, если не спасти, зачем тогда он вернулся?

Давид зашёл в комнату, закрыл за собой дверь, на ключ. И, не включая света, подошёл к столику, за которым я сидела. Он сел в соседнее кресло так, что я могла чувствовать запах его едва уловимого, но приятно будоражащего парфюма.

– Я не за тобой, – продолжил он, глядя в окно. – А ради тебя. Не знаю почему, но я тебе верю. Я бы ещё усомнился, что в наше время в Москве можно вот так просто проиграть человека в карты, но я охотно верю тому, что это вышло у моего отца. Я слишком хорошо его знаю и довольно давно – всю свою сознательную жизнь. У него нет никаких принципов. Он хозяин по жизни. Нравится что-то – берёт! Несмотря ни на что.

Я жадно ловила каждое слово Давида. Он так спокойно рассуждал, как будто это касалось какого-то героя из фильма, как будто кому-то там угрожала опасность, а не меня собирались изнасиловать сегодня вечером.

– Ну и? Что ты придумала? Что ты решила делать? Расслабиться и получить удовольствие? – нахально спросил он.

Я гневно посмотрела на него, но он даже не повернулся в мою сторону, как будто наперёд знал – как я отреагирую.

– Да шучу я, шучу, – теперь уже повернулся ко мне. – И всё же?

– Я не знаю. Буду отбиваться до последнего.

– Напрасно. Он сильнее тебя. Поэтому борьба будет недолгой и, увы, не в твою пользу.

– А что? Что мне делать?

Давид выдержал паузу, чтобы я максимально сконцентрировалась.

– То, что нельзя решить силой, всегда можно одолеть хитростью, – наконец, спокойно произнёс он. – Давай сделаем так. Когда придёт отец – будь к нему внимательна.

– Чтооо? Ты в своём уме? – запротестовала я.

– Да помолчи ты. Дослушай. Будь к нему внимательна и нежна. Сведи разговор к тому, что ты совсем не против раствориться в его объятиях. Но тебе бы очень хотелось, чтобы это было красиво, хоть немного по любви. Всё-таки он у тебя первый. И секс у тебя будет первым. Для тебя, мол, это важно…

– Меня сейчас стошнит.

Давид резко встал.

– Дура!

А он горяч.

– Будь и дальше пряма и верна своим принципам. Живи здесь ещё месяцы, пока он не превратит твоё тело в изношенное подобие уличной шлюхи. А потом выкинет на хер отсюда пинком под зад. Кому ты потом нужна будешь такая? Господи, зачем я сюда пришёл, только напрасно расходую время.

И направился к выходу.

Кровь ударила мне в голову. Я кинулась за ним.

– Давид, подожди! Не уходи. Прости, я действительно дура. Пожалуйста, останься. Я прошу тебя, Давид. Рассказывай дальше, не бросай, – мольбы перешли в рыдания.

Он смягчился. Развернулся ко мне и твёрдо сказал:

– Ладно, но на будущее учти: ещё раз меня перебьёшь – ноги моей здесь больше не будет.

– Прости, прости, прости…

– В общем, твоя задача – усыпить его бдительность. Мол, вам нужно поближе познакомиться. Он тебе тоже очень симпатичен, но ты ещё не готова к близости. Он для тебя всё ещё крёстный, а не мужчина, к которому у тебя могло быть влечение. Тебе просто нужно немного времени, чтобы перестроиться. Ты почти готова, но не до конца. Ещё совсем немного и ты будешь ласкова к нему и нежна не потому, что он так хочет, а потому что этого хочешь ты, по-настоящему. Поняла?

– Да. – я впитывала каждое его слово. – А что потом?

Он задумался.

– Пока не знаю. Но я решу этот вопрос. Он тебя пальцем не тронет. Нам нужно просто выиграть немного времени. Вопросы?

– Нет, никаких. Спасибо тебе.

– Ну тогда хорошего вечера, – ухмыльнулся Давид.

В полумраке комнаты он был едва различим, но я чувствовала, как он смотрит на меня. Мы были так близко друг от друга, что я чувствовала тепло его дыхания. И мне нравилось дышать с ним в унисон. Он, едва касаясь, провёл рукой по моей щеке. Мурашки пробежали у меня по коже.

– Не боись, малая, всё будет хорошо.

И вышел.

Сквозь закрытую дверь я услышала где-то там в отдалении его голос «Добрый вечер, отец!»

Глава 6

И снова страх сковал моё тело. Но теперь у меня появилась надежда.

Теперь был план – реальный план, который мог хотя бы на этот вечер отвести от меня опасность. Даже если всего на один вечер угроза отступит – это уже будет победа. Маленькая, но победа!

Я собралась. И попыталась расслабиться. Хотя какое там – расслабиться, нужно же переодеться! Я схватила рюкзак со шмотками и бросилась в ванную.

Между тем, ожил дверной замок.

Я слышала, как он вошёл, включил свет.

– Минутку, я ванной, – прокричала я, переодеваясь.

У меня была белая маечка, сложенная так, что помяться ей было просто невозможно и джинсовая юбка. Для романтического вечера, конечно, такое себе одеяние, но пусть будет рад и этому. Выбора у меня не было.

Я переоделась, вышла из ванной и постаралась изобразить улыбку.

Жора по-хозяйски сидел в кресле, и по его лицу я поняла, что ему приятно видеть меня в юбке. Он удовлетворённо осмотрел меня несколько раз – снизу вверх.

В ней я была типичная Лолита.

На столе расположился поднос с каким-то дорогим вином и фруктами.

Он улыбнулся.

– Добрый вечер, принцесса. Заждалась?

– Да, – старалась быть я как можно естественней.

– Вот как? – удивился дядя Жора. – Приятно слышать. Значит сделала правильные выводы? Хорошо. Я думал – опять с тобой воевать придётся. А зачем? Мы же не чужие люди. Меньше всего я хотел бы причинить тебе зло.

Он похлопал по второму креслу так, как приглашают кошку запрыгнуть куда-либо.

– Подойди, – не пригласил, а мягко скомандовал он. – Ты же уже пила когда-нибудь алкоголь?

Я подошла, робко присела рядом, за столик, стараясь не смотреть Жоре в глаза. Но надо было смотреть, нужна была убедительная расположенность к нему и заинтересованность в нём.

– Пила. Но не крепкое, – и открыто посмотрела ему в глаза.

Он разлил вино по бокалам. Один протянул мне.

– Ну, за прекрасный вечер, – провозгласил он, мы чокнулись и он залпом осушил весь бокал. – Ух, хорошо!

Я тоже пригубила немного вина.

– Повторим, детка?

– Попозже.

– Согласен, времени у нас предостаточно. Никто ж никуда не торопится, – он усмехнулся.

Затем Жора встал, отодвинул штору у окна, что-то там нажал и по комнате полилась приятная музыка. Я же, наоборот, напряглась.

Он обошёл меня сзади. Наклонился, положил руки мне на верхнюю часть груди и, смердя табаком, алкоголем и ещё непонятно чем, прошептал на ухо:

– А теперь пора в кроватку. Ты чувствуешь его?

И прижался к моему плечу. Я почувствовала, как что-то твёрдое надавило мне на руку.

И снова приступ тошноты чуть не выдал меня, но… я сдержалась.

– Дяд… Жора! – попробовала я нащупать это новое для меня обращение. – Я не хочу так.

– А мне по хуй, моя дорогая – что хочешь ты, главное здесь – что хочу я, – вмиг изменился он, видимо, вспомнив утро.

– Нет, ты не понял, – постаралась я не упустить ситуацию из-под контроля. – Я хочу, чтобы мы… сделали это. Ноооо…

Он вернулся к своему креслу, присел, лицо его смягчилось, и подозрительность во взгляде сменилась на интерес:

– Нооо… продолжай, девочка.

– Но я хочу… эммм… хотеть тебя. Понимаешь? Я хочу увлажняться от одной только мысли о тебе. Я хочу считать минуты, когда ты придёшь, хочу ловить каждое движение в коридоре, мечтая, чтобы это был ты. Хочу чувствовать твои руки и не только – постоянно! С жаром, с трепетом.

Я старалась как можно ласковее смотреть ему в глаза… в эти мерзкие свиные, заплывшие жиром глаза. И даже положила свою руку поверх его.

Своим поведением и речью я, видимо, озадачила его. Вот уж действительно разительная перемена после ледяного утреннего приёма.

– Прекрасно тебя понимаю, детка, – он тщательно обдумывал, что я от него хочу. – Ты хочешь, чтобы я хорошенько тебя разогрел? – и второй рукой накрыл мою.

Я даже не стала это представлять, чтобы не выдать себя.

– Нет, не совсем так, я хочу, чтобы между нами установилась связь. Утром я испугалась. Но ты мне нравишься. Я знаю тебя с детства, и ты всегда был для меня олицетворением настоящего мужчины. Я просто хочу узнать тебя поближе.

– Когда я буду в тебе – куда уж ближе? – похабно рассмеялся он.

Я кисло улыбнулась в ответ.

– Нет, пойми, я хочу, чтобы ты немного поухаживал за мной. Мне чуть-чуть не хватает до возбуждения от тебя. Ну неужели я так много прошу?

Он задумался, внимательно разглядывая меня. Видно было, что этот человек не привык медлить и подобный поворот вечера никак не входил в его планы. Достал сигарету, закурил, снова глядя мне в глаза. Сканировал. Прикидывал.

Я как могла ласково и выжидающе держала его взгляд, пытаясь сохранять приветливую улыбку.

– Допустим, – наконец, выдавил он.

Волна облегчения накрыла меня.

– Только ухаживал я в последний раз очень давно, отвык, – начал он медленно рассуждать, чеканя каждое слово. – В кино я тебя не поведу, в ресторан тоже. И на море мы с тобой не поедем. По крайней мере, на данном этапе. И что мне остаётся делать? Как устанавливать эту связь? Тупо дарить тебе подарки, вместе смотреть телевизор и ужинать в этой комнате, разговаривая о чём-то возвышенном?

Закончил он и вперил в меня взгляд своими пронизывающими бегающими глазами.

Я стушевалась. Откровенно говоря, я и сама не понимала – как при таком раскладе может сложиться наш конфетно-букетный период. И моё смятение не осталось незамеченным.

– Вооот, – довольно закивал Жора, безошибочно читающий по лицам. – Не получается да, Тиночка? Так зачем усложнять себе жизнь? – он резко встал, подошёл ко мне, поднял за талию и как щенка бросил на постель.

И пока я приходила в себя от внезапной перемены, он выключил в комнате свет, оставив гореть только разбитый торшер в углу. А сам бросился ко мне и навалился сверху.

– Нет, отпусти, – тут же собралась я и начала отбиваться. Но тщетно.

Своими лапищами он мял моё нежное тело, пытаясь целовать меня. Я всячески отворачивала от него лицо. А он как мог пытался подмять меня под себя. Я била его по лицу, по голове. Но всё это было пародией на сопротивление – силы были явно неравны.

Когда ему вконец осточертело моё сопротивление, он просто наотмашь ударил меня по лицу. Боль и сила удара сломили моё сознание. Я была словно в тумане. Никто никогда не бил меня. Из носа пошла кровь.

– О, первая кровь, – плотоядно обрадовался Жора, – сейчас будет и вторая! Только чуть ниже.

Он буквально содрал с меня майку, оголив грудь, и выкинул её в угол. Я всё ещё пыталась вяло брыкаться. Затем он, шумно пыхтя, грубо стянул с меня юбку вместе с трусами, и они тоже улетели в сторону.

Я лежала перед ним абсолютно нагая. Болело лицо. Рыдала душа.

– Дааааа, – сладострастно прорычал он, любуясь моим гладко выбритым, невинным лобком.

Я как могла пыталась свести ноги. Но он своими коленями властно раздвинул их.

Затем опустил свою правую руку мне на вагину и начал грубо теребить губки, покрывая своими сальными поцелуями мои груди.

– Какая же она у тебя нежная, горячая… бля, я ща кончу в штаны.

Мне было страшно, омерзительно, в конце концов, больно.

Первый секс не должен был быть таким и я всё ещё пыталась отбиться, хотя, конечно, выглядело это всё совершенно бессмысленно. Я дёргала тазом из стороны в сторону, чтобы хоть как-то сбросить его потную ладонь, я просто не могла окончательно подчиниться, когда эта обезьяна похабно мяла меня там, внизу живота.

И тогда он одной рукой зафиксировал мои руки, хотя я и так уже была почти обессилена, а другой рукой стянул с себя штаны. И снова вернулся на прежнюю позицию – надо мной.

Он ухватил меня за волосы и поднял мою голову:

– Посмотри-ка, сколько удовольствия тебя ждёт.

С ужасом я увидела его небольшой, но достаточно твёрдый тёмный член, утопающий в чёрных кудрях волос, с каплей смазки, стекающей по головке. Только не это!!!

– Как же сейчас тебе будет хорошо, дура. Потом и не оттянешь тебя.

И он начал примеривать его ко мне. Я чувствовала, как скользит его головка по коже внутри бёдер, по лобку, ещё немного и он попадёт – воткнёт его.

Уже даже не страх, и не отчаяние охватили меня – настоящая паника. Если бы у меня в руке был нож – я бы наверняка убила его, не задумываясь. Меня бил озноб.

Всё-таки высвободив одну руку, я продолжала бессмысленно и довольно слабо стегать его по лицу, но ему было всё равно – наоборот, казалось, его сейчас это только раззадоривает.

Единственное, что занимало его сейчас по-настоящему – это то, как всадить в меня свой мерзкий член. Это была его идея-фикс, к осуществлению которой он был близок, как никогда. Трахнуть девочку, которая нравилась ему с детства, которая выросла, стала красивой и сексуальной, да к тому же в полной его власти… что могло возбуждать его сейчас больше?

Тело моё ходило ходуном, поэтому для него это была непростая задача.

Стало очевидно, что его начинает это раздражать. Тогда он просто навалился на меня всем своим весом – а весил он ого-го – прижал к постели своим животом и буквально парализовал мои движения… я чувствовала немыслимое омерзение от прикосновения его голого живота к моему обнажённому телу.

Он снова начал целовать меня, пытаясь засунуть язык мне в рот. И, при этом, направляя рукой свой член, продолжал на ощупь пытаться вставить его в меня. Не такая простая задача для мужчины его комплекции.

И в тот момент, когда я почувствовала его головку на входе в моё многострадальное лоно и лишь одно крошечное усилие отделяло его от того, чтобы, наконец, войти в меня – произошло нечто странное.

Я услышала глухой удар, увидела, как глаза дядя Жоры затуманились и он обмяк на мне, перестав подавать хоть какие-то признаки жизни.

Когда его голова беспомощна упала мне на грудь, я увидел за ней Давида!

В руке у него была увесистая статуэтка с полки. Взгляд был решительный и жёсткий.

– Успел? – совершенно спокойно спросил он.

– Успел… – выдавила я из-под огромного голого крёстного.

Давид подошёл к нему и, казалось, без особого усилия скинул отца с меня.