Цитаты из книги «Сделка и ее действие. Комментарий главы 9 ГК РФ (Понятие, виды и форма сделок. Недействительность сделок)»

Значение нормы ст. 167 ГК РФ для российского правопорядка весьма велико. Собственно, эта норма, иногда неточно именуемая нормой о реституции, составляет существо регулирования российским правом отношений из недействительных сделок и значительно отличает его в этом отношении от правопорядков европейских стран.

Помимо этих ограничений вводится еще одно: если после обнаружения того факта, который дает право на оспаривание сделки, истец выражал волю на сохранение сделки как прямыми заявлениями, так и исполнением или приготовлением к ее исполнению и т. п., в дальнейшем оспаривать сделку он уже не вправе.

Например, если супруг оспаривает сделку по распоряжению общим имуществом, совершенную другим супругом (ст. 35 СК РФ), мало доказать только факт отсутствия согласия на сделку и недобросовестность контрагента, нужно еще обосновать нарушение прав истца: скажем, продажу имущества по заниженной цене или на невыгодных условиях (длительная рассрочка платежа и т. п.).

Нереальность» не означает нематериальности сделки: сделка всегда действие, т. е. материальна. Но она принципиально . (Под непосредственной полезностью следует понимать, конечно, и передачу готовой вещи другому человеку.)

Большинство из них вовсе не квалифицируется в качестве правонарушений, никем не скрывается и открыто заключается и исполняется. При этом, коль скоро никто не обратился за защитой своих прав или интересов , такие сделки полноценны для оборота и его участников. Стало быть, повседневная жизнь не делит сделки на действительные и недействительные столь категорично, как это делает закон (что, пожалуй, можно расценивать как еще одно проявление вторичности закона (и права) по отношению к сделке, к хозяйству, к жизни).

Во-вторых, остается без ответа более принципиальный вопрос: в каком отношении к праву находится поведение сторон, не желающих создать своим соглашением последствия, в принципе подлежащие защите законом?

Однако если стороны антисоциальной сделки относятся к закону (что вообще свойственно деликту) безразлично или негативно, то исчезает принципиально важное качество сделки – намерение сторон создать правовые последствия.

Сделка (как, обязательно нужно сказать, и деньги ) первична по отношению к праву и потому находится вне его технических возможностей.

Я бы сказал, что сделка, наряду с некоторыми иными феноменами, формирует право, но отнюдь не право создает сделку. В этом смысле первичной идеей была, конечно, не возможная недействительность сделки (которая, как уже говорилось выше, еще нуждается в обосновании), но, напротив, ее действительность. Ведь чтобы придать силу действиям отвлеченным, не имеющим прямого, видимого материального результата, людям пришлось прийти к такому порядку, когда это невидимое действие почитается за силу, за действительность. Этот порядок признания силы за тем, что само по себе, иначе как по установлению между людьми и существовать не может, – и есть право

тогда справедливость, состоящая в том, что каждый должен выполнить должное (так ее понимал Ф. Хайек), вполне совпадает с сущностью сделки. Но это действие сделка имеет независимо от закона, и закон может лишь санкционировать его, но не создать. Гораздо понятнее роль закона в отмене того следующего из сделки должного, что вступает в конфликт с основами жизни общества.