Цитаты из книг автора «Константин Образцов»

Понимаю, – серьезно кивнула Карина. – Мне тоже кажется иногда, что я существую, как персонаж какой-то невеселой истории, словно все, что я испытаю, сделаю и переживу решено за меня. Но я не хочу менять автора. Я хочу написать свою книгу сама. – Уверен, это будет бестселлер. Аркадий Леонидович улыбнулся, и Карина почувствовала, как где-то внутри у нее рождается слабая искра, похожая на первую, чуть заметную глазу звезду на едва начавшем темнеть ночном небе; какое-то непривычное для нее, почти позабытое чувство, что-то оставленное в далеком детстве, в первых главах ее еще не оконченной повести. Ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы вспомнить название этому чувству: радость.

Полустанки и деревушки мелькали, как загадочные планеты; ночные пространства разделяли иные миры, измерения, жизни; синеватые редкие вспышки прожекторов освещали купе, придавая всему загадочную многозначительность, словно здесь и сейчас происходило нечто просто и сложное одновременно: иногда можно почувствовать, как судьба приводит в движение скрытые механизмы вселенной, маскируясь мнимой случайностью событий. Разговор то тек плавно, то прерывался молчанием, но даже тогда Карине казалась, что беседа их продолжается и в тишине. – Что Вы хотите найти? – спросила Карина после долгой, задумчивой паузы. – Там, в другом городе…на новом месте? – Новую жизнь, – ответил ее собеседник. – Я иногда представляю, что человеческая жизнь – это книга, которую пишет неведомый автор. Иногда это скучная бытовая проза, или сентиментальный роман, или семейная сага. Моя жизнь в последние несколько месяцев была больше похожа на триллер, написанный помешанным графоманом. И сейчас я думаю, что мне пора сменить автора.

Вы могли умереть уже несколько раз, – сказала Алина, – и остались в живых только чудом. Я считаю, что нельзя задолжать Богу смерть – он может призвать нас к себе, когда Ему будет угодно. Но можно задолжать жизнь, достойную жизнь, понимаете? Достойную и счастливую. Я не знаю – да и знать не хочу – почему Вы взялись за молоток, но думаю, проблема в том, что Вы слишком зациклились на своем недовольстве окружающим миром, на брюзжании, ворчании, и возмущении тем, что происходит вокруг, а стоило бы заняться собой. Вы все равно не измените ничего из того, что Вас так возмущает, по крайней мере, теми методами, к которым Вы решили прибегнуть. Ничего. И я думаю, что вы это понимаете. Для всех Вы всего лишь очередной спятивший серийный убийца, маньяк, да еще и с опасной идеологией, угрожающей гуманистическим ценностям. И глубоко несчастный человек при этом. – Так что же делать? – снова повторил Каль, глядя невидящим взглядом в раскрытую папку. – Постараться стать другим. Счастливым, к примеру. Говорят, что к таким людям тянутся. А вокруг некоторых, счастливых по-настоящему, даже спасаются тысячи. Каль кивнул. – «Стяжи дух мирный…», да, я помню. – Ну вот. Почему бы не попытаться? Поезжайте куда-нибудь в тихий город, в провинцию. Устройтесь работать – в школу, например. Воспитывайте и учите детей, по мере сил и возможности. Женитесь, в конце концов, еще раз. И перестаньте себя мучить. Может быть, отпадет необходимость мучить других.

Ангелы и сейчас говорят с людьми, ничуть не реже, чем раньше, только никто их не слышит и не видит из-за постоянного гула и пестрого мелькания, в которых легко различаются голоса и тени других сущностей, тех самых, которые делают все, чтобы ни у кого не было возможности и желания остановиться, прислушаться, оглядеться, подумать. Но порой, если тихие речи посланников небес игнорировать особенно долго и упрямо, они обращаются к нам языком страданий и боли. «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt». Желающего идти судьба ведет, не желающего – тащит.

Вы замечали, что в наших воспоминаниях детства всегда светит солнце? Там настоящие снежные зимы, пушистые новогодние елки, теплые дожди жарким летом, но самое главное – солнце. Я готов спорить, что когда эти девочки будут вспоминать, как в детстве бегали и играли с веселым псом на площадке, то там тоже будет светить солнце, и не будет унылого серого неба и туч, грозящих дождем.

Маниакальное женское желание выйти замуж и родить казалось просто навязанной кем-то обязанностью, причем навязанной настолько давно, что выполнение ее уже потеряло свой смысл. Единственное, что пугало в картине одиночества, так это альтернатива обнаружить себя через десять лет здесь же, в пабе, со стаканом виски в руке. Перспектива так себе, но уж точно лучше, чем прожить жизнь с по сути чужим человеком и еще нарожать детей лишь потому, что так надо. Но с такой перспективой, видимо, придется смириться, потому что единственный человек в жизни Алины, который был ей интересен, о котором она хотела заботиться, помогать, быть ему напарником и партнером, просто исчез, потому что у него нашлись дела поважнее.

В этот раз я начал рассказывать о себе. Не помню, как это получилось. Наверное, всему причиной то чувство внутренней свободы, которое я испытывал рядом с ней, когда можно просто быть самим собой, таким, какой есть на самом деле, и с радостью ощущать, что именно таким тебя принимают, полностью и без оговорок. Кристина была очень внимательным и благодарным слушателем: большая редкость, когда молчание того, кто слушает, является формой диалога с тем, кто говорит. Незаметно для себя я вдруг начал рассказывать о том, о чем не говорил никогда и ни с кем: для посторонних у нас всегда готовы увлекательные истории о собственной силе, но рассказать о своей слабости и боли можно только близкому человеку, какого, по сути, у меня никогда не было. Однажды несколько лет назад меня принесли в больницу маленького городка одной из китайских провинций. Три пули, прошившие меня насквозь, каким-то чудом не убили меня, но боль пропитала все тело, а кровь – всю одежду. Я помню то ощущение, когда нежные и заботливые руки девушки-врача слой за слоем освобождали меня от рваных, пропитанных кровью тряпок, и страдание, которым это сопровождалось, обещало облегчение. Что-то подобное я чувствовал теперь, когда рассказывал Кристине то, о чем раньше не говорил никому: словно меня постепенно освобождали от грязных, окровавленных лохмотьев, налипших на душу. Мы стояли на набережной; когда я замолчал, словно очнувшись от легкого сна, то увидел, что Кристина внимательно смотрит на меня, а в ее черных глазах светятся отражения ночных фонарей в темной глубокой воде. Потом она сделала шаг и легко прикоснулась к моей щеке холодными нежными губами. На душе у меня стало легко и свободно; я чувствовал в своей руке ее нежную ладонь, а еще исходящее от ее тела удивительное тепло, которое явственно ощущалось даже сквозь ткань наших пальто.

Сейчас можно в любой момент поговорить с любым человеком на любом конце мира – но говорить, как правило, не о чем. Можно прочитать практически любую книгу в виртуальной библиотеке – но это мало кому нужно. Можно через несколько часов оказаться в любой стране – но только для того, чтобы заснять себя на фоне моря или древних храмов, а потом выложить все это на всеобщее обозрение в Сеть. Очень много средств – но почти нет целей, кроме самых очевидных и материальных. А потом однажды ночью у вас в комнате вдруг сдвинется с места стул – просто так, без всякой причины. Или начнет зажигаться свет в коридоре. Или дверь в комнату вдруг откроется сама по себе и захлопнется с грохотом. И вы не будете знать, что делать, в отличие от ваших невежественных, по вашему убеждению, предков, которые прекрасно знали, как поступать в подобных случаях, вне зависимости от того, к какой конфессии они принадлежали или вовсе были дремучими язычниками. Потому что эти явления не выходили за рамки их картины мира, а вы останетесь один на один со смертельным ужасом, который испытывает современный человек, не выдерживающий прикосновения иррационального.

«Принцип вибрации, согласно которому все проявленное и что ни существует – материя или энергия – все является лишь различными вибрациями и видоизменениями единого первоначала». Покажите это современным физикам, работающим над теорией струн или квантовой теорией, и они прокомментируют данное высказывание на более привычном для вас, но не более понятном оттого языке современной науки. Разница только в понятийном аппарате. На истинное знание о законах этого мира не влияет источник, из которого они получены, и то, к чему только приходит современная экспериментальная наука, возводящая огромные коллайдеры, давно было известно древним оккультистам. – Ну хорошо, – сдалась Алина. – Пусть так, это наука. Но магия?.. – А что магия? Это точно такое же практическое знание о законах природы, как и все остальные, только магия использует эти законы, не объясняя их. Вы и сами каждый день совершаете магические действия, хотя не осознаете этого. – Это какие же? – Да самые простые. Например: если щелкнуть пластмассовой клавишей в стене, то под потолком засветится стеклянная лампа. Это магия. – Это техника! – возмутилась Алина. – Нет, это магия, – спокойно ответил Гронский. – Потому что вы не знаете, почему лампочка начала светить. Вам неизвестна природа электричества – как неизвестна, кстати, никому. Вы просто знаете, что нужно сделать, чтобы получить определенный результат. Разумеется, вы не думаете, что свет загорелся от щелчка пластмассовой кнопки, но и маг не думает, что человек, на которого он, к примеру, навел порчу, заболел из-за протыкания иголкой восковой фигурки. Но он точно знает, что определенные действия освобождают силы, которые влияют на реальность заданным образом. Так же как и вы, включая лампочку, говоря по телефону, работая на компьютере, совершаете действия, вызывая к жизни силы, которых не понимаете.

– Это еще почему? – удивился Гронский. – Вы полагаете, что современный человек образованнее или осведомленнее о мире только потому, что водит машину, пользуется мобильным телефоном или знает, как скачивать видео в Интернете? Исаак Ньютон был богословом и изучал алхимию, не имел водительских прав, но при этом открыл закон всемирного тяготения. Никола Тесла понятия не имел об Интернете, но во многом благодаря ему современный мир имеет электрическую энергию, на которой работают все бесчисленные сервера мировой информационной паутины, давая нашим невероятно образованным и умным современникам возможность пустословить в Сети. Кстати, сам термин «электричество» был введен Уильямом Гилбертом в 1600 году, в работе, посвященной электрическим явлениям и магнетизму. Аббат Тритемий, уже упоминавшийся мною сегодня, проводил опыты по передаче информации на расстояние, а также по воздействию слов на сознание и поведение человека, за много веков до возникновения радио или теории НЛП. Письма любого, самого недалекого, современника Пушкина, написанные пером при свечах, выглядят литературными шедеврами по сравнению с, извините, постами в социальных сетях. Вы отказываете алхимии и другим оккультным знаниям в праве называться наукой, а знаете, как звучит, к примеру, третий принцип герметизма?