* * *

Любимый тестюшка, хлебнув «самоделки» из своего гонорара, высоко оценил наше творчество и наказал использовать замечательный агрегат «и в хвост и в гриву».

Второй и третий замес дополнительных вложений не потребовали, а расход воды в те времена счетчиками не контролировался. Но и «выход годного» получился поменьше и послабее. Соседа это только распалило. Он торжественно пообещал заняться научными изысканиями и практическими опытами, дабы достичь невиданных высот в контексте увеличения количества, улучшения качества и повышения крепости.

Его крепкая телом жена Ленка с выдающимся «балконом» примерно пятого номера, вывезенная Борькой из Каховки после завершения студенческих каникул, при неумеренном употреблении мужем «горилки» регулярно применяла запрещенный прием – грозилась уехать к матери, забрав маленького сына – любимца отца. После того, как Борька приступил к настаиванию следующей «бузы», она привела жестокую угрозу в исполнение.

Оставшись один, сосед закуролесил нещадно. Он набрал на работе отгулов за переработку и взялся за производство с новой силой. Причем, немного поразмыслив, наладил практически непрерывный процесс перегонки, принеся из гаража три ведра, в которых готовая к переработке брага едва успевала вызревать. Периодически он звонил мне и просил зайти за комплектом судков, в которых из ближайшей любимой «Шашлычной» я подтаскивал ему закуску, первое и второе, а «третьего» было вволю. Время от времени из его окон слышался задорный женский смех – Борька приглашал на дегустацию знакомых барышень.

В очередную ночь мы проснулись от землетрясения средней балльности, за которым послышались непонятные звуки – то ли рыдания, то ли шум небольшого водопада. Мы с тестем на рысях слетели вниз. Дверь открыл Борька в клубах пара. Он немного задремал, снявши очередную пробу, а замечательный агрегат не вынес «космических» перегрузок, и взрывом сорвало опытную головку. В полете она напрочь срезала кран горячей воды, и из трубы бил фонтан кипятка. Сосед метался по помещению, оттаскивая из опасной зоны драгоценный готовый продукт. Кое-как перекрыв вентиль, мы прекратили наводнение и уложили Борьку спать.

На следующий день после работы я заглянул к Борису: он уже полностью устранил последствия «несчастного случая», кухня блистала чистотой и радовала глаз необычайным порядком. Количество «зелена́ вина́» не поддавалось исчислению: где только можно теснились трехлитровые банки, диковинные бутыли, красивые емкости из под импортных напитков и даже три дефицитные пятилитровые пластиковые канистры. Наработанный опыт дал результаты: прозрачность напитка радовала глаз. Широта диапазона цветовой гаммы и вкусовых добавок потрясала: кофейный, ванильный, на молодых листочках, черносмородиновый, вишневый, тархунный, сливовый и гордость хозяина – на перепонках грецких орехов – для мужской силы. «Две ночи орехи шелушил!». При мне сосед произвел междугородний звонок, чтобы я подтвердил супруге, что эксперимент окончен. Когда я уходил, он просил передать тестю, что вернет полностью восстановленный аппарат в ближайшее время.

Ленка приехала через два дня, одна, желая удостовериться. Убедившись в правдивости показаний, она вызвала маму с ребенком. Вот тут-то и вышел конфуз. Прибывшей дородной хохлушке, очень напоминающей Марковну из общеизвестного фильма «Трактористы», весьма понравилось творчество зятя. Вместо намеченной недели она задержалась, ежедневно вместе с Борькой снимая пробу со следующего «сорта». У зятя с тещей наладился полный контакт, и Ленка с трудом выпроводила «ридну» маму к исходу второй недели.

Спустя месяц Борис вернул моему тестю полностью восстановленный «прибор» со словами «Лучше нового!» и две трехлитровые банки отборной «божьей слезы» в счет уплаты аренды. Банки немедленно изъяла теща, пообещав баловать нас с тестем по праздникам. А остальное количество «огненной воды» под жестким присмотром супруги сосед в несколько рейсов отвез в гараж, ключи от которого Ленка отобрала немедленно.

* * *

Мы с тестем наслаждались плодами Борькиного труда в течение всего следующего года, причем, перелитая в претенциозные импортные емкости «крепкая настойка» даже выставлялась на торжественный стол, удивляя гостей качеством.

На какой срок самому соседу хватило «пшеничного вина», осталось загадкой. По самым скромным подсчетам, в гараж был отправлен пятилетний запас.

«Сергеичевы» оливки
(Гримасы недоразвитого капитализма).

Светлой памяти В.С.Симакова

На богатом событиями жизненном пути мне встречались всяческие персонажи, но некоторые оставили совершенно неизгладимое впечатление. В молодые годы особенно ярко западают в память выделяющиеся из общей массы необычные личности и связанные с ними эпизоды.

* * *

«Батальон в атаку поведу я сам!»

Ольга Николаевна, мама близкой подруги моих юношеских лет, да и всей дальнейшей жизни, Натальи, проживала с третьим мужем, Наташкиным отчимом, Владимиром Сергеевичем в старинном доме на углу Хвостова переулка и улицы Димитрова⁷. Аккурат напротив нынешнего «Президент-отеля⁸». «Сергеича», обычно фланировавшего по дому в пижамной двойке неяркой полосатой расцветки приглушенных синих тонов трезвым я никогда не видел. На левом лацкане домашней тужурки сразу бросались в глаза две орденские планки, расположенные друг к дружке под углом примерно градусов в 30*. При внимательном рассмотрении разбирающийся визитер понимал, что на колодках превалируют Ордена Ленина, слегка разбавленные Орденами Боевого Красного Знамени и Красной Звезды. Встретившись с «Сергеичем» впервые, я отнесся к нему несерьезно. Но познакомившись поближе и, особенно, узнав послужной список отставника, мнение кардинально переменил. За «нехорошую» (принадлежность к династии золотопогонников) родословную и веселый нрав Владимир Сергеевич отправился на войну «с зоны» и прошел через две особые штрафные роты, где, по большей части, «подвизался» разведчиком. Его дважды представляли к «Герою», но каждый раз дерзкие речи и строптивый характер удальца отправляли наградные документы под сукно. Да и сразу после войны острый на язык старший офицер снова «удостоился» пятилетнего пребывания в Сталинских лагерях. Перенесенные невзгоды не сломили бойца, но привили неутолимую жажду. Выпивал «Сергеич» крепко и постоянно, однако всегда пребывал в сознании и провалами памяти не страдал.

Основной задачей в описываемый период (конец 70-х годов прошлого века) Владимир Сергеевич считал восстановление «статуса-кво», а именно присвоение незаслуженно недополученного звания Героя Советского Союза со всеми причитающимися льготами и привилегиями. И на эту тему состоял в нескончаемой переписке с Министерством Обороны, Верховным Советом, ЦК КПСС и лично товарищем Брежневым. Каллиграфический почерк и чеканная манера изложения напоминали шедевры «Царского писаря⁹», также «отливавшего» литеры военно-писарского рондо на Высочайшее Имя.

Как говорит Наташка, знавшая его больше тридцати лет, «Сергеич» никогда «не видел равных» и любой вопрос считал решаемым. Такой подход полностью соответствовал нелегкому пройденному пути и почти дословно повторял текст Галича «Отличался отвагой отчаянной – что захо́чем, мол, то и возьмем…». К этому стоит приплюсовать активную жизненную позицию ветерана, бравшегося за любое полезное дело и успешно его завершавшего практически «на голом энтузиазме».

* * *

Наши нечастые встречи обычно происходили по моей инициативе. Инвалиды ВОВ¹⁰ имели право на покупку практически любого товара без очереди, и «Сергеич» совершенно безвозмездно и неоднократно помогал в приобретении джинсовой ткани и прочих практически недоступных рядовому гражданину товаров. Сам процесс «битвы за дефицит» его возбуждал и доставлял явное удовольствие. «Сергеичу» нравилось бывать на людях и ощущать себя в гуще событий.

Немаленькую пенсию, опять же, точно по Галичу¹¹, он любил транжирить по очереди в двух любимых столичных ресторанах: в уже не существующей гостинице «Берлин» и «Славянском Базаре». Единожды составив «Сергеичу» компанию, на вторую попытку я не отважился. Даже с присущим мне в те годы юношеским максимализмом, я чувствовал себя весьма неуютно. Откровенные высказывания моего визави о жирующих «власть предержащих», совершенно незаслуженно обделяющих « боевого офицера, ныне инвалида, положившего всю жизнь и здоровье на защиту Родины», в тишине ресторанного зала звучали набатом. Зычный хрипловатый баритон был хорошо слышен даже в дальних углах зала, а красочную речь украшали забористые армейские шутки. Да и примечательный внешний вид геройского ветерана – очки-бинокли в двадцать диоптрий, палка для ходьбы и пугающая черная перчатка на левой кисти – сразу привлекали заинтересованные взгляды посетителей. Владимир Сергеевич имел слабость эпатировать окружающих, но на конфликт никто не шел, видимо, богатый иконостас во всю грудь служил ему оберегом.

Конец ознакомительного фрагмента.