Читать книгу «Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья» онлайн полностью📖 — Константина Колчигина — MyBook.
image

X

Возня с мотором заняла неожиданно много времени: сначала пришлось промыть всю топливную систему, но после пробного запуска выяснилось, что плохо работает водяной насос – на этот раз пришлось снять двигатель с транца, отсоединить редуктор от дейдвуда и заменить резиновую крыльчатку помпы, а в завершение (после установки мотора на транец и очередного запуска) я обнаружил, что погнут вал гребного винта (когда это случилось – оставалось лишь только догадываться), и пришлось вновь снимать «Вихрь» с транца и разбирать редуктор – хорошо, что запчастей было более чем достаточно.

Встревоженные длительной остановкой, на кормовой платформе стали собираться по одному почти все члены экспедиции: мой заместитель, доктор, Наташа и кое-кто из мужиков, а потом на ставшую тесной площадку, выбрался даже Адмирал. Появился Володя и спросил, что готовить на ужин – так много времени занял у меня ремонт мотора. Получив мои распоряжения (на ужин я рекомендовал гречневую кашу с добавлением фарша из мяса птицы), наш юнга отправился на «камбуз» и попросил по пути сестру помочь, а я продолжил возиться с двигателем.

– Николай Александрович! – не выдержал наконец мой заместитель. – У нас же два механика!

– У них узкая специализация! – отмахнулся я. – Разбираются лишь в судовых дизелях! С трудом…

Минут через двадцать «Вихрь» вернули на транец плота и после нескольких неудачных попыток всё-таки запустили. Выбрали якорь, на который поставили «Дредноут» во время ремонта мотора, дали передний ход, и наш плавучий дом, преодолевая всё ещё лёгкое встречное течение, медленно двинулся на север. Пока наша молодёжь готовила ужин, я, воспользовавшись тем, что меня пока никто не отвлекает, вернулся в «каюту» и примерно в течение часа успел полностью закончить второй комплект для своей помощницы – оставалось лишь прогладить готовые изделия. Осмотрев брюки и жилет, убрав лишние нитки и начав наводить порядок на столе, я услышал голос Огнева, звавшего меня на нос. Выйдя на корму, я задержался здесь на пару минут, чтобы прислушаться к звуку работающего двигателя и, не уловив ничего подозрительного, собрался было пройти бортовым проходом на нос, но меня позвал Сергей, недавно сменивший Петра за румпелем мотора, и, когда я оглянулся на него, кивнул на левый берег реки, в этом месте представлявший собой пологий песчаный пляж (густой лес начинался сразу за его полосой шириной метров в пятнадцать). Вдоль кромки влажного песка двигалось неуклюжей походкой около десятка здоровенных волосатых человекоподобных существ, вооружённых дротиками, дубинками и, кажется, каменными топорами – наши старые знакомые, с которыми мы столкнулись сразу после постройки и спуска на воду «Дредноута» по пути сюда. Ширина реки здесь составляла примерно двадцать пять – тридцать метров, а наш плавучий дом плыл прямо по центральной части русла; мы, похоже, находились в пределах досягаемости любого метательного оружия, брошенного сильной и умелой рукой. Скорость плота относительно берега теперь на глаз едва превышала два узла, и наши очередные «доброжелатели» могли не особенно спеша, даже «вразвалочку», сопровождать нас, терпеливо выжидая удобного момента для нападения.

– Голову, Серёга, из-за досок не выставляй! – посоветовал я мужику, который был совсем неплохо укрыт ограждением из плах.

Двинувшись на нос плота в сопровождении Адмирала левым бортовым проходом, я отметил, что снаружи, сквозь многочисленные щели в тростниковой стенке, можно легко различить силуэты людей – нам, пожалуй, теперь следует поостеречься ходить здесь и чаще пользоваться центральным ходом (через склад). Оказавшись в кубрике, я обнаружил, что половина моих подчинённых глазеет сквозь окна-бойницы на сопровождающую «Дредноут» компанию, и несколько раздражённо распорядился немедленно убрать физиономии из оконных проёмов.

– Я тут пару ружей с «бекасинником» приготовил, Николай Александрович! – сообщил мне Огнев, кивая на разложенные прямо на столе полуавтоматы. – На всякий случай…

– Приготовь-ка, Иван Ильич, ещё пару с крупной картечью! – хмуро сказал я, придвигая ногой к столу скамейку. – И тоже держи под рукой…

– Думаете, Николай Александрович, могут напасть? – тут же обеспокоено спросил доктор.

– Да уж наверняка при первом удобном случае набросятся! – ответил за меня мой заместитель. – Помнят, видать, как Николай Александрович их лесиной отделал!

– Что-то тревожная нам обратная дорога выдалась! – заметил Козырев. – То одно, то другое…

– Не волнуйся, Олег Сергеевич, прорвёмся! – усмехнулся Огнев. – С таким шефом-то! Ещё погуляем по возвращении на ваших свадьбах.

По моей команде стали накрывать на стол (ружья, конечно, убрали, но держали под рукой: Огнев – на коленях, Василий – на топчане, рядом с собой) – всё было давно готово. За ужином на этот раз не было обычного оживления: мои люди были молчаливы, тревожно переглядывались и постоянно косились в сторону окон, выходивших на левый берег. Устали, похоже, от приключений так, что даже стая орущих и корчащих рожи обезьян привела их в смятение – чего же было ждать при появлении целой орды свирепых каннибалов?

– Что-то вы все словно на поминках! – не выдержал наконец я этой гнетущей атмосферы. – Ты, Иван Ильич, хоть анекдот расскажи людям, что ли!

– Да я бы рад, Николай Александрович! – хитро усмехнулся мой заместитель.

– Да вот только что-то ни одного приличного анекдота не припомню, а у нас тут Наталья Андреевна сидит, девица исключительной порядочности – не в пример другим нынешним, которые, бывало, такое загнут, что портовые грузчики краснеют!

Наташа рассмеялась, улыбнулся и я, усмехнулись в бороды Пётр и Василий, а сидевший напротив нас с мрачной физиономией доктор неожиданно хмыкнул – даже ложками все заработали как-то веселее. Поводов для паники, безусловно, не было – мы были хорошо вооружены, двигались по воде на некоторой дистанции от берега и должны были рано или поздно избавиться от неприятного соседства местных дикарей, которые через час-другой устанут, месить лопатообразными ступнями береговой песок.

– Мотор бы вот только не сдал… – очень некстати вдруг оборонил доктор. – Тогда они, глядишь, и в воду полезть не поленятся…

– Ну и что с того, Олег Сергеевич? – опять усмехнулся Огнев. – Забыл ты, видать, как Николай Александрович всю их ораву в прошлый раз одним колом разогнал?

– Так-то оно так… – буркнул опять помрачневший Козырев. – Но Николаю Александровичу тоже отдыхать надо…

– Ничего страшного – подежурю немного, пока наши приятели не отстанут! – спокойно сказал я, поднимаясь из-за стола. – А вам всем, как порядок здесь наведёте (здесь я глянул на свою помощницу, которая последнее время распоряжалась уборкой) – отдыхать! Если будет какой-нибудь шум – спросонья за ружья не хватайтесь! Случалось уже при мне – с перепугу и со сна люди друг в друга палить начинали.

– Может, забрать лишние ружья-то, Николай Александрович? – сразу встревожился мой заместитель. – А то нервные все стали очень – так, глядишь, и до беды недалеко!

– Не стоит! – уже с порога склада отозвался я. – С оружием всегда спокойней спится, просто головы терять не нужно.

Выйдя прежде на корму, я несколько минут наблюдал сквозь тростниковую стену за сопровождавшими нас дикарями, которые продолжали упорно идти рядом с «Дредноутом», легко преодолевая неровности берега, но пока не высказывая особых враждебных намерений. Потом я занялся своим гардеробом: что-то постирал, что-то почистил, а что-то прогладил. Когда отутюживал новый комплект своей помощницы, вошла Наташа и попросила разрешения прилечь на моей лежанке (даже закрытые ставнями окна собственной «каюты», обращённые в сторону дикарей, не внушали ей доверия). Взяв с меня обещание, что я сразу разбужу её, когда сам соберусь спать, моя помощница устроилась поудобней и очень скоро задремала под лёгкий гул подвесного мотора, а я незамедлительно укрыл девчонку махровым покрывалом – она вздумала лечь спать в своей самой короткой бежевой юбке (моя стоическая выдержка продолжала подвергаться испытаниям)… Закончив возню с одеждой, я присел к столику, взял ежедневник и стал делать записи сразу за несколько прошедших дней, особенно наполненных событиями. Несколько раз я отрывался от путевого дневника и в глубокой задумчивости смотрел прямо перед собой куда-то в пространство, видя отнюдь не эти суровые серые стены из бархатного дерева и не аскетическую обстановку своего тесного помещения, напоминавшего монашескую келью – перед моими глазами вставали яркие картины и целые эпизоды из далёкого невозвратного прошлого, наполненного самыми опасными приключениями и совершенно невероятными событиями… Через час с небольшим я вновь вышел на кормовую платформу, кивнул всё ещё сидевшему за румпелем Сергею (его должны были сменить с минуты на минуту), а потом бросил сначала взгляд сквозь тростниковую стену в сторону наших преследователей, но, не обнаружив их, выглянул из-за ограждения и осмотрелся уже более внимательно. Левый берег сейчас очень круто обрывался к воде, а к самой кромке его подступала почти непроходимая чаща местного леса – двигаться пешком вдоль реки здесь было совершенно невозможно, и, надо полагать, обезьянолюди в конце концов прекратили свое упорное преследование, если, конечно, не избрали какой-нибудь другой, более лёгкий путь… В целом русло реки Ледниковой не отличалось особой извилистостью, но, тем не менее, оба её берега с неизменным постоянством поочерёдно становились то выпуклыми, то вогнутыми, и в соответствии с этим менялись характер течения и распределение глубин в русле. Впереди, не далее как в полукилометре, уже можно было разглядеть, что сейчас обрывистый (подмываемый) левый берег, плавно переходил в очередной песчаный пляж (становился наносным) и, следовательно, фарватер также здесь уклонялся от левого берега к правому. Вернувшись в каюту, я по возможности тихо прикрыл ставни на окнах, взял с полки футляр с биноклем и снова вышел наружу, задвинув за собой неуклюжую створку двери. Жестом велев Адмиралу, расположившемуся, по обыкновению, в проходе, оставаться на месте, я прошёл вдоль правого борта на нос, где сейчас дежурил мой заместитель, подобно мне ожидающий новых неприятностей.

– Приятели-то, Николай Александрович, опять объявились, – тихо, чтобы не потревожить спящих членов экспедиции, сообщил мне Огнев. – Снова воевать придётся?

– Бог с тобой, Иван Ильич! – усмехнулся я, поднося к глазам бинокль. – Полдюжины пинков и несколько ударов палкой – вот и все военные действия! Сам, главное, не высовывайся и собак в «кубрик» уведи!

– Справитесь в одиночку-то, Николай Александрович? – с едва уловимым сомнением в голосе спросил мой заместитель.

– Шутишь, Иван Ильич? – отозвался я, разглядывая тёмные массивные фигуры на уже близком пляже левого берега. – Пара дубинок у тебя найдётся?

– Я тут недавно два новых топорища выстрогал… – как-то не слишком уверенно проговорил Огнев. – Пойдёт?

– В самый раз! – теперь уже недобро усмехнулся я. – Неси!

До наших давних «приятелей» оставалось не более сотни метров, когда мой заместитель, успев завести собак в «кубрик» и плотно прикрыть за ними дверь, подал мне пару хорошо проструганных и отшлифованных здоровенных топорищ – они будто сами собой легли мне в ладони…

– Двигай на корму, Иван Ильич! – распорядился я. – Присмотри, чтобы мы прошли поближе к правому берегу, но не зацепились за что-нибудь бортом или мотором! Да голов оба не показывайте!

Огнев кивнул и торопливо пошёл правым бортовым проходом, а я, проводив его взглядом, убрав бинокль в футляр и повесив на колышек, вбитый в стойку навеса, вышел на открытую (заострённую) часть носовой платформы. Когда дистанция между плотом и аборигенами сократилась метров до двадцати, четверо из них вошли в воду по пояс, а пятеро – по колено (всего их было девять), причём последние встали в боковую позицию и поудобней перехватили дротики с каменными листовидными наконечниками. Дротик в умелых руках – весьма грозное оружие, и после правильного броска летит на расстояние, раз в двадцать превышающее его длину. Помня об этом, я встал поудобней – вполоборота, выставив перед собой оба топорища и автоматически двинул правой ступнёй туда-сюда, чтобы проверить, как держатся подошвы сапог на настиле из плах… Четверо зашедших в воду по пояс держали наготове тяжёлые каменные топоры на длинных (около метра) рукоятях, и я успел отметить, что массивные, совсем неплохо сработанные и угрожающе-острые орудия крепятся к топорищам с помощью особым образом накрученных кожаных ремней.

Трое бросили дротики почти одновременно, с дистанции метров в десять (едва «Дредноут» поравнялся с этой группой первобытных охотников) – два я отбил топорищами, а от третьего легко уклонился. Ещё два полетели в мою сторону спустя несколько секунд – на этот раз я пригнулся, и оба опасных предмета воткнулись в левую стойку навеса. После этой атаки все дикари ринулись к нам почти одновременно (те, что метали дротики, схватились за висящие на ремнях за спинами здоровенные дубинки) – как не прижимали Огнев с Сергеем плот к противоположному берегу, глубина у нашего правого борта оказалась нападающим лишь по плечи… Первые трое каннибалов, сунувшиеся на нос, получив сильнейшие удары сапогами прямо в жуткие физиономии (я чаще всего наносил все виды ударов ногами в любой из уровней, используя каблуки и до предела «беря» носок на себя), выронив топоры, со сдавленными хриплыми выкриками и сильными всплесками рухнули обратно в воду – они теперь были уже не в счёт, а ещё двое, протиснувшиеся сквозь ограждение правого борта (здесь же, на носовой платформе), от двух моих ещё более сильных ударов (один боковой «с подшагом» и другой – с поворотом корпуса), тоже потеряв своё оружие, молчком сорвались с края платформы и подняли целые тучи брызг – похоже, что и эти уже навоевались… Метнувшись вдоль правого бортового прохода, где, раздвинув тростниковую стену, на плот выбралось сразу два волосатых гиганта (ещё двое карабкались на корму), я отбил топорищем, что держал в левой руке, огромную сучковатую дубину противника и, секундой позже, со всего плеча нанёс сильнейший удар с правой руки вторым своим импровизированным оружием прямо в скошенный лоб… Каннибал округлил маленькие глазки, разинул пасть, но, не издав, впрочем, ни звука, осел на плахи бортового прохода. Сильным толчком ноги сбросив его в воду, я замахнулся топорищем на другого первобытного охотника, вынудив его вскинуть палицу для защиты, и в то же мгновение в полную силу (с лёгким проскальзыванием на опорной ноге) ударил каблуком прямо в волосатый живот. Свирепый верзила хрюкнул, выронил дубинку и согнулся пополам, но от моего следующего удара ноги (в сочетании с небольшим прыжком – насколько позволяла теснота прохода) выпрямился, с воем опрокинулся на тростниковую стенку и вывалился наружу, сломав часть бортовых перил, и в свою очередь подняв фонтан брызг. Остальные двое ещё более волосатых гигантов, вооружённых каменными топорами, уже ждали меня на кормовой платформе, не обращая никакого внимания на моего заместителя и Сергея, отступивших к противоположному краю плота (мотор продолжал работать и, кажется, «Дредноут» начал уклоняться к левому берегу) – похоже, весьма чётко понимали, кто здесь для них более опасен. Без малейшего колебания я шагнул к ним, и оба тотчас схватились за топоры уже двумя ручищами – теперь их удары было очень непросто отбить и ещё труднее остановить… Теснота на кормовой платформе исключала возможность уходов в стороны и очень осложняла даже обычные уклоны, и я решился на прямолинейную атаку… Успев встретить боковым ударом ноги в верхний уровень руки противника в районе запястий, когда он только начал опускать топор, я одновременно подставил одно из топорищ и очень удачно отбросил выскользнувшее из огромных кистей оружие в сторону второго нападающего (он весьма умело отбил едва не попавший ему в голову топор). Так и не опустив окончательно правую ногу, я секундой позже нанёс жесткий удар в бедро каннибалу, остановив его, и ещё до того, как травмированная конечность стала подгибаться под ним, мгновенно развернувшись почти на месте, вторым (круговым) ударом сшиб этого волосатого гиганта с края платформы в воду и в ту же секунду уклонился от топора другого противника, также едва не сорвавшись с плота… Догнав ударом топорища, которое держал в левой руке, руки первобытного охотника в самом конце траектории, чтобы исключить очередной замах, я ударил с правой руки ему прямо по свирепой физиономии (попав по зубам). Без промедления повторил удар с левой в правое ухо и добавил с правой уже прямо в лоб…