Колин Джонс написал во введении, что вдохновлялся "Картинами Парижа" Луи-Себастьяна Мерсье и "Сердцем бури" Хилари Мантел. Это правда: тот же Мерсье цитируется каждые 20-30 страниц, хотя и провел все 9 термидора в тюремной камере. Однако мне работа Джонса больше всего напомнила книгу его почти однофамильца — "Улисс".
Как и в "Улиссе", все повествование тут умещается в один день — 9 термидора II года Республики (ну или 27 июля 1794 года от Рождества Христова). Как и в "Улиссе", все повествование разворачивается в границах одного города — только там был Дублин, а тут Париж. Как и в случае с "Улиссом", мы имеем дело с весьма и весьма увесистым произведением. Наконец, Джонсу, как и Джойсу, в своей работе удается показать через зеркало одного дня целую Вселенную.
Как несложно догадаться, центральной темой книги является жесткое столкновение между Конвентом и Парижской коммуной, которое привело к гильтинированию Робеспьера и сворачиванию политики Террора (правда, после прочтения книги становится понятно, что примерно каждое слово в этой привычной со школьной скамьи формулировке либо неправда, либо не совсем правда). О всех перипетиях политической борьбы рассказывается практически поминутно, главы так и называются — "15:00, Зал Конвента", "15:30, остров Сите", "15:45, поездка Анрио по восточным секциям". После окончания основной части Джонс дает глубоко продуманное послесловие, где делится собственными выводами.
Впрочем, основная прелесть книги, конечно, не в подробном пересказе событий 9 термидора. Прелесть в том, что через призму этого дня Джонс словно бы телепортирует нас в революционный Париж и дает кучу информации по повседневной жизни города. Особенно характерно это для первых глав, где автору нужно как-то ввести читателя в курс дела и объяснить, почему вообще в 12:00 Тальен прорвется на трибуну Конвента. Поэтому ситуация в городе показывается глазами всех: юношей из военной школы на Марсовом поле; узников тюрьмы Ла-Форс, которых сторожит собака по кличке Робеспьер; поденщиков, толкущихся в поисках подработки на Гревской площади; мясников и молочников, везущих товар на рынок Ле-Аль; газетчиков, которым нужно дать в номер последние известия; театралов, которых 9 термидора волнует лишь вопрос о том, не отменят ли долгожданный водевиль; ну и, конечно, титанов Революции вроде Робеспьера и Сен-Жюста. Про представителей всех этих профессий приводится куча интересной информации: с источниками автор поработал будь здоров, на что прозрачно намекает 83-страничная библиография.
Второе важное достоинство книги — это историософский взгляд Джонса. Мне очень импонирует, что он отказывается от всяких стройных схем, рождающихся постфактум. Он наглядно показывает, что 9 термидора от начала и до конца — это тотальный хаос, возникший как результат разнонаправленных действий сотен независимых акторов (а еще сотни акторов в этот день вообще бастовали против закона о максимальной зарплате и, видимо, так и не поняли, что в Париже произошло что-то поважнее). Также Джонс показывает, что закончиться этот хаос мог чем угодно — например, в какой-то момент депутаты Конвента ушли на обед (!) и распустили охрану (!!), вследствие чего командир Национальной Гвардии Анрио мог спокойно занимать здание и возвращать Робеспьера к власти. Таких развилок в тот день были десятки, и ни один из участников событий к такому развитию событий готов не был, все основные решения принимались строго на импровизации. Такая трактовка истории куда ближе к реальной жизни: я пришел к этому выводу давно и рад находить схожее мнение у столь маститых авторов.
Третий плюс книги — большое количество интересных историй о каких-то второстепенных персонажах, про которых в стандартных обзорных работах никогда не пишут. Например, изрядно погоревал над судьбой принцессы Монако Марии Терезии де Шуазель, которая 26 июля была приговорена к смертной казни, но заявила, что беременна и добилась отсрочки исполнения приговора. По тогдашним правилам это освобождало ее от гильотины где-то на три месяца, но гордая принцесса, вернувшись в камеру, отправила в комитет общественного спасения письмо, в котором признавалась во лжи и сообщала, что отсрочка ей нужна была лишь для того, чтобы самостоятельно срезать волосы и отослать их на память родным. В комитете пожали плечами и постановили казнить девушку 27 июля. Увы, казнь действительно состоялась, хотя уже к полуночи того же дня политический климат резко поменялся и на следующий день с изобретением месье де Гильотена тесно познакомился уже сам Робеспьер...
В общем, книга однозначно порадует всех, кого интересует история Французской Революции, а также то, как работает большая политика. 5/5, горячо рекомендую.
