Глава 2. Дорога в никуда

Три с половиной дня добирался он с тремя пересадками до места назначения. В первых двух случаях вагоны были нормальные, купейные. Но в последнем – плацкарт. К счастью, ехать недалеко было, всего одна ночь и та спокойная. Попутчиков в вагоне было всего трое. Таджики. Посмотрели они на него немного косыми взглядами и продолжили обсуждать свои дела на непонятном ему языке. Сам же Верьмеев сначала думал, что ж это за объект, а потом ничего не думал.

Возможно, вам покажется странным, как же так. Офицера отправляют непонятно куда, обещают всякие удивительные вещи, которые не каждый герой России получить может, и он ничего не думает. Да! Таким был Верьмеев. И куда он служить едет, и какой объект он охранять будет, тоже не думал. Если ему приказывают, значит, там есть что охранять, а дальше он подчиняется Уставу.

На нужную станцию поезд прибывал в девять утра. Несмотря на то, что станция была большой, ехал до нее он один. Точнее, вывалило из поезда народу не мало, но исключительно чтоб покурить да ноги размять.

Согласно полученной информации, его должны были встречать у вагона, но никого не было. План Верьмеева был простой. Дождаться отхода поезда, это в 09:32, а потом пойти либо в военную комендатуру на станции, либо к начальнику вокзала. Но этого не потребовалось. Не успел поезд уехать, как со стороны вокзала навстречу ему шел мужичок лет шестидесяти в яркой рыжей жилетке.

– Кирилл Сергеевич, простите за задержку. – сказал мужчина.

– Мне доложили, что встречать меня будет лейтенант Перлов. Вы на него явно не тянете, – заметил Верьмеев.

– Еще вчера Перлов доложил, что не сможет приехать. Меня попросили его заменить. Да вы не бойтесь, мне велено доставить вас на объект № 789-А-678-НС. Все равно без меня не доберетесь. – Мужичок протянул ему руку.

Верьмеев поздоровался и почувствовал сильный запах спиртного. Было понятно, что новый знакомый принял на грудь минут пятнадцать, а то и двадцать назад. И явно не один стакан.

– Вам в нетрезвом состоянии велено было меня встретить?

– Вынужденная мера, не обессудьте. Я туда трезвым не поеду, хоть на куски режьте, не поеду.

«Ну и дисциплина…» – подумал про себя Верьмеев. «Лейтенант не встречает своего начальника. Какие-то левые дядьки знают про совершенно секретный объект. Работы полон рот. Эх, нала́жу я там дисциплину», – думал он. Разборки он устраивать не стал. Ему было велено прибыть на охраняемый объект сегодня до 16:00. А другого пути, кроме как прокатиться с поддатым машинистом, судя по всему, не было.

– Вы сами оттуда?

– Не… я местный машинист, на маневровом работаю. Без меня туда никак не добраться. А живу я здесь, – он махнул в сторону небольшой группы домов, построенных явно лет сто назад.

– Никогда не слышал про ваш поселок

– А что про него слышать-то? Девяносто семь человек всего осталось. Мы, по сути, только железку и обслуживаем.

– Вокзал солидный. Шпиль на нем метров десять, не меньше.

– Тринадцать с половиной. Только нету там ничего, пять скамеек, а билетная касса и та заколочена.

– По типу никуда не уехать? Если попал сюда.

– Почему же не уедешь? Можно у проводников купить билет, и касса нам незачем. Говорю же, все свои, железнодорожники. Надо куда, без проблем подсядем. Все всех знают. – Он глубоко вздохнул. – Вот и дочка моя тоже так села однажды к знакомому машинисту, и только я ее и видел.

– Жива хоть?

– Жива с Божьей помощью. В Архангельск переехала, меня зовет. Да я уж, наверное, не поеду. Кому этот разъезд доверить-то?

Оба подошли к обычному маневровому паровозу.

– Ты чемодан где хочешь ставь, только ничего не трогай.

Забрались они в паровоз, минут пять мужичок поколдовал с рычагами, затем вздрогнули и поехали.

– Ты, это, если хочешь, перекуси. – Мужичок махнул рукой на полиэтиленовый пакет, стоявший в стороне. – Пирожки, колбаска, чай хочешь? Вон кипятильник.

Верьмеев был не голоден, его волновали совсем другие вещи.

– Ты, часом, на объект спиртное не возишь? Предупреждаю сразу, узнаю, худо будет. Не тебе, а тому, кому возишь.

Мужичок расхохотался.

– Кому там возить?! Да и захотел бы, платить они чем будут, а? Денег там ни у кого нет.

– Как нет?! Положено же.

– Кому что положено, не знаю. Может, на какие карты им и переводят, а денег нет. Я что, папа Карло, за так водяру гонять? Нет, для себя есть, – мужичок отхлебнул из бутылки с мутной жидкостью, – а им – ни-ни. Да и по норме, ни мне выходить нельзя, ни им заходить. Как передашь-то?

Вы, конечно, понимаете, что способов передать много, было бы желание. Верьмеев бы сходу назвал десяток, а то и сотню вариантов. Но спорить на эту тему не стал.

– И что, ни разу не выходил? Не поверю.

– Бывало, когда солдатиков эвакуировал. Затащить-то его нужно было.

– В смысле эвакуировал? Там что, чрезвычайная ситуация была?

– Что уж было, не знаю, но год назад, еще при старом командире, вывозил паренька. Мелкий такой, щупленький. Вот там вот сидел, вжался и трясся всю дорогу. Я ему два раза по двести налил, думал, может, бахнет, полегчает, расскажет что-то. А он нет. Только продукт перевел, но так ничего и не сказал. Довез его до станции, там уж вертолетом забрали, и все.

– А туда вертолет не долетит, что ли?

– Какой там. Лес сплошной, только так…

Верьмеев смотрел на уходящие под него рельсы.

– Часто ездишь?

– Что ты!? Раз в полгода.

– Не понял!? А продукты как туда доставляют? Или они грибами да дичью питаются?

– Другой тут поезд ходит, раз в месяц. 21-го числа. Товарняк. На нем и привозят, слава Богу.

– А что это за место вообще?

Верьмееву было интересно знать, как сохраняется режим секретности. Не знают ли местные чего лишнего о вверенном ему объекте. Оказалось, не знают.

– Тухлое место, сам посмотри, – машинист показал на бутылку. – Я, между прочим, не пью вовсе. А туда без этого никак.

– Повезло тебе, что не под моим командованием служишь.

Эти слова явно разозлили мужичка. Он исподлобья посмотрел на Верьмеева.

– Че, думаешь, я салага неотесанный? Я Афган прошел. В девяностые в подвале у братков месяц провел, никого не сдал. А туда ездить боюсь. У нас пять машинистов, из всех них только я соглашаюсь, да и то, потому что дочке деньги скидывать надо. А тут за каждую поездку десятку на карту кидают. Неофициально, конечно. Понял? А ты там сначала послужи, а потом посмотрю на тебя.

Верьмеев решил пойти на мировую:

–Ты мне скажи – это ближайший населенный пункт?

– Да, тут в пяти километрах еще заимка есть лесника, а дальше никого. Болота сплошные, не пройдешь.

– Как же дорогу-то проложили, раз болота? Крепкая она?

– При отце народов еще. Говорят, здесь двадцать тыщ работало, почти все тут и остались. Зато строили тогда на совесть. За тридцать лет сколько тут живу, ни одного ремонта, а все не разваливается.

– Ты скажи, что за товарняк ездит?

– С виду как товарняк, но только с виду. На станции не стоит. Сразу синюю волну дают, он туда и едет. Знаешь, сколько раз пытался посмотреть, кто внутри, так и не удалось.

– Откуда поезд-то?

– Шут его знает. Одни говорят, что под Вологдой где-то формируют, другие – под Костромой. А кто-то, что из самой Москвы. Мой тебе совет, будешь встречать, близко к нему не подходи. Все равно ничего не увидишь, а проблем не оберешься.

– Почему?

– Был у нас тут случай пару лет назад. Остановился поезд на станции. Полез туда один, пьянчуга местный. Он часто из товарняков мелочь всякую тырил, на опохмелку. И все, поезд уехал, а этот с пробитой башкой лежать так и остался. На следующий день ваши тело забрали. И все. Был человек, и нет.

– То есть посторонние не пройдут?

– Не… не дойдут. Только по железной дороге, но тут двести двадцать километров. Сколько идти-то надо?

– А предыдущий командир где? Не в курсе?

– Не… Я его и видел-то только один раз, когда вез также как тебя, полгода назад. Тот, кстати, повнушительней был. Говорил пятьдесят кило левой выжимает, а нет. Видимо, что-то случилось.

– И много ты командиров возил?

Машинист ехидно усмехнулся.

– Ты у меня девятый, почти юбилей. Да только обратно никто не вернулся… Уж не знаю, что там происходило. Может, на том самом составе вывезли, а может, и нет.

– Ты говоришь, страшно там, но хоть как-то пояснить можешь?

– Как тут объяснить? Подъезжаешь и вдруг чувствуешь снизу что-то идет. Жуткое. Аж до дрожи… И вроде нет ничего, а волосы дыбом. Бежать хочется. Что? Почему? Пойди, разберись. А верно, есть что-то такое.

– При Сталине-то небось лагеря здесь были?

– Лагеря на Севере все, тут нет. Только дорогу построили и все.

Мужичок продолжал нагонять всякой жути, но Верьмеев был не из трусливых. Куда хуже он переносил дорогу, не ровная была, трясло сильно, но что поделать. Надо стойко выдерживать тягости и лишения воинской службы. Тем более, что красивый, хоть и однообразный, пейзаж за окнами немного успокаивал.

Поездка прекратилась внезапно. Возле очередного столба паровоз остановился.

– Все, дальше нельзя, – пояснил машинист. – Там за поворотом кордон. Оттуда на дрезине. Свои не бросят.

– Спасибо. Боишься дальше?

– Боюсь.

– А я нет. Не страшно пока что.

Машинист усмехнулся:

– Хлебнешь на прощанье? Может, за здравие, может, за упокой?

– Не положено, – ответил Верьмеев, взяв свой чемодан и спрыгнув на насыпь.

Минуты не прошло, а маневровый уже катился в прямо противоположенном направлении. Видать, машинисту действительно не нравилось это место.

Машинист Верьмеева обманул, до кордона ему пришлось идти не меньше двух часов. Насыпь была крайне неудобная, майору приходилось делать широкие шаги, чтобы попасть в старые шпалы. Они действительно были старыми, деревянными, кое-где разваливались. Верьмеев шел и думал, какой рапорт он будет писать начальству, чтобы починили дорогу. Ведь если впереди стратегически важный объект, значит, и доступ к нему ограничен. Что это такое? А если война?

Пока думал, дошел до деревянного шлагбаума, возле которого была небольшая будка.

– Что же это за охрана-то такая?! Эту деревяшку можно ногой сбить, не то что паровозом. Про это тоже рапорт напишу. Нужен ремонт.

Верьмеев сделал вперед еще несколько шагов, и из будки вышел солдатик с автоматом. Совсем щуплый, молоденький, восточной наружности.

– Стой, кто идет!? – спросил он с довольно сильным акцентом.

– Майор Верьмеев, новый начальник караула. – Верьмеев достал из кармана документы и в раскрытом виде показал их солдатику. Хотя как он их мог разглядеть? Расстояние приличное.

– Стой, где стоишь.

Верьмеев остановился в метрах пятидесяти.

– Щас лейтенанта вызову. Он придет, разберется.

– Давай.

Верьмеев спорить не стал, поставил чемодан на рельс и присел на него. Солдатик что-то передал по рации и стоял минут пятнадцать, не спуская дула автомата с будущего начальника. Верьмеев отнесся к этому с пониманием. «Надо вынести благодарность караульному», – думал он про себя.

Затем рельсы немного задрожали и из-за угла появилась самоходная дрезина с мотором, на которой сидел невысокого роста офицер. Дрезина остановилась как раз возле шлагбаума. Офицер спрыгнул, поднырнул под шлагбаумом и направился к Верьмееву. В метре от него он остановился.

– Временно исполняющий обязанности начальника караула лейтенант Перлов, – равнодушно представился он. – Товарищ майор, я знаю, кто вы такой, но все же попрошу документы. Устав.

– Согласен.

Верьмеев протянул документы, которые Перлов разглядывал достаточно долго. А Верьмеев разглядывал Перлова. Много он лейтенантов повидал в своей жизни, но Перлов был самым странным: невысокий, хрупкий и достаточно взрослый. Даже, пожалуй, постарше Верьмеева, и все еще лейтенант? Странно, но разбираться было некогда. Перлов вернул документы.

– Добро пожаловать, Кирилл Сергеевич.

Лейтенант только после этого махнул рукой солдатику, и тот убрал автомат и поднял шлагбаум. Минуты три ушло на то, чтобы погрузиться, офицеры уселись рядом, и дрезина поехала.

– Девятьсот метров, – пояснил Перлов.

– Вы что же, лейтенант, меня не встретили на станции? Вам же было велено.

– Мало ли что велено. Как бы я туда добрался? На этой драндулетине? А Васильич за мной не заедет никогда.

– Машинист, что ли?

– Он самый. Небось набрехал опять, что я позвонил накануне и сказал, что ЧП, добраться не могу. Врун! Сам он за мной не приехал. Вас-то где высадил? Не у шлагбаума, небось?

– Не у шлагбаума. Я уж думал, прикол такой, чтоб я несколько часов тут по дороге ковылял.

– Ну вот, а высадил он там, потому что ссыт, что мы его паровозик штурмом возьмем и укатим отсюда к едрене фене.

– У личного состава мысли о дезертирстве?

– Так и у вас возникнут через неделю такие мысли, только не сбежим… Некуда бежать.

– Что случилось?

– Вы-то здесь, небось, не по собственной воле? Видать, враги на большой земле «крутые». Верно?

– Есть немного.

– Вот и у меня «крутые». Только здесь и скрываюсь, но им как это объяснить?! Перестраховщики.

– А мне говорили про поезд, который тут 21-го числа каждый месяц приезжает.

– Ну, во-первых, не каждый месяц, а только в сезон. Зимой тут рельсы заметает так, что ни проехать ни пройти. Даже тот кордон снимаем. Я тут второй год. Прошлой зимой повезло, всего три месяца пути не было. А предыдущий командир рассказывал, что четыре года назад пять месяцев без связи куковали. Под конец уже пшенку жрали на завтрак, обед и ужин, продукты закончились.

– А с вертолета? Мне сказали, что сесть там нереально. Может сбросить?

– Бесполетная зона. В общем, добро пожаловать в ад, товарищ майор. Теперь вы тут начальник.