Цитаты из книги «2000000 километров до любви. Одиссея грешника»

ценная и значимая для меня вещь, которую я возил с собой во всех путешествиях, был мой дневник. Он был при мне последние двенадцать лет, побывал в разных уголках света и стал как бы моим двойником, осязаемым символом меня самого. Мои песни, впечатления, переживания, стихи и рисунки, важные события, происходившие в пути, – все было на этих страницах. Дневник становился моим собеседником, когда мне было одиноко. В общем, он был моим лучшим другом.

Мне так хотелось присоединиться к кому-то, быть частью чего-то большего, какого-то другого мира, в котором действуют иные представления о правде и лжи, что я горячо принял их убеждения

Бог находится рядом с нами в любых жизненных обстоятельствах. Однако мы никогда не узнаем об этом, если не будем повиноваться Его слову.

Бог находится рядом с нами в любых жизненных обстоятельствах. Однако мы никогда не узнаем об этом, если не будем повиноваться Его слову.

Однако мы никогда не узнаем об этом, если не будем повиноваться Его слову.

Да, Господь сказал: «будьте как дети, и войдете в Мое Царствие». Но Он не имел в виду наивной глупости, а скорее говорил об удивительном детском умении доверяться взрослым.

Господи Иисусе Христе, помилуй меня». При этом, как ты знаешь, во Христа я вовсе не верила

Мне и сейчас кажется, что в его словах была частица истинной мудрости. Мы в Европе и Америке привыкли разговаривать за столом, думать во время сна, читать на ходу. Наши мысли все время мелькают, перескакивая с одного предмета на другой. Сорок семь процентов мыслей посвящены прошлому, сорок семь – будущему. Мы редко уделяем должное внимание настоящему.

Я до сих пор помню кое-что из того, чему он научил меня. Однажды я сидел перед ним на ступенях храма. Учитель взял в руки полную чашку чая, которую ему только что принесли. К моему удивлению, он долил в нее чай, так что тот начал переливаться через край. А потом вылил все ее содержимое на ступени, так что ручейки побежали по мрамору вниз. Аджан Ча некоторое время молчал, а потом сказал нечто вроде: «Чтобы иметь возможность добавить в сосуд что-то новое, надо сначала его опустошить».

Прочитав ее – это как раз был труд «Его жизнь стала моей», – я был настолько вдохновлен, что решил перевести ее на немецкий.