Глава 267

– Дядя Хаджар, дядя Хаджар!

Хаджар только благодаря великому усилию воли не закатил глаза. Напротив, повернувшись к источнику голоса – маленькой девочке в шелковом наряде, он широко улыбнулся.

– Что вы хотели, моя маленькая принцесса? – спросил он.

– А ты правда возьмешь меня замуж, когда я вырасту?

Маленькая девчушка бегала вокруг Хаджара и то и дело слегка спотыкалась, а Хаджар ее ловил и ставил на ноги. Ей было лет не больше шести, может, семи. Волосы ее не стригли с самого рождения, и теперь тугая, толстая черная коса едва не волочилась по песку.

– Увы, моя маленькая принцесса, мне дозволено лишь быть твоим рыцарем, – развел руками Хаджар.

Рядом с ним шел его верблюд, с которым отношения не сложились в самом начале путешествия. Дважды за первую ночь перехода это животное умудрилось скинуть своего наездника. Трижды Хаджар стегал тварь кожаным ремешком. Увы, вскоре это заметил Шакар и заявил, что если Хаджар еще раз поднимет руку на верблюда, то и сам окажется на его месте.

В этот момент и сам Шакар, и Хаджар понимали, что претворение угрозы в жизнь приведет к битве, победитель в которой не определен заранее. В то же время Хаджар понимал, что Шакар является авторитетом и не имеет никакого смысла пререкаться с начальством.

С тех самых пор, вот уже как месяц, Хаджар шел пешком, а верблюд двигался рядом. Хаджар использовал животное исключительно как грузовой транспорт. Скинул на него все свои небогатые пожитки. На этом двуногий и четвероногий путешественники нашли общий язык. Теперь никто не усложнял друг другу жизнь.

Правда, тот факт, что Хаджар теперь шел по песку, привел к более тесному знакомству с пассажирами его звена. Всего под его (и еще девяти других сторожей) охраной находилось почти восемьдесят человек. Пять дилижансов, сорок верблюдов, пятнадцать пустынных лошадей.

Последние вызывали у Хаджара еще большее отторжение, нежели верблюды. Очень непривычно видеть лошадь с шестью копытами, которая мирно пасется и жует… песок.

Девочка, которая бегала вокруг Хаджара, была дочерью человека, к которому Хаджар и Эйнен относились с максимальной осторожностью. Он выглядел как-то… иначе. Нет, одет был весьма обычно. Кафтан, сандалии, браслеты на лодыжках и тюрбан. Минимум украшений. Простой дилижанс, простые верблюды. Ничего не выдавало в нем кого-то необычного.

Разве что на своем веку Хаджар видел достаточное количество не просто знатных, а высокорожденных господ. И вот этот самый Зурх выглядел, именно как аристократ в каком-нибудь девятом или девятнадцатом поколении. Хоть и старался это скрыть.

К тому же он никого не пускал в свой дилижанс. При этом еды всегда брал на одну порцию больше, чем ему требовалось. Несложно было догадаться, что в его дилижансе обитает третий член семьи.

– А если ты победишь пустынного дракона! – не успокаивалась маленькая девочка. Дочь Зурха. – Вдруг тебе дадут титул!

– Тогда, конечно, я обязательно на тебе женюсь.

Девочка в очередной раз споткнулась, но Хаджар вовремя ее подхватил. Караван вытянулся бесконечной вереницей по самому гребню бархана. В одну и другую сторону уходили многометровые откосы. Стоило только соскользнуть с гребня, как человек кубарем летел вниз.

Даже если в процессе он не сломал себе шею, не утонул в песке, зарывшись в него лицом, то мелких порезов и ран останется немало. В каждую из них забьется песок, что будет вызывать просто немыслимый зуд. Под солнцем, как бы ни прятались от него, начнется нагноение, а там уж как боги решат.

Ну или насколько хватит денег, чтобы отправиться к караванным лекарям.

– Ура, дядя Хаджар на мне женится! – закричала девочка и унеслась куда-то в обратную сторону, где ее уже ждали приятели. Такие же маленькие дети других пассажиров каравана.

Проводив юного беса, Хаджар на миг встретился взглядом с Зурхом. Высокий, статный, с чистым лицом и острой, черно-седой бородой. Заметив, что охранник смотрит на него, Зурх будто вытянул из себя стержень.

Его широкие плечи слегка опустились, искры в глазах потухли, а кожа будто посерела.

– Актер, – прошипел Хаджар и отвернулся.

Солнце миновало зенит, и караван двигался дневным переходом вот уже почти час. По слухам, которые здесь разлетались быстрее ветра, если караван не доберется до оазиса в течение ближайших трех недель, то цена на воду взлетит втрое. А потом и вдесятеро. И тогда люди начнут умирать.

– Северянин.

Как и всегда из тени под ногами Хаджара бесшумно выплыл Эйнен. Такая его техника постоянно вызывала у Хаджара желание ударить клинком наотмашь. Останавливало лишь понимание того, что и в битве с островитянином победитель так же не был определен заранее.

– Ты можешь прекратить это делать? – в который раз спросил Хаджар.

– Как только ты прекратишь слушать ветер, я перестану ходить среди теней, – слегка улыбнулся островитянин.

За месяц совместного пути Хаджар научился различать эмоции Эйнена. Когда у того слегка, едва заметно дрожали уголки губ, это означало – он улыбается.

– Узнал что-нибудь? – перешел к делу Хаджар.

Они шли рядом, делая вид, что охраняют караванный дилижанс с бочками с водой. В последнюю неделю Шакар распорядился, чтобы в каждом звене к воде приставили по четыре человека.

Исключением стало лишь центральное звено. Выяснилось, что в сравнении личного контингента оно оказалось самым сильным. Эйнена и Хаджара вполне хватало для охраны воды. В крайнем случае, «под рукой» всегда была Ильмена, способная переместиться с одного конца каравана в другой с немыслимой скоростью.

Хаджар однажды, пару недель назад, своими глазами видел, как воительница во время тренировки за долю мгновения преодолела сто метров расстояния. После такого ее фортеля за ней осталась дорожка из стекла. Она двигалась так быстро, что ее техника банально превратила песок в стекло. Один этот факт вызывал у Хаджара опасения по поводу возможной битвы насмерть с Эйненом.

– Начну с того, что мне не нравится твоя идея подслушивать разговоры наших командиров.

На этот раз Хаджар не сдержался и закатил глаза. Эйнен все же был слишком правильным. Примерно неделю Хаджару пришлось проявлять все свое мастерство красноречия, чтобы убедить островитянина принять участие в его авантюре.

Чутье Хаджара подсказывало, что что-то в происходящем не так. Да, целый месяц они двигались по морю песка в весьма спокойной обстановке. Всего пару раз на некоторые звенья нападали пустынные монстры. Слабые, они не стоили даже того, чтобы звучал горн, созывающий воедино всю охрану.

Ни одной пустынной бури, ни единого племени бедуинов или группы разбойников. Ни вспышки болезней, ни подвернувшего ногу верблюда, потянувшего бы с бархана дилижанс с провиантом.

Смертельное путешествие через бесконечную череду песчаных волн больше походило на летнюю прогулку. И все же чутье Хаджара подсказывало ему – что-то здесь не так.

Может, это было связано с Зурхом. Может, с тем, что за последние несколько дней Хаджар ни разу не видел Шакха. Парнишка, доселе постоянно вертевшийся поблизости (пытался любыми способами показаться на глаза Ильмене и втянуть ее в диалог), теперь пропадал у дяди и Харада – начальника местной разведки.

– Ближе к делу, островитянин.

Эйнен, протерев платком пот с лысой головы, слегка стукнул посохом о песок. Тень вокруг его ног еле заметно забурлила, а потом их обоих накрыла почти невидимая взгляду сероватая дымка. Если специально и долго не вглядываться, так и не увидишь.

Хаджар внезапно осознал, что не слышит ничего и никого, кроме своего напарника. Наверное, то же можно было сказать и об окружающих. Звуки не покидали купола техники Эйнена.

Единственное, что смущало в этом Хаджара – купол двигался вместе с ними. Вряд ли такой уровень техники (все той же демоновой техники-не-техники) был подвластен Сере или Нээн.

– Они чего-то боятся, – сказал наконец Эйнен.

Хаджар подождал немного, но, кажется, островитянин не собирался продолжать.

– А если конкретнее?

– Конкретнее, Северянин? – Судя по дернувшейся брови, островитянин был раздражен. – Командирский состав обсуждал это исключительно с Рахаимом. И, видит Великая Черепаха, мои техники сокрытия не сработают против Небесного солдата пиковой стадии.

Хаджар выругался. Совсем недавно он узнал, что невзрачный старик – хозяин каравана – на деле является адептом, стоящим на грани становления Рыцарем духа.

Опять же, зачем управлять караваном с такой силой… Загадки, тайны и мистерии. Хаджар уже пожалел, что не попросил у сестры «немного» денег и не добрался до империи с комфортом каравана вельмож.

Три месяца в удобном дилижансе – и вот ты уже в приграничье.

– Чего-то или кого-то?

Эйнен задумался.

– И того и другого, – ответил он. – Не нравится мне происходящее, Северянин. Очень не нравится.

Хаджар посмотрел на раскинувшийся перед ними пейзаж. Куда бы ни падал взор, вздымались в небо золотые волны. Барашками сияли пески на их гребнях. Многометровые валы плясали по выжженной солнцем земле. Ни единого облачка на необыкновенно низком, иссиня-голубом небесном своде. Палящий огненный диск пускал смертельные лучи.

Несмотря на кажущуюся неподвижность и безмятежность пейзажа, даже воздух здесь был пропитан смрадным дыханием смерти.

– К нам гости, – шепнул Эйнен и развеял технику.

Глава 268

Со стороны «главы» каравана, в данный момент похожего на огромную змею, вьющуюся по гребню бархана, на пустынном вороне (так назывались эти белые зубастые курицы) к Хаджару и Эйнену мчался Харад. Как всегда в белом кафтане, с копьем, щитом и обмотанный зеленым шарфом.

Хаджар за этот месяц мало когда ощущал себя охранником. Зачастую он был нянькой для маленьких детей – играл им на ронг’жа, рассказывал смешные и страшные истории. Иногда даже спать укладывал.

Порой ремонтником – помогал чинить небольшие поломки в дилижансах. Поправлять чьи-то сандалии, зашивать порванные кафтаны. Часто – переводчиком, когда возникал спор между людьми, не понимающими языка своего оппонента.

Как и предупреждал Шакар, Хаджар выполнял любое поручение и внимательно относился ко всем просьбам. Вскоре он действительно понял, что имела в виду Ильмена, когда говорила о взаимовыручке.

Стоило Хаджару где-то кому-то с чем-то помочь, как ему отплачивали тем же. Если у людей хватало средств, то его кормили, давали еды или даже помогали с новыми сандалиями. Если нет, то дарили какие-нибудь фенечки (коими Хаджар обвешал уже оба своих запястья), забавные украшения для волос (их не одобряла Азрея, но Хаджар показательно вплетал, чтобы люди видели, что он это ценит).

Когда средств не хватало и на это, то отвечали улыбкой и искренней благодарностью. Так что Хаджар действительно не ощущал того, что выполняет вовсе не свои обязанности.

Чего уж там, пару раз он видел, как сам Рахаим чинил сандалии бедняку, идущему в последнем звене. И это не было актом особой добродетели. Просто если сегодня ты в пустыне не помог кому-то, а завтра помощь понадобится тебе, то можешь вспоминать имена предков. Никто не придет, а один, скорее всего, ты не выживешь.

Такой вот рационализм, по незнанию выглядящий очень красиво и душещипательно.

– Хаджар Травес. – Голос у Харада был пусть и спокойным, но бегающий взгляд выдавал беспокойство.

Хаджар сделал шаг вперед и отсалютовал, приложив пальцы к губам, а затем ко лбу.

– Тебя зовут Рахаим и Шакар, Хаджар Травес. Следуй за мной.

Хаджар бросил быстрый взгляд на Эйнена, но тот лишь развел руками. Он тоже не знал, зачем столь видным людям мог понадобиться простой охранник. Даже не командир своего звена. С последним Хаджар перебросился всего парой слов, за месяц ни разу больше не встретил и оттого даже имени не помнил.

Чтобы не отставать от пустынного ворона, пришлось постараться. Харад, насколько знал Хаджар по разговорам среди караванщиков, был непростым человеком. Во всех отношениях. Так что неудивительно, что он погонял свой транспорт, вовсе не заботясь о том, что следующий за ним Хаджар может отстать.

Когда смотришь на вереницу каравана со стороны, кажется, что она вытягивается едва ли не на километр. А вот когда бежишь на собственных двоих вдоль нее, то это расстояние увеличивается с каждым пройденным шагом.

Спустя четверть часа Хаджар оказался перед огромным дилижансом. Запряженный шестью пятиметровыми зверьми, он больше напоминал платформу на колесах, нежели дилижанс. Именно скорость этого дилижанса задавала скорость всему каравану.

Помимо этого он выполнял еще одну функцию. За ним стелились тяжелые металлические ковры, которые разравнивали гребень бархана и уплотняли его, позволяя остальному каравану идти спокойно и не опасаться смерти под откосом.

Харад спрыгнул со своей «курицы», отдал поводья подчиненному и откинул лестницу. Все это делалось на ходу – во время перехода караван не останавливался ни на секунду.

По предупреждениям более опытных охранников, даже если на караван совершат нападение – он все равно не остановится. Таково было самое главное правило выживания в пустыне – постоянное движение.

– Следи за манерами, варвар, – предупредил Харад, поднимаясь по лестнице.

Хаджар никак не отреагировал на заявление и взобрался следом. Внутри, как и в прошлый раз, он встретил вполне себе аскетичную обстановку. Подушки, на которых сидели люди, низкий стол-карта и стоящий рядом с ним старец.

– Достопочтенный Рахаим, – поклонился начальник разведки, – я привел к вам Хаджара Травеса.

– Спасибо, Харад, – кивнул старик. – Сядь пока рядом.

Когда Харад уселся на свободную подушку, стоять остались лишь двое. Хаджар и хозяин каравана. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Хаджар не знал, что в нем видит адепт, находящийся на грани становления Рыцарем духа. Но вот сам Хаджар видел в зеленых глазах старца… ровным счетом ничего. Как если бы на него смотрели вовсе не человеческие органы, а ограненные изумруды.

Может, это было связано с тем, что старик умел контролировать свои эмоции. Может, с тем, что как бы ни был талантлив Хаджар, но простой практикующий просто неспособен «прочесть» Небесного солдата стадии пика.

Прервав игру в гляделки, Рахаим повернулся к главе охраны. Шакар сидел на подушках, а рядом с ним, что неожиданно, находился его племянник. Он как-то весьма недобро смотрел на Хаджара. Но юношеская недоброта ограничивалась желанием подраться и разобраться с ревностью, не более. Желания убийства Хаджар не ощущал.

Это радовало.

– Ты уверен, Шакар? – спросил старик.

Шакар кивнул и достал из тряпичной сумки небольшой свиток. Он развернул его и продемонстрировал окружающим.

Хаджар тут же схватился за рукоять клинка.

На свитке красовался его не самый лучший, но все же – портрет. На этом портрете он в своей знаменитой броне с ликами демонов стоял перед пылающим замком секты Черных Врат. В руках он за волосы держал отсеченную голову патриарха, а вокруг ликовали воины Лунной армии.

Детали портрета – явная придумка художника. Не сказать, что Хаджару не льстило, но тем не менее.

– Безумный Генерал из Лидуса, – сказал Шакар. – Человек, выигравший три войны. Практикующий, убивший двух Небесных солдат. Брат королевы Элейн. Лучший меч двух королевств. А если верить бардам, попросту – лучший мечник, рождавшийся за последние сто лет.

– А еще, – взял слово Харад, – предатель своей родины. Предатель, объявленный мертвым.

Не теряя больше ни секунды, Хаджар обнажил меч…

Вернее – он попытался это сделать, потому как внезапно понял, что не может пошевелиться. Тело ниже шеи будто парализовало. Все, что он мог контролировать, ограничивалось головой.

Посмотрев вниз, Хаджар увидел уткнувшуюся ему в грудь указку, которую держал старик Рахаим. При этом Хаджар не чувствовал ни единого возмущения в потоках энергии.

Проклятый старик остановил его без использования техник! Как это вообще было возможно?

– Успокойтесь, юноша, – голос Рахаима звучал ровно и сухо, – никому из нас нет дела до судьбы Лидуса, Балиума или любого иного государства севера. Ваши дела – это ваши дела.

– Тогда зачем я вам нужен? – спросил Хаджар.