В отличие от других божеств, Кристиана и Нила чувствовали особую связь с миром людей. Их доброта и сострадание позволяли им видеть в людях не только их слабости, но и их потенциал. Однако, в отличие от них, другие боги видели в этом только угрозу. Нун и остальные из Огдоады сочли людей слишком ничтожными и недостойными божественного внимания. Их гнев был вызван тем, что они считали себя высшими существами, а Кристиану и Нилу – нарушительницами порядка.

Кристиана и Нила воплощали гармонию творения и понимания. Они были двумя сторонами одной сущности – сила и мудрость, изречение и магия, две божественных сестры. Благодаря их союзу, они подошли ближе к тайне мироздания и к Нуну, их создателю, как к равному. Но несмотря на их божественные силы и единение, каждая из них искала свой путь в мире.

Однако Нила не справилась с божественной силой. Её неспособность полностью контролировать магию Хека привела к катастрофическим последствиям. Попытавшись использовать силу в полной мере, Нила нарушила равновесие между гранями, что привело к гибели.

Кристиана осталась одна. Потеря сестры стала для неё глубокой травмой. Это стало напоминанием, что даже боги не застрахованы от ошибок. Эта трагедия навсегда изменила Кристиану и подтолкнула девушку к решению создать место, где она могла бы укрыться от боли и осуждения.

Однако её мягкость и любовь к людям стала причиной изгнания. Огдоада отвергла её, отправив в мир к смертным. Она приняла это с покорностью, готовая стать их защитницей и наставницей. Но, оказавшись среди людей, она столкнулась с их жадностью и коварством. Вместо благодарности они пытались подчинить её, истощая силы богини. Их алчность и злоба превратили её жертву в источник нового зла.

В отчаянии и ярости Кристиана обрушила свою мощь на древнюю Месопотамию. Она стёрла с лица земли великие города, уничтожила цивилизацию, считавшую себя непобедимой. После этого она осознала, что ей больше нет места среди людей. Она сбежала, скрываясь от мира, который когда-то создала вместе с сестрой. Горе и предательство навсегда изменили её. Теперь она находила утешение лишь в природе, её гармонии и величии, но любовь к человечеству угасла.

Тень предательства оставила глубокий отпечаток на её душе. Она больше не видела в людях ничего, кроме алчности и злобности. Её светлая сущность угасала, уступая место гордости и отрешённости. Богиня, олицетворявшая созидание, постепенно превращалась в существо, избегающего ответственности и подавленное собственной силой.

Она больше не стремилась к совершенству и порядку, как в прошлые дни. Теперь она была одна, как и прежде, но эта одиночество было результатом её собственных ошибок и утрат. Она больше не могла вернуться к прежней себе – слишком глубоки были её раны.

Столетия и тысячелетия она бродила по миру, изучая его мироустройство. Её взору открылась красота флоры и фауны, которую другие боги не замечали, ей полюбился мир, но не люди. Помня их предательство она ждала алчность и злобу в каждом встречающемся ей на пути человеке.

Время уничтожило в ней её суть, создание сущего становилось для неё непосильной ношей. Богиня начала уподобляться тем, к кому чувствовала отвращение став гордой и эгоистичной.

Я только начала излагать детали сказания, как в воздухе поднялась рука. Это был молодой человек с задних рядов, слегка наклонившийся вперёд, словно готовясь к прыжку. В его голосе сквозил интерес, но интонация несла едва уловимую нотку скепсиса.

– Профессор Брейкен, – начинает но, отчётливо произнося каждое слово, – почему приравнивание богини Кристианы с людьми  высказывается в отрицательном ключе?

В зале воцаряется лёгкая тишина. Вопрос звучит громко, и вызывает интерес у студентов. Несколько людей поворачивают головы к молодому человеку, а я улавливаю на их лицах любопытство. Я встречаюсь взглядом со студентом, что задал вопрос и, чувствую напряжение возникшее в аудитории, после чего спокойно отвечаю.

– Так происходит по причине её существа, – начинаю я. – Как я уже говорила, богиня Кристиана символизирует создание всего сущего. Люди были созданы по её подобию. В самом начале она, вместе с сестрой, создала человечество как мирную и дружелюбную расу, которая привлекала её взор. Но, будучи изгнанной, она столкнулась с истиной. Люди, так же как и она, не были идеальны – они могут проявлять злобу и эгоизм. Это кольцевой сюжет: качества, заложенные в людях, отражают саму богиню.

Молодой человек кивает, но теперь уже с явным интересом, а не ехидством, как раньше. Девушка с короткой стрижкой и серьёзным взглядом, сидящая чуть ближе к середине зала, задаёт вопрос с тихой, но ясной интонацией, не проявляя ни грубости, ни сомнений.

– Значит, – начинает она, слегка прищурившись, – она в самом начале была не идеальна, просто не понимала, что в ней могут быть изъяны?

Зал замирает в ожидании, атмосфера становится всё более сосредоточенной. Несколько студентов с передних рядов начинают что-то тихо обсуждать между собой, заинтересовавшись неожиданным поворотом обсуждения.

– Верно, – киваю я, – но не забывайте, что это всё-таки сказание. Мы не можем достоверно утверждать, как было на самом деле. Это мифологический текст, и его интерпретация открыта для размышлений и обсуждений.

Я ненадолго замолкаю и откашливаюсь, прежде чем продолжить лекцию, давая возможность студентам переварить услышанное.

– Продолжая своё скитание по небытию собственных мыслей, богиня ощущала глубокую внутреннюю тоску. Её прежние деяния и ошибки тяжело давили на неё. Прошлое, полное заблуждений и предательств, не отпускало, и каждое её действие казалось ей потенциальным источником новой боли. Она хотела найти место, где бы её приняли, а не отвергли, где она могла бы укрыться от боли и осуждения.

Так в её сердце зародилась идея: создать собственное царство, где её не осудят и не отвергнут, а люди, созданные по её образу и подобию, не смогут пойти против неё. Ведь люди, в отличие от богов, будут зависимы от своей создательницы. Так появился первый из её подчинённых – Нармер, будущий основатель Египта.

Нармер, первый правитель нулевой династии, сыграл ключевую роль в объединении Египта. В видении он увидел богиню, которая предложила ему божественную поддержку в обмен на верность. С её помощью он стал фараоном, чей авторитет освящался её волей. Народ верил, что его сила исходит от богини, делая власть неоспоримой. Нармер объединил Египет, создав великое государство. Его имя стало легендой, а история его встречи с Кристианой овеяна мифами.

Так Кристиана установила строгие правила: фараоны должны подчиняться её воле и хранить договор в тайне. За это она обещала оберегать Та-Кемет и даровать ему процветание. Так появился первый завет, известный как «Сказание о Павшей», который передавался из поколения в поколение. С него началась история великой древней цивилизации.

Она стала первым богом Египта. Люди, видя её могущество, строили для неё храмы, преклонялись перед ней, возводили памятники. Первое время поклонение радовало её, но вскоре стало обременять. Она осознала, что это не приносит ей удовлетворения: люди видели в ней совершенство, которого она не могла достичь. Если человечество, созданное по её образу, несовершенно, значит, и она далека от идеала. Это открытие тяготило её, заставляя всё больше отдаляться от своего народа. Ей больше не хотелось быть недосягаемым идеалом, лишённым права на слабости и ошибки. Постепенно Кристиана поняла, что ищет не слепого поклонения, а понимания и свободы.

Так она скрылась от взора обычного люда.

Шло время, и великая богиня созидания всё больше отдалялась от своего народа. Египтяне начали забывать её истинное имя и лицо, путаясь в древних преданиях и не находя ответов на вопросы. Храмы, когда-то воздвигнутые в её честь, всё ещё возвышались над Древним царством, и народ по-прежнему приходил, чтобы почтить богиню, однако её уже называли Маат. Теперь её образ, в своём абстрактном значении, символизировал хаос и порядок, включающие в себя справедливость и правосудие.

Люди изменили её, подстроив образ под собственные представления о совершенстве. Узнав о том, кем она стала, Кристиана в гневе произнесла:

– Я создала людей похожими друг на друга по подобию себя, но я не велела им творить Маат. Это их сердца разрушают созданное мною.

Так богиня всего сущего, предстала перед народом в новой форме, олицетворяя тот самый образ, которым люди наделили её: человекоподобное существо с ликом женщины, одетая в голубое или белое платье с величественными крыльями за спиной. Её длинные белые волосы всегда были перевязаны лентой, из которых торчало священное страусиное перо, символизирующее правду. Кристиана больше не была создательницей, в глазах людей она превратилась в далёкую и непостижимую силу.

Этот процесс оказался неизбежным. Кристиана слишком долго оставалась вдали от своего народа. Время стёрло память о её истинной роли, и египтяне заполнили этот пробел собственными догадками. Так она стала Маат, символом порядка и закона, а её прежний образ окончательно канул в забвение.

– Почему богиня Кристиана так изменилась? – раздаётся голос из аудитории. – Её вообще кто-нибудь видел? А как же фараоны, жрецы, слуги?

Я одобрительно киваю, встречаясь взглядом с молодым человеком:

– Очень хороший вопрос. Изменения образа Кристианы, ставшей Маат, происходили постепенно. Люди веками задавались вопросом: почему её храмы всё ещё стоят, если самой богини никто не видел? Чтобы объяснить её отсутствие, они начали видоизменять её образ.

Делаю небольшую паузу, чтобы аудитория успела осмыслить услышанное.

– Что касается фараонов, здесь проще. В начале истории они заключают с ней договор. Текст гласит: «Она создала нерушимый контракт: в обмен на её защиту и помощь в создании единого царства фараоны обязуются беспрекословно подчиняться её воле и хранить договор в тайне». Таким образом, правители знали её истинную сущность, но по условиям договора не могли раскрывать её народу, чтобы сохранить её могущество.

– А как она жила всё это время? – спрашивает другой студент. – Неужели была одинока?

Я поправляю очки, позволяя себе мягкую улыбку:

– Это важный вопрос, и мы к нему вернёмся. Сейчас продолжим.

Кристиана жила в одиночестве, наблюдая, как сменяются фараоны и приходят новые верования. Египтяне начали поклоняться другим богам, создавая новые культы. Они забыли ту, что некогда сошла к ним с высот божественной Цитадели, свою создательницу. Теперь их главным божеством стал Нун, воплощение водной стихии, существовавшей с начала времён. Нун стал центром религиозного мира, «Отцом богов», создателем всего сущего. Маат, в их глазах, стала одной из его дочерей, продолжившей дело созидания.

С приходом новых божеств пантеон изменился. Каждый культ отражал эпоху, принося новую символику. Одним из таких культов стал культ нимфы Нила – богини рек и плодородия. Она приходила в засуху и голод, принося спасительную воду. Её образ завораживал: женское тело, сотканное из воды, и короткий чёрный парик подчёркивали её божественную сущность.

Египтяне восхищались её силой, строили в её честь храмы, воздвигали памятники. Она стала символом плодородия и возрождения, к ней обращались в молитвах о защите и изобилии. Нила воплощала силу природы, дарующую жизнь.

Со временем Маат и Нила стали восприниматься как сёстры, покровительствующие фараонам. Они символизировали продолжение воли Нуна: одна – порядок, другая – плодородие. Их союз лёг в основу нового культа, известного как «Две божественные сестры».