– Тебе следовало умереть для твоего же блага, – продолжал он с язвительной усмешкой. – Ты – чертово отродье своего ничтожного отца и этой грёбаной французской суки! Ты – ничто! Ты – дерьмо!

Он грубо схватил её за руку и резко вывернул её за спину. Эрин почувствовала резкую боль, но не могла вырваться. Джеремайя, используя свою физическую силу, легко прижал её к кровати, его вес казался непреодолимой глыбой, лишавшей её способности двигаться.

– Может, показать тебе, как обращаются с такими, как ты? – прохрипел он ей на ухо, его голос был пропитан ядом и презрением.

Его пьяная рука грубо скользнула по её талии, пытаясь ухватиться за резинку её пижамных штанов. Эрин почувствовала, как её тело напряглось, мышцы кричали от боли, но страх заглушал всё остальное.

– Нет! Пожалуйста, остановись! – закричала она, её голос дрожал, а слёзы струились по щекам.

Она изо всех сил пыталась вырваться, её сердце бешено стучало, отдаваясь эхом в голове. Казалось, что время остановилось, а её отчаяние и страх сковывали каждую мысль и движение.

– Заткнись, мать твою! – рявкнул Джеремайя, и, используя свою силу, бросил её через кровать.

Эрин с глухим стуком ударилась о стену и рухнула на пол, ощущая, как боль волнами разливается по всему телу.

– Это даже не стоит моего времени, – пробормотал он, качнувшись на месте. Его голос был хриплым, а слова нечеткими. Он направился к двери, пошатываясь, и с громким хлопком захлопнул её за собой.

Эрин осталась лежать на полу, её дыхание сбилось, а в глазах стояли слёзы. Она с трудом поднялась на колени, чувствуя, как каждая мышца протестует. Её руки дрожали, а голова гудела от удара. В комнате повисла мёртвая тишина, которая только подчёркивала её отчаяние.

Позднее утро. Эрин, собрав остатки своих сил, добралась до работы. Она была рада, что Джеремайя оставил её в покое – похмелье сделало его раздражённым, но безобидным. Это было почти облегчением.

– Как дела? – раздался знакомый голос Рассела. Он лениво стоял у дверного косяка, держа яблоко и откусывая от него с громким хрустом.

Эрин подняла глаза, её улыбка была слабой, но искренней:

– Хорошо. Сегодня он какой-то тихий. Думаю, у него похмелье.

Рассел хмыкнул, качая головой:

– Ну, хоть что-то хорошее.

– Чем я могу тебе помочь, Рассел? – Эрин взглянула на него с лёгкой улыбкой, надеясь, что он не затеял чего-то.

Рассел сделал вид, будто оскорблён:

– Ты что, хочешь так просто от меня избавиться?

Эрин не смогла удержаться и хихикнула:

– Конечно, нет.

Он наклонился ближе, на его лице появилась коварная ухмылка:

– Завтра вечером ты пойдёшь со мной.

Её улыбка сразу стала натянутой. Она поджала губы:

– У меня есть работа, Рассел.

Но он, как всегда, был неумолим. Пожав плечами, он добавил с легкой самоуверенностью:

– Я уже с ним всё обсудил.

Эрин приподняла бровь:

– С кем?

Рассел закатил глаза, указывая в сторону офиса Джеремайи:

– С ним. Он не будет возражать. Пока ты справляешься со своей работой, а ты всегда справляешься, он ничего не скажет.

Девушка вздохнула. Спорить с Расселом было бесполезно, но в этот раз ей отчаянно хотелось попробовать.

Эрин вздохнула и, неохотно соглашаясь, спросила:

– Куда мы идем?

– В клуб, – объявил Рассел с ухмылкой.

Эрин закатила глаза, и с её губ сорвался недовольный стон.

– Но я не люблю клубы. Там слишком много людей и… слишком шумно.

– Никаких «но»! Ты идешь со мной, Эрин, – он широко улыбнулся и отступил на шаг. – Не волнуйся, будет весело!

Когда он повернулся, чтобы уйти, то чуть не столкнулся с Томасом, который остановился перед дверью её кабинета.

– Ой, прости! – поспешно извинился Рассел и ушёл.

Томас смотрел ему вслед с недоумением, прежде чем повернуться к Эрин.

– Кто это был? – раздражённо спросил он, входя внутрь.

Эрин моргнула несколько раз, заметив, как его лицо мрачнеет. Её ответ прозвучал чуть неуверенно:

– Эм… это Рассел. – Она нахмурила брови. – Разве ты не знаешь, кто он?

Все в компании знали, кто такой Рассел. Он был душой компании и будущим генеральным директором – статус, который никто не оспаривал.

– Я бы не спрашивал, если бы знал, Эрин, – холодно бросил Томас, его голос звучал жёстче, чем обычно. – Какого черта он делает здесь?

Эрин ощутила, как напряжение между ними нарастает, и осторожно встала из-за стола.

– Успокойся, Томас. Он…

Её голос был мягким, но Томас шагнул ближе, прерывая её. Его взгляд стал колючим, а руки сжались в кулаки, будто он едва сдерживал эмоции.

– Успокоиться? – его голос прозвучал низко, но угрожающе. – Я задал вопрос, Эрин. Отвечай.

– Он… Он мой брат. Рассел Уилсон, следующий генеральный директор, – быстро ответила девушка, задыхаясь, её слова звучали почти на одном дыхании. – Он часто заходит. Что тебя это так беспокоит?

Его хватка ослабла, и напряжение в лице сменилось выражением, которое могло бы показаться раскаивающимся.

– Эрин, мне жаль. Я просто… беспокоюсь о тебе, – сказал он, сделав глубокий вдох, словно пытаясь оправдаться.

– Лучше бы этого больше не повторялось, – пробормотала она, потирая запястье, на котором уже начали проступать красные следы от его пальцев.

Он отвёл взгляд, как будто стыдясь, и тихо произнёс:

– Я обещаю.

Возможно, раньше его улыбка показалась бы ей успокаивающей, но сейчас в ней было что-то зловещее, что заставило её напрячься.

– Как насчёт того, чтобы угостить тебя обедом? – предложил он, стараясь выглядеть дружелюбным.

Эрин коротко вздохнула, опуская взгляд на свои бумаги.

– Сегодня я не могу покинуть офис. Может, как-нибудь в другой раз, – ответила она, возвращаясь на своё место.

В её голосе слышалась натянутая вежливость, а движения казались чуть скованными – она всеми силами старалась сохранить непринуждённость, чтобы не провоцировать его.

– Хорошо, – согласился он, задержав взгляд на ней чуть дольше, чем следовало. – Угостить тебя в следующий раз?

Эрин долго смотрела вслед Томасу, словно не веря, что всё это действительно произошло. Шок от случившегося всё ещё сковывал её, не давая мыслить ясно. Его слова, тон, хватка – всё это оставило тяжёлый осадок.

Она медленно опустила взгляд на своё запястье, где всё ещё ощущалось неприятное покалывание от его грубого прикосновения. Она потёрла кожу, пытаясь стереть это ощущение, словно это могло вернуть ей хоть немного внутреннего покоя.

Мысли путались, тревога росла. Сначала она попыталась сосредоточиться на работе, но цифры и слова на экране казались бессмысленным набором символов.

***

Глупость! Глупость! Глупость!

Томас в раздражении рухнул за свой стол и с силой стукнул себя кулаком по голове, словно пытался вытрясти из неё хаос мыслей. Несколько глубоких вдохов позже в уголках его губ появилась едва заметная, болезненно ироничная улыбка.

– Ничего. Она твоя. Она твоя. Не волнуйся, она тебя простит, – прошептал он себе под нос, словно пытаясь убедить не только себя, но и кого-то невидимого рядом.

Он любил её. Любил уже давно, с того самого момента, как впервые увидел эти удивительные зелёные глаза, наполненные слезами. Томас тогда злился, изводился от мысли, что кто-то другой причинил ей боль. А потом она объяснила – умерла её кошка. Это немного успокоило его, словно сняло груз.

– Кошка, – пробормотал он, вновь погружаясь в свои мысли.

Она заплакала не из-за мужчины, не из-за соперника, а из-за глупой кошки. Какое облегчение он тогда испытал! Какое странное, извращённое удовольствие знать, что её слёзы не связаны с кем-то другим. С тех пор он был уверен: она должна быть только с ним. Её слёзы, её улыбка, её страхи – всё это принадлежало ему и только ему.

И пусть она этого пока не понимает. Он заставит её понять. Она должна понять. Она – его.

Он закрыл глаза, позволяя своему воображению унести его в идеальный мир, где всё было именно так, как он хотел. Она была там – его Эрин. Она держала на руках их ребёнка, с той самой нежной улыбкой, которую он так любил. Он представлял, как возвращается домой с работы, проходя через белый заборчик их уютного домика. Она встречает его у двери, нежно целует в щёку и ведёт за руку к накрытому ужину.

Она больше не работает. Её единственной задачей было заботиться о доме, о нём и о детях. Этот образ согревал его, наполняя невыразимым чувством удовлетворения. Он знал, что это будущее может столкнуться с препятствиями, особенно со стороны её семьи, но был уверен: ради неё он готов на всё. Никто и ничто не сможет помешать ему сделать её своей навсегда.

Он хотел быть её единственным.

Единственным, кто её любит.

Единственным, кого она любит.

Единственным, кого она ненавидит, когда злится.

Единственным, кто может видеть её настоящую.

Единственным, кто может касаться её, обнимать её.

Единственным, кто может целовать её губы.

Единственным, кто наполнит её жизнь смыслом.

Единственным, кто способен причинить ей боль.

Единственным, кто заставит её плакать, но только для того, чтобы потом утешить.

Каждое слово, каждое утверждение в его голове становилось мантрой. Всё это принадлежало ему – она принадлежала ему. Никому другому. И никто не сможет этого изменить.

***

– Как ты мог взять не те документы? – Аарон стиснул зубы и с силой шлепнул папку с неправильными документами на стол.

Это было последним, чего ему не хватало в этот и без того хаотичный день, наполненный встречами и стрессом.

– Простите, сэр, – Шон виновато поднял взгляд на своего босса. – Я не смог дозвониться до нужного человека в «Уилсон Интернэшнл».

– Ты издеваешься? – раздражённо проговорил Аарон, проводя рукой по растрёпанным волосам. – Эти документы важны!

– Я понимаю, сэр, – начал оправдываться Шон, нервно перебирая бумаги в руках. – Но там все с утра на совещаниях. Я делал всё возможное, чтобы дозвониться, но меня просто игнорируют.

Аарон нахмурился, глядя на своего ассистента. Шон, конечно, не виноват, что ему передали неверные документы. Но это не оправдывало того, что он их даже не проверил.

– Ладно, я сам разберусь, – наконец выдохнул Аарон, отводя взгляд. – Возвращайся к своим обязанностям. Но в следующий раз постарайся быть внимательнее.

– Да, сэр. Мне искренне жаль, – пробормотал Шон, поспешно удаляясь из кабинета, чтобы не усугубить ситуацию.

Аарон снял трубку и набрал номер своего помощника.

– Соедини меня с мистером или мисс Уилсон, – отрывисто приказал он Кларе.

– Секунду, мистер Браун, – ровным голосом ответила она, и связь на мгновение оборвалась.

Спустя несколько минут раздался щелчок, и на линии появился Джеремайя. Его голос звучал излишне вежливо, почти приторно.

– Аарон, чем я могу тебе помочь, сынок?

Молодой мужчина сжал трубку чуть крепче, стараясь скрыть раздражение.

– Одному из моих сотрудников передали неверные документы. Мне нужны правильные данные к завтрашнему утру, – сказал он сдержанно, но твёрдо.

В голосе Джеремайи прозвучала лёгкая нотка насмешки:

– Да? Ну что ж, сейчас же займусь этим. Для чего они были нужны?

Аарон выдохнул, стараясь удержать себя в руках:

– Статистика и данные по грузоперевозкам.

– Хорошо, – отозвался Уилсон после короткой паузы. – Я дам указания, чтобы документы подготовили. И в следующий раз, сынок, проверяйте всё заранее, – его тон стал более раздражённым, будто вся ситуация была исключительно проблемой Аарона.

– Я весь день на встречах, так что могу задержаться, чтобы их забрать, – ответил Аарон, полностью проигнорировав недовольный тон Джеремайи.

– Ничего страшного, я прослежу, чтобы кто-нибудь оставался на месте до вашего прихода. Охрана обеспечит вам доступ, – быстро закончил он и повесил трубку, не дав Аарону вставить ни слова.

Мужчина откинулся на спинку кресла и провёл рукой по лицу. Казалось, день только ухудшался с каждой минутой.

***

Джеремайя раздражённо застонал, откинувшись в кресле, и провёл рукой по лицу. Перед ним на экране компьютера высвечивались фотографии, на которых Лия, его драгоценная дочь, нюхала кокаин через свернутую стодолларовую купюру. Изображения были красноречивыми, и Джеремайя чувствовал, как в груди нарастает злость.

– Эрин! – позвал он, нажимая кнопку внутренней связи.

Её появление не заставило себя долго ждать. В дверях появилась хрупкая фигура девушки, которая держалась так, словно каждое слово начальника было готово сбить её с ног.

– Лия снова это сделала, – резко произнёс он, не отрывая взгляда от фотографий.

Эрин подняла голову, её зелёные глаза широко раскрылись, но в них не было удивления – только усталость.

– В чём проблема на этот раз, сэр? – спросила она, стараясь держать голос ровным, хотя ей не хотелось видеть ещё одну катастрофу, вызванную Лией.

– Наркотики, – почти выплюнул Джеремайя. Он повернул экран в её сторону, чтобы она могла увидеть снимки. – Её сфотографировали, когда она нюхала кокаин. Ты знаешь, что делать. Избавься от них любой ценой. И пока всё не утихнет, я не хочу видеть тебя дома.

Эрин сдержала тяжёлый вздох. Она знала, что придётся решать очередной кризис, как и всегда.

– Я боюсь, что она может причинить себе вред, – спокойно сказала она, глядя на Джеремайю, но в глубине души её разрывали противоречивые чувства.

Эрин действительно опасалась, что Лия может совершить нечто необратимое, находясь в очередном хаотичном состоянии. Этот страх был вполне искренним, несмотря на всю её неприязнь к сводной сестре. Лия была эгоистична, вспыльчива и разрушительна, но даже это не могло заставить Эрин желать ей зла.

Джеремайя раздражённо ударил рукой по столу.

– Думаешь, я этого не знаю?! Просто займись этим! – рявкнул он, махнув рукой в сторону двери.

Эрин молча кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она чувствовала, как холодный страх ползёт по спине, но привычка подавлять эмоции помогала держать лицо.

– Приберись здесь, я на сегодня закончил. Аарон Браун заберёт эти папки сегодня вечером, – отрывисто произнёс Джеремайя, жестом указывая на хаос из документов, разбросанных на полу.

Громко хлопнув дверью, он вышел, оставив Эрин наедине с этой разрухой. Она глубоко вздохнула и принялась за работу, методично собирая разбросанные бумаги. К счастью, большая часть документов не пострадала. Через час она заменила сломанный компьютер, привела всё в порядок и восстановила видимость идеального офиса.

Затем Эрин переключилась на свои текущие задачи. Закончив с отчетами, она запланировала встречи на следующую неделю. В календаре её внимание привлекла дата: годовщина свадьбы Джеремайи и Мари.

«Очередное мероприятие, которое потребует безупречной подготовки», – мелькнуло у неё в голове.

Сразу же взявшись за дело, она зарезервировала столик в роскошном ресторане. Следом позвонила флористу, чтобы заказать элегантный букет красных роз, а затем ювелиру, с которым часто работала Мари. Она попросила подобрать изысканное украшение, идеально соответствующее вкусу хозяйки.

Когда формальности были улажены, Эрин с облегчением выдохнула, но ненадолго. Лия. Проблема, которая не давала покоя. Эрин знала, что её обязанность – разрулить ситуацию, но каждый раз это давалось всё тяжелее. Она взяла телефон и начала готовиться к неприятному разговору, стараясь не дать усталости взять верх.

– Я начинаю думать, что мне стоит просто позвонить тебе, как только у меня появится очередная компрометирующая фотография мисс Уилсон, – с сарказмом произнёс голос на другом конце линии. – Итак, что ты можешь предложить?

Эрин тяжело вздохнула, стараясь сдержать раздражение.

– Сколько ты хочешь за фотографии? – холодно спросила она. – Давай не будем затягивать.

– Ой, мисс Уилсон, как грубо. Вы меня прямо обижаете, – хмыкнул собеседник, его голос наполнился насмешкой. – Пришлите мне ваш номер, я перезвоню через час.

– Семьдесят, – чётко заявила она, стараясь держаться твёрдо, но вместо ответа услышала усмешку.

– Мы оба знаем, что это не просто очередная фотография для размышлений, как в прошлый раз, – язвительно заметил он.

Эрин закатила глаза, с трудом подавляя раздражение.

– Хорошо. Девяносто, – её голос звучал устало, словно она сдавалась под натиском.

– Согласен, – удовлетворённо протянул он, голос стал почти весёлым. – Я перезвоню тебе, как только смогу. С этими словами он повесил трубку.

Эрин уткнулась головой в стол, выпустив из груди стон разочарования. Боль в висках нарастала, и она быстро проглотила таблетку «Тайленола», надеясь приглушить пульсирующую головную боль. Захватив телефон, она направилась в конференц-зал, по пути выключая свет в приемной и зале заседаний.

Её шаги затихли, когда она добралась до окна в дальнем углу комнаты. Городские огни мерцали, словно отражая её собственные размышления. За стеклом кипела жизнь: машины двигались в потоке, люди спешили домой или на встречи. Её губы тронула лёгкая улыбка, когда ночное небо озарилось вспышкой молнии, а вслед за ней раздался раскатистый гром. Эрин закрыла глаза, позволив прохладному стеклу успокаивающе действовать на разгорячённую кожу. Она слушала, как шум грозы наполняет пространство вокруг, создавая иллюзию уединения.

Но её мгновенный покой был грубо прерван. Резкий звонок телефона заставил её вздрогнуть. Она ответила, даже не глядя на экран:

– Да?

– Не стоит так радоваться моему звонку, – насмешливый голос на другом конце линии пробрал её до дрожи.

Эрин сжала телефон чуть сильнее, нахмурившись.

– Сколько ты хочешь за фотографию, Рик?

– Сто тридцать, – его тон был вызывающим, почти ленивым.

– Нет, сто десять, – её голос стал твёрдым, губы сжались в тонкую линию.

Она чувствовала, как напряжение вновь накатывает на неё волной, но старалась держать себя в руках.

– Да брось! Сто двадцать, – его голос звучал игриво, будто торг приносил ему удовольствие.

– Сто пятнадцать. И я не буду обвинять тебя в преследовании, – ответила Эрин, голос стал чуть громче и резче.

– Ладно, – вздохнул он, словно сдался, хотя его интонации выдали лишь напускное разочарование.

– Если такое повторится, и ты не отступишь, я обвиню тебя в вымогательстве и преследовании Лии, – её тон стал угрожающе холодным.

Это было необычно для Эрин. Обычно она сохраняла мягкость и вежливость даже в сложных ситуациях, но сейчас её голос прозвучал агрессивно, почти отчуждённо. Рик, однако, остался невозмутим.

– Я не могу на это пожаловаться, – легко ответил он, будто в этом торге его не смутило даже её предупреждение.

Эрин ожидала продолжения перепалки, но, к её удивлению, он просто прекратил разговор. Возможно, ему наскучило. Или он знал, что уже заработал достаточно на их семье за годы шантажа. Ведь Уилсоны платили намного больше, чем любая жёлтая пресса.

– Но это не значит, что кто-то другой не воспользуется ситуацией. Все знают, как папа любит свою девочку. По крайней мере, я занимаюсь её фотографиями и всегда нахожу нужных людей, прежде чем продать их. Береги себя, Эрин! Я зайду за чеком, – произнёс он с лёгкой насмешкой и повесил трубку.

Эрин опустила телефон на стол и выдохнула, будто из неё вытащили остатки энергии. Этот разговор, как и многие до него, оставил её с чувством пустоты и бессилия.

Эрин наслаждалась тишиной, глядя, как мелкий моросящий дождь стекал по окнам. Её завораживала игра молний на ночном небе. Каждый раскат грома эхом отдавался в её груди, будто музыка, созданная для того, чтобы напомнить о мощи природы.

Тишину нарушил низкий голос:

– Долгая ночь?

Она резко вздрогнула и выронила телефон.

– Мистер Браун! – вскрикнула Эрин, наклоняясь, чтобы поднять аппарат.

Голос звучал почти укоризненно, но дрожь в её тоне выдавала испуг.

– Вы меня напугали.

– Прошу прощения, – в его голосе прозвучала лёгкая усмешка.

Её глаза остановились на его фигуре, скрытой в полутьме другого конца комнаты. Тусклый свет отдалённой лампы выделял очертания его лица, а лёгкая улыбка на губах Аарона была непривычным дополнением к его обычно строгому выражению. Этот едва заметный проблеск тепла будто нарушал его каменную маску.

– Как долго вы там стоите? – спросила она, ощущая лёгкое смущение, когда сделала несколько шагов навстречу.

– С тех пор, как ты сказала папарацци, как я полагаю «отвали», – с легкой усмешкой заметил Аарон, подняв бровь.