Пока не доиграла «Аллилуйя», поцелуй оставался очень нежным и осторожным. Но когда музыка закончилась, Гидеон запустил обе руки в мои волосы и крепко прижал меня к себе. Это уже нежностью не назовёшь, но больше всего меня удивила моя собственная реакция: моё тело вдруг стало очень лёгким и безвольным, а руки сами собою обвились вокруг шеи Гидеона.
Я не успела даже понять, как это произошло, но через несколько минут мы опустились на зелёный диванчик, где всё продолжали целоваться, пока Гидеон вдруг резко не вскочил и не посмотрел на свои часы.
– Жаль, однако, что мне больше нельзя будет тебя целовать, – сказал он, немного отдышавшись. Его зрачки расширились, а щёки сильно покраснели.