Отзывы на книгу «Песня моряка»

Если бы Кен Кизи не был автором величайших притч столетия («Эксмо» о «Порою блажь великая») и удивительных сказаний о добре и зле («Таймс» о «Над кукушкиным гнездом»), а ограничился старыми добрыми производственными романами — соответственно о быте общины лесорубов и психушке — всё равно было бы за что его полюбить. Вот «Песня моряка» сделана из изящнейших деталей, которые пригнаны друг к другу крайне топорным образом. Более того, сюжетные линии расходятся, что дорожки в борхесовском саду, и убегают куда-то в гиперпространство. Но я смотрю на это чудище Франкенштейна, сшитое из типажей бывших подопечных Кизи — «Веселых Проказников», и запредельных идей о zurück zur natur, — и понимаю, что это очень симпатичное чудище.

Герои — сплошь супермены-раздолбаи и деревенские валькирии, рассекающие с голой грудью на мотороллерах. И если о некоторых книгах говорят, что в них аппетитно едят, то здесь аппетитно квасят, давят газ и просто нажираются. Да, Кизи променял эпичность своих ранних героев на этот паноптикум героических деревенщин; вместо Моби Дика у него — вялый дрессированный морской лев (еще имеется мстительный альбинос, впрочем, тоже не дотягивающий до Белого Кита), вместо Ахава — какой-то невнятный режиссер. Именно Ахава, такого гордого солёного-стреляного старика может не хватать подобной истории. В «Блажи» был Стэмпер, который «не уступать ни дюйма». В «Песне» жители городка готовы уступить и последний дюйм — один из героев даже интересуется у коллаборационистов, не выдали ли им еще по раскидистому каштану. Плюс к тому, роман богато вышит красной ниткой заботы об экологии — но к концу так и не становится понятно, стоит ли лить масло на волны, если кто-то уже облил их нефтью.

Чего еще не хватило лично мне — танцев с бубном, говорящих медведей, короче, национального колорита. Тотемный столб с Авраамом Линкольном на верхушке — это круто. Сказка Шулы о «и тогда я оторвала свою правую ногу» — это круто. Свирепая Алеутка Алиса, идейная наследница Дженни из «Блажи великой» — очень круто. Коренное население, сплошь состоящее из дегенератов — не очень.

А напоследок я скажу то же, с чего начала — волшебная корова Кена Кизи никогда не доилась тухлым молоком, и пусть в случае с «Песней моряка» напиток этот разит джином и иногда клонит сон вместо того, чтобы бодрить — невермайнд. Я готова уступать Кизи каждый дюйм на книжной полке и не один час своего времени — за его юмор, за неоднократно доказанную им любовь к водной стихии, которую я, как азовская русалка, полностью разделяю, за все эти «буруны... похожие на мокрые волосы ирландской рыбачки, остающиеся на гребне». Короче, о лесорубах и моряках почитали, остались ковбои.

А совсем-совсем напоследок вот вам оптимистичная юкагирская сказка о росомахе, в чем-то конгениальная «Песне моряка»:

Большая росомаха неслась прыжками по озеру. Прыгая, поскользнулась, упала без чувств. Поднявшись, говорит:
— Эй, лёд, ты сильный?
— Совсем нет, когда теплеет, я таю.
Росомаха стала слушать солнце.
— Ну, ты-то уж сильное?
— Совсем нет, меня закрывает туча.
Росомаха стала искать тучу, говорит:
— Ты сильная?
— Совсем нет, меня несет ветер.
Тогда росомаха стала слушать ветер.
— Ты, что ли, сильный?
— Совсем нет, попав в лес, я затихаю.
Росомаха пошла к лесу. Говорит:
— Ты сильный?
— Совсем нет, человек сильный, рубит меня без конца.
После этого стала искать человека. Ходила, ходила, насилу нашла. Говорит:
— Ты всех сильней?
Человек сказал: «Я!» — и стал колотить её. Росомаха и загнулась.

«Ну, держись, приятель, я заставлю тебя полюбить море и рыбалку» - прорычал мне в ухо капитан Кизи, а потом швырнул меня на борт рыболовецкой шхуны под названием «Песня моряка». И ведь действительно так оно и вышло. Этот старый пройдоха все-таки принудил меня проникнуться симпатией к морю, несмотря на то, что я всю свою сознательную жизнь избегаю обширных водных пространств так же, как алиментщик избегает встреч с судебными приставами и, самое главное, несмотря на то, что я совершенно не умею плавать, и уж тем более управлять какими-либо судами.

Но теперь, я уверен, все будет иначе. Я обязательно научусь плавать и вязать морские узлы, отличать осетра от севрюги, а траулер от дрифтера. Я вызубрю, что означают все эти форштевни, юферсы, шпангоуты и брашпили. Я полюблю запах свежевыловленного тунца и вкус соли на губах. Я выработаю иммунитет к морской болезни, привыкну разговаривать матом и каждый день глушить ром. Я уеду на Аляску, поселюсь в старом трейлере в каком-нибудь маленьком замызганном городке под названием Квинак и каждый раз с нетерпением и тоской буду ждать очередного выхода в море. И я непременно прихвачу с собой книгу старины Кена «Песня моряка», как напоминание о том, что именно с нее началось мое морское приключение.

Ну а пока я собираюсь с мыслями, набиваю всяким барахлом свой походный рюкзак и готовлюсь к путешествию на Аляску, капитан Кизи споет вам ту же самую песню, которую он спел и мне. Эта песня окажется долгой, как жизнь Николы Теслы, острой, как меч самурая, пронзительной, как взгляд Моны Лизы, глубокой, как Марианская впадина, лиричной, как фольклор народов Крайнего Севера и в то же время бесшабашной, как джазовые импровизации Рэя Чарльза. В ней пойдет речь о пропахшем рыбными потрохами и кромешной безнадегой городке, выброшенном вместе со своими несчастными жителями на обочину жизни, но неожиданно получившем шанс на преображение и перемену к лучшему; о забытых героях, сложивших свои героические полномочия и смирившихся со своим безрадостным существованием; о самозванцах и коварных мстителях, пользующихся гостеприимством и скудоумием недалекого народца, населяющего этот захолустный рыбацкий городок; о бесстрашных и лихих рыбаках, живущих только морем и его богатыми дарами; о том, в конце концов, что в любых переменах, кроме обещанных благ, может скрываться опасность и подвох.

Капитан Кизи будет петь долго и протяжно, частенько прерываясь на то, чтобы смочить свое пересохшее горло старым добрым бурбоном, затянуться сигареткой, отпустить пару-тройку сальных шуток и издать резкий хриплый смешок. Он поведает вам историю о парне по имени Айк Соллес, бывшем отважном Мстителе и экотеррористе, когда-то пережившем свою личную трагедию, а ныне живущем в старом тесном, но уютном трейлере на окраине Квинака и вынужденном спасать колорит и уникальность этого северного, необлагороженного цивилизацией городка от нашествия голливудских крыс. Кен Кизи также расскажет вам о Свирепой Алеутке по имени Алиса Кармоди-Левертова. Эта эксцентричная, взрывная, экспрессивная женщина, любящая приложиться к бутылке и не упускающая возможности устроить на пустом месте скандал, не оставит вас равнодушным и вызовет у вас, как минимум улыбку, а как максимум безудержный восторг.

В общем, если вас привлекают необычные, оригинальные и немного сумасбродные сюжеты, под завязку наполненные юмором, сарказмом и колоритными персонажами, если вы являетесь любителем моря, рыболовных судов и рыбацких городков, если вас влечет жажда приключений или, наоборот, желание найти тихий уголок, то тогда… Отдать швартовы! Поднять паруса! Полный вперед! Мы отплываем в Квинак, ребятки!

Дорогой ёбаный карась, пишу тебе в надежде, что ты поможешь мне определить жанр этой чудовищной, гомерически смешной, нелепой, брутальной и прекрасной книги.
Может быть, это драма о сильных духом блаженных полудурках, противостоящих стихиям и обществу, захлёбываясь в собственных кризисах? Неа, это же "Песня моряка", а не "Порою блажь великая..", попрошу не путать.
Или это плевок в рожу обществу потребления и самой Американской Мечте от отважных аборигенов, которые как один сплотились перед этой рожей, отстаивая родное корыто в его первозданности?
Или же, наоборот, пламенная сатира и издёвка, полоскающая этих продажных грязных тварей в их собственных склизких корытах?
Или экологическая притча с уроком только для добрых молодцев, ведь недобрых молодцев всё равно к херам смоет за борт?
Или апокалиптическая сказочка?
Или разухабистые приключения брутальных мужиков, сильных баб, собак, свиней, медведей, миксин, альбиносов и аутентичных эскимосов?
Или история запоздалой любви Свирепой Алеутки и экопирата с внешностью Элвиса?
Подозреваю, карась, что всего понемногу в этом котле, всего понемногу.
Квинак - занюханный городишко на краю света. Аляска, сэр. Колоритный, если вам, конечно, по душе колорит в виде дымящейся годами мусорной свалки, кишащей выводком свиней, а иногда и медведей, разваливающихся на части ветхих домишек и брутального до предела местного населения, состоящего в основном из рыбаков, грузчиков и вечно пьяных аборигенов. Можно было бы встать в позу и гордо заявить, что хоть они и живут в грязи, но это их грязь! Однако, ни о каком патриотизме речь не идёт, потому что местные готовы продать родную грязь не глядя тому, кто больше даст. Вот и в Квинак однажды приплывает фея-крёстнаяцелая киностудия на огромной красотке-яхте и предлагает городу и жителям отличную сделку. Конечно же, дьявольскую, только кровью можно не подписывать, потому что это уже устарело. Город должен превратиться в большую съёмочную площадку, а потом и в парк развлечений, если получится. И вы думаете, хоть одна местная свинья всплакнула над утратой свободы и идентичности или, скажем, задалась какими-нибудь вопросами, кроме "где подписать" и "сколько я на этом наварю"?
Да ну их к миксинам, в самом деле.
А ведь ещё в романе целая куча красочнейших долбанутых персонажей. Обаятельный пузатый ловелас-капитан Кармоди, Свирепая Алеутка Алиса, его жена, сисястая волшебная эскимоска, одинокий и грустный Айк Соллес, в прошлом несчастный экологический бандит, гигантский псих-проповедник, псих-президент Общества Бездомных дворняг, мстительный альбинос, оторвы-братья Вонг, дурища Лулу Луп и так далее. Все они занимаются своим делом - ловят рыбу и грешные души, а в промежутках смачно прикладываются к бутылке и кое-как справляются с жизненными неурядицами. Или не справляются, а просто дрейфуют в этом бушующем море в надежде, что погода когда-нибудь переменится.
Как странно наша жизнь течет
Ее не разберет сам черт:
Все за свободу отдаем…
И по теченью мы плывем…

Йо-хо-хо, карасик, йо-хо-хо.

Это было вселенское проклятие парней, одевшихся по последней моде, но так и не обласканных женским взглядом, это был вой женщин, продолжавших купаться в пузырях мыльных опер по мере того как жизнь становилась все грязнее и грязнее, это было рычание обманутых грез и гормонов, которыми пренебрегли.

Подходите поближе, мальчики и девочки, и усаживайтесь поудобнее – дядюшка Кизи уже расчехлил свою гитару и готов петь. Песня его необычна только своей обыденностью: в ее куплетах и припевах не встретишь ни великих героев, ни бунтарей с пламенным сердцем, ни даже коварных злодеев – она о простых людях. Тех, что живут в богом забытом крае, где единственными развлечениями являются пьянки и мыльные оперы; где мало детей и молодежи, а немногих случайно затесавшихся ждет не самое радужное будущее, зачастую заполненное лишь пьянками и домогательствами от собственных отцов; где вперемешку живут потомки самых разных народов, смешавшихся уже так плотно, что и не скажешь с уверенность, кто перед тобой стоит; где единственным надежным источником средств существования является консервный завод, рыбная ловля и пособие от ООН за то, что ты ПАПа. Не самая радужная песня, правда?

Вот и поет ее дядюшка Кизи по-простому, обходясь без крутых заворотов и многоумных слов – так, как спели бы сами ее герои. Немного гнусаво, мешая тысячи и тысячи акцентов, чуть заунывно и отстраненно. А в иной момент вдруг разойдется дядюшка, ударит по струнам, вплетя в текст песни мат и скабрезности – уши вянут? ну так а чего слушаешь тогда, неженка? не твоя эта песня и история. Зато если вытерпеть неприкрытую правду, открыть свое сердце мелодии, в награду получишь что-то особенное, настоящее. А уж если увидит дядюшка Кизи, что полюбил ты его музыку, отложит гитару, возьмет варган и ненадолго вплетет в свою историю мистику, магию и легенды – не для каждого эта потайная мелодия и единицам она придется по нраву, но уж если, то сметет с ног и поселится в памяти и сердце навсегда.

И самое странное – песня-то у дядюшки Кизи сердитая и суровая, как и сама Аляска, опускающая слушателей чуть ли не на самое дно жизни – а слушаешь ее, и чувствуешь, что тебя буквально пронизывает светом и жаждой жизни. Чудеса да и только.

Совершенно прекрасный роман, который я почему-то не читала, - этот слегка опустившийся, но благородный в прошлом главный герой, который ебет вола на протяжении всего повествования, а вокруг Сгущаются Тучи, а потом вдруг раз-два и нужно спасать город - каждую секунду вспоминала Джека Бердена и Итена Хоули, а на последних страницах начался Воннегут и я осталась сидеть с открытым ртом. очень, очень круто, читайте.

но! то ли я постарела и превратилась в фарисействующую ханжу, то ли ебля действительно была как-то ужасно неуместна и не очень уместно постоянное упоминание о красоте Айка. какая-то любовнороманщина.

в остальном всё просто охуительно
но нифига не лучше "порою блажь великая", если что