Я одна чувствую неловкость между нами? Райдел склоняет голову и с изучающим взглядом опускается на свой стул. А после, как ни в чем не бывало, его внимание захватывает латте. Мой латте!

– Что-то не так? – Интересуется он, отхлебывая напиток из розового стакана. Я выбрала этот цвет, когда девушка за кассой спросила, в каком оттенке мне нужен бумажный стаканчик под кофе.

Первоклассный циник, я не ошиблась! С таким упоительным удовольствием еще никто не воровал мой латте.

– Это мое. – Звучит угрожающе, но сдерживать эмоции – последнее, что я хочу пытаться делать.

– Серьезно? Прости.

Райдел отодвигает латте на другой край стола. Пока он зверски накидывается на мясной салат, я хмурюсь. Вегетарианство в моей жизни уже два года. Я считаю недопустимым употреблять продукты питания, включающие в себя мясо, птицу или рыбу! Мне нравится идея, что благодаря мне планета станет лучше. Такое влияние на меня оказал фильм «Скотозаговор», одним из продюсеров которого стал сам Леонардо ДиКаприо.

Я присаживаюсь за стол и с брезгливостью наблюдаю за нечеловеческим аппетитом Райдела. Поток негативных эмоций прерывает официантка, подошедшая к нам.

– Ваш латте. – Рядом со мной появляется второй розовый стакан.

Как неловко вышло.

– Кажется, это твое, – виновато обхватываю кофе и приближаю к тарелке мужчины. Он сделал заказ первым. Зря я его обвинила.

Райдел кивком благодарит меня.

– Хочешь чего-нибудь? – Пытливые зеленые глаза не прерывают наш контакт.

– Нет.

– Точно? Я могу поделиться салатом или заказать тебе его.

Чего он привязался ко мне с этой кучей убийства в тарелке?

– Чего-нибудь другого? Тут вкусная яичница. Будешь? Не стесняйся, я оплачу. – Продолжает наполнять рот мясом Райдел. Меня сейчас стошнит. – У тебя слюнки текут. Держи салфетку.

Неужели? Я прижимаю пальцы ко рту и понимаю, что он шутит. Мужчина облокачивается на спинку стула и с тяжелым вздохом принимается за свой латте. Ммм, я представляю, как ему сейчас вкусно. Дорожка от сливок остается на его тонких губах. Вкус кофе приятно обжигает горло, сочится, обволакивая внутренности. Я сглатываю, стараясь незаметно рассмотреть Райдела. В отличие от меня, он не стесняется, смотрит в ответ.

– Ты часто здесь бываешь? – Вопросом хочу разрядить обстановку немых взглядов.

– Бываю проездом.

Нетактично будет спрашивать его зачем. Мне двадцать два, а я как стеснялась общаться с мужчинами, так и стесняюсь.

Лучше будет уйти. Я уселась за его столик, не прояснив важный момент: один ли он, не ждет ли кого. Не уверена, что Райдел не выгонит меня. А я не хочу быть банным листом, застрявшим в интимном месте.

Я беру свой латте и поднимаюсь из-за стола. Мужчина наблюдательно выжидает, когда я объясняюсь. Думаю, он понял, что я ухожу.

– Мне пора. Скоро вылет. Было приятно… – Пообщаться? Не то слово. – Посидеть. До свидания.

До чего нелепое прощание!

Райдел провожает меня взглядом, не говоря ни слова. Мое поспешное удаление больше похоже на бегство, но и этот мужчина не знает истинных мотивов. К тому же, мне действительно пора. Не хотелось бы пропустить первую в жизни посадку на рейс.

В спешке я забываю про данный факт: лечу первый раз на самолете. С ума сойти! Я осознаю это, только когда скрываюсь в женском туалете. Почему именно здесь? Боюсь, что Роб до сих пор бродит по коридорам. В кабинке безопасно.

Я читаю статью про борьбу с аэрофобией в надежде отвлечься и убить время. Интересно, как пройдет мой полет? Не вырублюсь ли я над десятками тысяч километров над землей? Я бью себя по лбу, вслух ругая:

– Вайлет, не говори глупости! На борту среди пассажиров найдется человек, который сможет оказать помощь. Да и стюардессы наверняка обучены этому.

Дурость. Только я могу готовиться к вылету впопыхах. Досаду добавляет мой чемодан с не пойми чем. Зачем мне сдались короткие платья и каблуки? Я в жизни такое не носила! Мой максимум – оверсайз, скрывающий фигуру. Даже загорала я всегда исключительно в слитном купальнике.

Не знаю, что выйдет из поездки в Кейптаун. Зато имеется уже одна хорошая новость – у меня будет собственный кусочек лета посреди зимы. Февраль не балует теплом Лондон. Облачность и дожди я меняю на жгучее солнце. Хочется надеяться, что погода порадует. Именно с такими мыслями я иду к выходу на посадку.

Очередь двигается быстро. Я в числе первых десяти пассажиров, что вошли в самолет. Ого, я и не думала о существовании трех рядов. Такое бывает? Я сверяю свое место с номером на билете. J44 находится посередине крайнего правого ряда.

Не знаю, какие тут порядки. Вероятно, можно поменяться с человеком, чье место у окна. Я не уверена, что спокойно отреагирую во время взлета. Лучше остаться на J44. В случае чего пассажиры по обе стороны от меня смогут понять, что мне не по себе.

Я слушаю на старом, подаренном мамой плеере, треки. Негромко. Так, чтобы происходящее вокруг не ускользнуло от моего внимания. Нехорошо пропустить важную информацию.

Поворачиваюсь спиной к тем, кто идет за мной, желая занять свое место. Натыкаюсь на Райдела. Его улыбка сходит на нет. Я успеваю расстроиться, но она возвращается на прежнее место с тенью скромности. Скопление веснушек на подбородке и щеках обильно также, как звезды на небе летней ночью. Я заметила их у мужчины еще в кафе, когда он подавал мне руку. Интересное расположение, учитывая, что вкрапления только в нижней части лица.

– Райдел? – вслух, опасаясь, что мне привиделось.

С мной такое бывает. Порой я бываю растеряна и некоторые вещи интерпретирую не так.

Он почти незаметно кивает головой. Едва уловимый сигнал: «Я – не призрак».

– Не думала, что ты тоже летишь в Кейптаун. Совпадение, правда?

По началу я не придаю значение его неразговорчивости. Все проясняется, когда яркие ногти девушки, стоящей позади Райдела, метят территорию. В данном случае – его талию.

– Вы скоро? – назойливый взгляд.

На языке крутится одно слово, которым можно было бы описать внешность спутницы Райдела. Ведьма.

– Извините.

Я виновата. Задержала очередь разговором в пустоту. Зато выяснила, что мужчина из кафе занят. Не холодно, не жарко от этой информации. Он проявил любезность, спас меня. Я обязана ему, не Райдел мне.

Это урок, который стоит усвоить. Впредь цель – держать язык за зубами и не завязывать разговор первой без острой надобности.

Опускаюсь на свое место и в растерянности жду полет. Чувство неловкости на 100, поскольку Райдел и его девушка сидят на соседнем ряду. Через место от меня.

Я стараюсь не смотреть в их сторону. Но все же противоречу изначальному плану. Вернемся к ведьме. Не слишком ли девушка молода для Райдела или это нанотехнологии в косметологии? Я ей даже восемнадцать не дала бы. Лет шестнадцать-семнадцать, да. Парень ведьмы выглядит лет на десять старше. Возможно, больше.

Шанса думать о них дальше у меня нет. Когда все пассажиры занимают места согласно билетам (бортпроводницы следят за этим), начинается инструктаж. Я наблюдаю за тем, как пристегивается парень слева и повторяю за ним. И это все? Вся техника безопасности? Хлюпенький ремешок? Хотя… если мы начнем падать, вряд ли нас что-то спасет.

Не успеваю я обдумать эту ситуацию, как на пятки наступает другая. Не менее страшная. Эту часть я боялась больше всего – взлет.

У меня легкий шок. Неужели я правда села в самолет? Это я, Вайлет Санкара лечу исполнять свою мечту побывать в Кейптауне?

Так! Что я там читала? В статье рекомендовали сосать леденцы или жевать жвачки во время набора высоты. О первом я не позаботилась, а вот несколько жвачек у меня всегда найдется в сумочке. Это тот атрибут жизни, без которого я не выхожу из дома. Черника со сливками.

Самолет делает полукруг. Я ощущаю дребезжание колес под собой. Волнение не уступает спокойствию. Сжимаю пальцами подлокотник и стараюсь думать о приятном вкусе во рту. Помогают избежать реальность и мысли о Робе. Мы не пересеклись, значит мои прятки под столом у незнакомца прошли не зря.

Смешанные чувства – вот, что я испытываю, когда самолет отрывается от земли. Правильно ли я поступила, купив билет в одну сторону до города, где всю жизнь прожил мой отец? Сомнения одолевают, даже когда меня душит страх во время молниеносного набора высоты.

Поздно сомневаться. Я не поддамся этой проверке. Пути назад нет.

Я пообещала себе не возвращаться в Лондон. И это обещание я сдержу.

06:25.

– Нет, я не хочу! – доносится в истеричной манере через два кресла от меня.

Подружка Райдела не умолкает. Она устраивает целое шоу. Ей все не так. Недостаточно прохладный напиток, жара в салоне, невкусный джус.

На первые ее недовольства я молча закатывала глаза. Сейчас уже привыкла. Вопиющее поведение малолетки я заглушаю мелодиями из плеера и разговорами с пожилым мужчиной, чье место у окна. За время полета я успеваю с ним подружиться. Он много рассказывает мне о городе, некоторых тонкостях жизни в Кейптауне, пропитанных курьезом историях из молодости, своей жене, с которой состоит в браке более сорока пяти лет.

– Если не понравится в Африке, ты всегда можешь уехать. Пробуй, рискуй, ошибайся, начинай сначала или бросай вовсе, ничего не бойся! Молодость все прощает! – Отвечает Сифо, когда я делюсь с ним тем, что впервые куда-то выбралась за свое существование и решила променять Великобританию на Южно-Африканскую Республику.

– Я думаю, что многое упустила.

– Брось! – Зажмуривает ангельские глаза пожилой мужчина. Его внешность напоминает мне чем-то святых. Осмелюсь на заявление: «Сифо похож на Бога». – Нетактично спрашивать у девушек возраст…

– Мне двадцать два. – Опережаю я, избавляя дедушку от неловкости.

– Двадцать два? Святой Бог, что такое двадцать два? Рассвет жизни, Вайлет! Все впереди. Ты – амазонка, бурная река, у которой впереди длинный вдохновляющий путь! В тебе должно быть столько энергии, задора, открытости к новому. Молодость – это твоя сила. Пользуйся своей красотой, обаянием, беззаботностью. Юношеский максимализм нужно использовать по полной!

– Думаете?

– Ха! Я уверен.

Мы улыбаемся друг другу, после чего Сифо предлагает, указывая на иллюминатор:

– Не хочешь поменяться местами? Скоро рассвет, будет завораживающе.

Я соглашаюсь, поскольку сама хотела попросить мужчину об этом. Не прощу себя, если пропущу первый в жизни рассвет в самолете, встречу с солнцем в новой, незнакомой для меня стране.

Пожилой мужчина меняется со мной местами.

Я удобно устраиваюсь в кресле, пристегиваю смешной ремень, не гарантирующий никакой безопасности, поворачиваю голову и вижу самое прекрасное из всего, что мне доводилось видеть. Таю, словно мое любимое сливочное мороженое, если бы, то оказалось под палящими лучами Южно-Африканской республики. Они еще не ощущаются на моей коже, но я уже предчувствую их.

Рассвет навсегда запечатлевается в моей памяти. Оставляет след в душе и становится символом новой главы жизни Вайлет Санкара.

Землистые неровности походят на голограмму. Выглядит нереально. Я будто попала в фильм или сон. Если мои догадки все же правдивы, я бы предпочла об этом не знать. Пусть мое пребывание в огненном страстном (я предчувствую, что так оно и будет) раю не заканчивается никогда.

Ну здравствуй, Кейптаун!