Цитаты из книг автора «Кэй Джеймисон»

обрести смысл среди страдания, дожить до улучшения и преодолеть сопротивление принятию лекарств, когда осознаешь последствия отказа от них.

браслет с выгравированной цитатой из Майкла Фарадея, той самой, которая украшает кафедру физики в Калифорнийском университете: «Не бывает ничего слишком чудесного, чтобы быть правдой».

Это свидание стало продолжением того шквала эмоций, что захлестнул нас при первой встрече. Я была очарована легкостью, с которой он меня понимал, и покорена силой его характера.

Я все еще с невероятной отчетливостью чувствовала силу его объятий, которые давали мне тихий приют, покой и безопасность посреди полного опустошения. Больше всего на свете я желала, чтобы он увидел, что я здорова, что я могу отблагодарить его за доброту и веру в мои силы. Сидя у могилы, я думала обо всем, чего Дэвид лишился, умерев молодым. После часа блужданий в своих мыслях я вдруг осознала, что впервые думала о том, чего лишился Дэвид, а не о том, чего лишились мы.

Год в Англии помог мне осознать, как долго я была занята лишь выживанием и побегом от боли, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, участвовать в ней. Шанс убежать от травматичных осколков болезни и смерти, от

Я наслаждалась возвращением жизненной силы, прогуливаясь туманными осенними утрами на лошади по Гайд-парку или несясь во всю прыть по полям Сомерсета, мимо садов и березовых рощ. Я успела забыть, каково это — быть настолько открытой ветрам, дождям и красоте, и чувствовала, что жизнь снова наполняет мои жилы.

У меня были очаровательные апартаменты в Мертоне, с видом на площадку для спортивных игр. Я могла писать в полной тишине, с перерывами лишь на кофе и чай, которые утром и к полудню приносил мне сотрудник колледжа. Ланч проходил в обществе коллег — потрясающе интересной, хотя и не без своих странностей, группы профессоров и старших преподавателей всех

И она порождает множество забавных или досадных явлений, в зависимости от вашего настроения.

При больнице также похоронили Блоссом — корову, которую Дженнер использовал для испытаний своей вакцины от оспы. Ее слегка побитая молью шкура хранилась под стеклом в библиотеке медицинской школы. Когда я впервые увидела ее (с некоторого расстояния), то приняла за странную абстрактную картину. И была впечатлена, выяснив, что это шкура коровы, и не обычной, а столь знаменитой в медицинском мире. Было что-то особенно уютное в том, чтобы работать рядом с Блоссом, и я провела много счастливых часов в ее компании, размышляя и время от времени поднимая взгляд на ее пятнистую шкуру.

Так что, пользуясь прекрасной профессиональной привилегией, я решила взять год творческого отпуска, чтобы пожить в Англии. Как и Сент-Эндрюс годы назад, это дало мне чудесную передышку. Много времени на­едине с собой, удивительная жизнь Лондона и Оксфорда — все это дало моим уму и сердцу шанс постепенно восстановить большую часть того, что было разрушено. У меня была и профессиональная причина: я хотела провести исследование аффективных расстройств у известных британских писателей и художников и поработать над медицинскими текстами, которые писала вместе с коллегами.