Художники и соседи

Задержаться на лестничной площадке у почтовых ящиков Тимохина заставили нарисованные мелом на почтовых ящиках крестики. Соседка, пожилая женщина, также в раздумье созерцала необычные художества.

– Здравствуйте, Елена Андреевна, – поздоровался Тимохин.

– А, Алексей. Вот полюбуйся.

– Крестики? – спросил он.

– Они, родимые, – кивнула Елена Андреевна. – И на моем, вот, стоит. И на Марии Степановны с седьмого.

– А на моем не стоит.

– Ну вот и думай теперь, что хотели…

Она, кряхтя, спустилась по лестнице на первый этаж.

– Кто хотел? – спросил Тимохин, спускаясь следом.

– А шастали тут двое. Темненькие. Не русские, кажись. Спросила, чего хулиганят.

Елена Андреевна остановилась у двери в свою квартиру.

– И что? – уточнил он.

Соседка пожала плечами и скрылась за дверью, не ответив. Тимохин тоже пожал плечами, постоял секунду, затем вернулся к ящикам и переписал номера отмеченных крестиками в свой блокнот. Теперь пора было спешить в участок.

Проходя по двору, Тимохин увидел впереди, у следующей девятиэтажной панельки, двух подростков, рисующих что-то на стене дома.

Он неслышно подошел к ним сзади – на стене крупными черными буквами красовался номер телефона. Мальчишки были в легких кофтах с накинутыми на головы капюшонами, рюкзаками за спинами. Наверное, немного старше Игоря, прикинул про себя Тимохин. Один держал в руке баллончик с краской.

– Восьмерка кривовато получилась, – отметил вслух Тимохин.

Парни резко обернулись.

Изображая ценителя живописи, зажав рабочую папку локтем, прищуривая глаза и массируя подбородок, Тимохин делал вид, что внимательно рассматривает надпись, как будто картиной любуется. На самом деле, он уже запомнил особые приметы парней. Сережка в ухе белобрысого и шрам над левой бровью, у лысого на шее виднеется часть татуировки – крыло, на пальце крупный перстень.

– Краски скудноваты…

Он сделал шаг ближе к парням. Тот, что с татуировкой, державший баллончик, тут же бросил его в Тимохина и крикнул напарнику «Валим!», после чего оба смотались.

Тимохин успел среагировать, закрыв лицо. Баллончик попал в руку и упал на землю. «Засранцы», – проворчал он, потирая ушибленное место. После сфотографировал нарисованный на фасаде дома номер телефона, поднял баллончик и закрасил несколько цифр. И далекому от полиции человеку было понятно, что молодые люди рекламируют какую-нибудь наркоту.

Именно в этот момент мимо дома шел, опираясь на палочку, Иван Петрович, сосед, остающийся к своим 70 годам на удивление бодрым и энергичным. Он не преминул остановиться:

– Здравствуйте, товарищ Тимохин.

– Доброе утро.

– Да где же оно доброе, когда родная милиция фасады домов портит?

Иван Петрович с укором глядел на баллончик в руке Тимохина.

Тот сначала смутился, но потом открыто посмотрел в глаза Ивану Петровичу и поправил соседа:

– Не милиция, а полиция. Не мешайте работать.

– Ну-ну, – буркнул Иван Петрович и побрел прочь, говоря как бы себе под нос, но нарочито громко:

– Иди на своем доме и работай, полицейский… Сталина на вас нет!

Да, утро понедельника начиналось интересно. Тимохин побрел на работу, предвкушая череду мелких дел – краж документов, кошельков и мобильников, бытовые скандалы, пьяные драки и прочая, и прочая… Но в следующем дворе его ждала очередная причина для остановки.

Недалеко от мусорных баков он заметил полицейский УАЗик, накрытое черным полиэтиленом тело и некоторое количество зевак, с которыми беседовал Петров, его коллега. «Моложе меня лет на десять, а делами занимается раз в десять более интересными и важными», – вздохнул про себя Тимохин. Заметив его, Петров махнул.

Сослуживцы пожали друг другу руки.

– Что тут у тебя? – поинтересовался он.

– Мужик вышел вынести мусор, упал посреди улицы, – охотно поделился Петров. Наверное, сердце.

Тимохин подошел ближе к телу, руки зачесались узнать подробности, опросить свидетелей, поразмышлять о происшествии.

– Ага, посмотри, вдруг он телефон у кого спер и в розыске, – съязвил Петров, заметив, как у коллеги загорелись глаза, и громко заржал. Но все-таки присел на корточки рядом с телом, откинул край полиэтилена.

Тимохин глянул в лицо умершему, потом на Петрова.

– Это Сидоренко Паша, – умерший оказался знакомым.

– Уже выяснили, – сказал Петров и поспешно прикрыл труп.

Затем он отечески похлопал сослуживца по плечу, как бы разворачивая его восвояси. Тимохин спокойным коротким движением убрал с плеча руку коллеги.

– Это мой одноклассник, – счел нужным пояснить он.

Тимохин и Петров некоторое время смотрели друг другу в глаза, потом Петров почесал подбородок и согласился:

– Ну ладно, это может пригодиться. Мало ли что вскрытие покажет.

– Я забегу тогда сегодня, – воодушевился Тимохин.

– Давай, – снова согласился Петров.

Тимохин пошел, наконец, на работу. Его теперешнее настроение мог бы удачно проиллюстрировать какой-нибудь первоклассник, вприпрыжку с портфелем торопящийся в школу после известия о замене нелюбимой математики на любимую физкультуру.

Мертвые одноклассники

Когда Тимохин, наконец, добрался до участка, возле кабинета его ожидали уже около десяти человек, преимущественно женщин разного возраста. Он громко всех поприветствовал и попросил проходить в порядке очереди. Сам вошел в кабинет и прошел к своему столу в углу у окна.

И потянулась «серая будня», как любил Тимохин исковеркать это слово, унылое, как его жизнь в последние годы.

Первый заявитель, женщина лет шестидесяти, жаловалась на зятя и просила арестовать его.

– Что послужило причиной конфликта?

– Да этот найдет причину, прости господи. Буйный он. Не знаю, что дочка в нем нашла. Зачем вообще было рожать от такого детей, чтобы по ночам раздетой к матери убегать?

– Почему сама не пришла?

– Синячина у нее в пол-лица, – показала на себе женщина. – Куда идти?

– Надо снять побои, пусть приходит сама.

Женщина тяжело вздохнула. Тимохин протянул ей распечатанный протокол:

– Внимательно прочитайте, пожалуйста, поставьте подпись, если все верно.

– Да-да.

Женщина черкнула закорючку, лишь бегло пробежав глазами текст. Она немного подержала заявление в дрожащих руках, затем отдала Тимохину и со словами «прости господи» покинула кабинет.

Тимохин отложил документ в стопку на краю стола. Вошел следующий заявитель – мужчина лет 40, в очках, с лысиной, с портфелем в руках.

– Добрый день, – вкрадчиво поздоровался он и присел на краешек стула.

– Здравствуйте, что у вас?

Мужчина замялся, не зная, с чего начать. Тимохин терпеливо ждал.

– Украли паспорт. Вчера. Сразу не пришел. А сегодня подумал, вдруг кредит оформят на меня, а где я возьму… Я учителем работаю, сами знаете, какие зарплаты…

– Ваше имя? – начал стучать по клавишам клавиатуры Тимохин.

– Евгений. Евгений Петрович. Евгений Петрович Кликушин.

– При каких обстоятельствах потерян документ?

– Я ехал в троллейбусе… А что, если уже кредит оформили на меня? Это можно как-то проверить?

Тимохину иногда казалось, что он ненавидит людей. Вот этот, например, сидит, учитель. Какой мужик выберет себе профессию учителя? Ну, допустим. Но каким учителем может быть такой мужик? Ведь мямля, ей-богу. Разве такого будут уважать дети? Еще поди ночь не спал – собирался с духом пойти в полицию сообщить о краже. А, может, и сам взял кредит, а паспорт выкинул. И сидит теперь, изображает из себя.

Приняв двенадцать человек за два с половиной часа, Тимохин отправился на перекур.

За углом здания, в котором располагался участок, было оборудовано специальное местечко с лавочками и урнами для курильщиков. Над лавочкой болтался прикрепленный к стене постер о негативных последствиях этой привычки.

Сюда подошел и Березин, начальник Тимохина, его ровесник. Невысокий худенький мужичок, часто лично участвующий в служебных операциях по поимке преступников, так как его внешний вид никак не ассоциировался в сознании обывателей и преступников с полицией. Березин поздоровался с курящими, Тимохиным, уселся рядом с ним и закурил.

– Всегда, это самое, удивляюсь тебе, зачем тут дышать дымом, если сам не куришь, – кажется, в сотый раз озвучил Березин мысль, которая, видимо, не давала ему покоя.

– Дым, товарищ капитан, по сравнению с запашком моих дел – как глоток свежего воздуха, – нашелся Тимохин.

– Ну-ну, – Березин с наслаждением затянулся.

– Ну, в самом деле, – решил развить свою мысль Тимохин, – эту бытовую мелочевку может распутать любой первокурсник, сам понимаешь. Почему нельзя дать мне нормальное дело?

Березин встал и выбросил, предварительно затушив, почти целую сигарету в урну.

– Это самое… Ты прекрасно знаешь, почему.

Начальник похлопал Тимохина по плечу и ушел.

Тут же к Тимохину подошел Петров.

– Что? Все поминает тебе случай с губернаторским сынком? – кивнул Петров в сторону ушедшего Березина.

– Сынок-то теперь сам без пяти минут губернатор, – вяло ответил Тимохин.

– Ууу, видимо, искать тебе пропавшие телефоны до пенсии.

Тимохин отмахнулся

– Что там с Сидоренко? – спросил он.

– Да обычная внезапная смерть, сердечный приступ, – пришла очередь Петрова отмахиваться.

– Внезапное, как правило, не бывает обычным… Сидоренко всегда выступал от школы на легкоатлетических соревнованиях.

– Ну вот и довыступался.

– А нет еще похожих случаев? – не хотел «отпускать» тему Тимохин.

– Случаев недонесения мусора до урны по причине внезапной смерти? – Петров сделал паузу в ожидании реакции собеседника на такую прекрасную шутку, но реакции не последовало. – Не ищи заговора там, где его нет.

Немного погодя Тимохин заглянул к сисадминам. В тесной комнате на два рабочих места во всю стену тянулся шкаф-купе, внутри которого были установлены серверы. В комнате всегда стоял негромкий, по-своему уютный гул компьютерных кулеров. Стол у стены, как обычно, завален «железками» – мониторами, клавиатурами – целыми и разобранными, тут же лежали мыши, разнообразные платы, дисководы и т. д. Под столом валялись корпуса от системных блоков и другое «железо».

Одно рабочее место пустовало, за другим сидел Джойстик, худощавый парень лет 25, в футболке с принтом на тему компьютерной игры «Сталкер». Возле него стояла кружка с коричневым налетом внутри, в которой плескался, надо полагать, кофе. Чуть дальше – коробка с двумя кусками пиццы в ней.

Тимохин даже не помнил, как зовут Джойстика. Он частенько в обеденный перерыв заскакивал к нему, дружески общались несмотря на приличную разницу в возрасте. Джойстик резался в компьютерную игру. Заметив Тимохина, улыбнулся, протянул правую руку для приветствия, но игру не прекратил.

– Обедаешь, – констатировал Тимохин.

– Да так. Будешь? – Джойстик, все так же не отрываясь от игры, протянул Тимохину коробку с кусками.

– А что бы нет?

Он взял кусок пиццы, откусил, прожевал.

– Мммм… Сам испек?

Джойстик улыбнулся шутке.

– Чем занят? – спросил Тимохин.

– Сеть проверяем, – Джойстик кивнул на пустое кресло, подразумевая, что где-то с другого компьютера с ним на связи коллега. – Саня у криминалистов настраивает, за стабильностью следим. Парная работа.

– В смысле сложная? Паритесь? – жуя, уточнил Тимохин.

– В смысле, в паре.

– В паре…

Тимохин перестал жевать, задумался, затем спешно проглотил остаток куска пиццы.

– Слушай, – обратился он к Джойстику.

Джойстик перевел взгляд с монитора на Тимохина.

– Давай найди мне Васюковича Андрея, 78 года рождения, – попросил тот.

– Блин, Леха, может, сам из своего кабинета, мне нельзя в базу, ты же знаешь.

– Давай, хакер, подо мной зайди. У меня там очередь из мелких краж, а дело важное, – не терпелось Тимохину.

Джойстик свернул игру, нажал несколько клавиш, и на экране появилась информация о Васюковиче Андрее 78 года рождения и…

– Ну вот он, – сказал Джойстик.

– Не понял…

Тимохин видел не только дату рождения, но и дату смерти – 14 мая 2017 года. Неделю назад. Он молчал.

– Что? Знаешь его? Друг твой?

– Одноклассник…

– Сочувствую.

– Да мы не общались…

Спешно попрощавшись с Джойстиком, Тимохин отправился в свой кабинет, набрав по пути номер Петрова.

– Васюкович и Сидоренко были друзьями, – рассказывал он в трубку, – они в матчах всегда парой играли. Не так давно занялись организацией матчей. Это я слышал от Светки, тоже с нами училась, она в СМИ работает, делала спортивный материал.

Петров в этот момент как раз сидел в кабинете у Березина, и они вместе слушали информацию по громкой связи.

– Может, какие-то внутренние разборки, – говорил Тимохин. – Не поделили нишу со «старичками», как считаешь?

Петров глянул на Березина, тот кивнул.

– Все может быть, – ответил он Тимохину. – Спасибо, Леш. Созвонимся.

Тимохин отключился и спрятал телефон в карман. У кабинета снова ожидали несколько человек. При его приближении они начали галдеть. Раздавались обрывки фраз «Срочно нужно найти», «Это не пойми что, средь бела дня подошел к ребенку», «Порезали сумку, там было все – ключи, деньги…».

Тимохин поднял обе руки вверх, ладонями вперед, бодрым голосом с дружелюбной улыбкой произнес:

– Заходим по одному в порядке очереди.