4

Каждый мужчина представляет опасность для женщины. Маньяки, насильники, женоненавистники, абьюзеры и даже хорошие, милые, добрые и радушные представители сильной половины человечества. Знакомясь с кем-то в социальных сетях или даже за барной стойкой, женщина, как бы старательно не напоминала себе об осторожности, хочет верить, что за маской обаятельного красавца не скрывается сумасшедший, который получает удовольствие от физического и психологического насилия над женщинами. Она забывает о самой ранимой и хрупкой части себя, потому что страх перед физической болью намного страшнее, чем перед той, что невозможно увидеть воочию.

Если мужчина разобьет любящее женское сердце, оно не рассыпется у нее на глазах на миллионы осколков. Если он растопчет её гордость, запятнает репутацию, нагадит в душу, лишит чувства самоуважения, это не отразится кровавыми порезами на коже или болезненными черными синяками. Это останется с ней, внутри нее, будет мучить, терзать, наносить удар за ударом по внутренностям, пока в конечном итоге она не упадет на колени и не признается себе, что её батарейки окончательно разрядились.

Если бы я была той, кто каждое утро выступает с пятнадцатиминутной речью перед всеми женщинами нашей планеты, я бы повторяла одно и то же: оберегайте всю себя, но без фанатизма. Сердце, душу, свои принципы, свое мнение, идеи, цели, намерения, мечты. Не имеет значения, влюблены вы, замужем ли вы, есть ли у вас всё, о чем только можно мечтать – помните, что вы у себя одна и жизнь может перевернуться по щелчку пальцев. Будьте самодостаточны и независимы от мужчины в психологическом и материальном плане. Определите для себя границы, за которые он не сможет зайти. Или, за которые вы сами не посмеете выйти. Например, мои колышки вбиты там, где заканчивается поверхностная симпатия, исключающая глубину доверия и глубину интереса к жизни мужчины. Что за этой границей мне неизвестно. И узнавать я не собираюсь.

Не собираюсь, потому что меня это не интересует.

Потому что это лишнее.

Потому что любопытство до добра не доводит.

Смотрю в экран своего телефона. Фотография Максима, сделанная, по всей видимости, на одном очень серьезном мероприятии, приковывает мой взгляд. Он смотрит в камеру, на нем черный костюм и белая рубашка, а в руке широкий стакан из толстого стекла. Его взгляд, обрамленный темными густыми бровями и двумя глубокими складками над переносицей, по-настоящему настораживает. Но в той же степени возбуждает, что совершенно неудивительно. Опасность в его серых глазах подобна алмазу, омываемому чистейшей водой бурной реки.

Смахиваю веб-страницу вверх, пробегая глазами по тексту.

«MART открывает новое будущее: пассажирский самолет, которому нет равных» – гласит заголовок статьи.

Ввожу в поисковике название компании, а минутой позже узнаю, что Григорий Март, её основатель и дедушка Максима, год назад передал бразды правления единственному внуку. Сам мужчина преподает астрофизику в одном из ведущих университетов страны и принимает активное участие в телевизионных передачах в качестве эксперта по военно-транспортной авиации.

«Март Максим Матвеевич, 33 года, неженат. Генеральный директор и владелец авиастроительной компании MART…»

Самолеты MART! Конечно же! Обалдеть, Максим конструирует «марты»!

Получил три высших образования, одно из которых в Европе. Пошел по стопам деда и отца. О матери в статье ничего не сказано. Разве что о трагической гибели родителей на крупнейшем в городе мосту.

Открываю другой сайт, но и там информация о семье Март сухая и поверхностная, что очень странно, учитывая, что деятельность этой семьи известна всей стране.

– Ты уже вернулась?

Телефон выскальзывает из моих рук и падает на пол. Я тут же поднимаю его, чтобы Максим не увидел свою фамилию на экране.

– Да. – Прочищаю горло и блокирую экран. – Какие-то проблемы?

– Что ты сразу нападаешь на меня? – усмехается он, доставая из своего командировочного чемодана большой iPad. – Как провела время?

– Супер. Твоя тетушка меня не переносит.

– Очевидно, что это взаимно, – смотрит он на меня.

– Она это знает, – натужно улыбаюсь я, оборонительно сложив руки на груди.

– Подожду тебя у бассейна, – говорит Максим. – Пока будешь собираться, я поработаю.

– Собираться куда? – хлопаю я глазами.

– В ресторан под открытым небом для двоих, – напоминает он с улыбкой. – Если, конечно, ты не хочешь присоединиться ко всем у большого бассейна?

– Не хочу.

– Я тоже, – кивает он, не сводя с меня глаз. – Поэтому, давай спокойно поедим и подышим свежим воздухом.

Максим выходит на террасу с бассейном и закрывает за собой стеклянные двери. Я вижу, как он садится на двухместный диван из ротанга и, вынув из чехла стилус, с видом самым сосредоточенным и серьезным принимается за работу. Рисует, чертит, закрашивает – всё, что делает Максим сексуально и соблазнительно. Напоминаю себе, что физическое притяжение не предусматривает разговоры по душам, поэтому мы просто поедим, а, когда вернемся, воплотим жаркие фантазии в реальность.

* * *

В сотый раз ловлю себя на мысли, что мне нравится, как Максим смотрит на меня. На мне короткое летнее платье из белого льна на тонких бретелях и открытой спиной. Оно простое, но изящное и сексуальное, а основная его игривость заключается в расклешенной юбке. Мои распущенные волосы ласкает нежный и теплый ветерок, но даже его ощутимые поглаживания несравнимы с наблюдательностью мужских глаз, оставляющих на коже невидимые ожоги.

Официант наливает в бокалы белое вино и ставит на стол закуски из фруктов, орехов и сыра. Он говорит, что через десять минут принесет наш ужин и, пожелав приятного вечера, исчезает за карликовыми пальмами.

Поднимаю глаза. Небо темное, звезд не видно, а белые фонарики на четырех бамбуковых столбах колышет ветер.

– Будет дождь, – говорит Максим и поднимает бокал. – За тебя.

– С чего вдруг? – усмехаюсь я, взяв свой.

– С того, что я так хочу. – Максим ударяет своим бокалом о мой и пробует вино на вкус. – Как прошел день?

– Познавательно. А у тебя?

– Как и всегда: размеренно и спокойно. За исключением пары моментов. – Он нарочно так соблазнительно уводит взгляд в сторону или мне просто кажется?

– Почему ты мне не сказал, чтобы я взяла с собой черное платье?

– Не понял.

– Твоя любимая тетушка указала в пригласительном, что гости должны прийти в черном. Ты не сказал мне.

– Пригласительное куда? На похороны? – хмыкает он, забросив темный виноград в рот. – Я не понимаю, о чем ты. – Мои губы трогает улыбка. Прячу смеющиеся глаза за бокалом, хотя понимаю, что Максим прекрасно видит мое настроение. – Это проблема?

– Вовсе нет. Мне пришлось сказать ей, что ты предложил мне жить вместе и я согласилась. Это проблема?

– Вовсе нет, – смотрит он на меня. – Мы ведь «уже живем» вместе. – Терпеливо вздыхаю, коротко кивнув. – Почему тебе пришлось так сказать?

– Потому что твоя тетушка охраняет тебя, как цербер, и отказывается видеть во мне твою девушку.

– Значит, ты этого действительно хочешь?

– Нет. Сара мне просто не нравится. Она холодная и неприятная женщина. Несмотря на эффектную внешность, внутри она сырая, бесчувственная и совершенно не располагающая к себе особа.

– Это называется «женская мудрость».

– Это называется «неприятная женщина», – поднимаю я бровь, приказывая себе не вспоминать слова Маргариты. Но чем больше я вижу несогласия в глазах Максима, тем сильнее становится мое желание доказать ему очевидное. – Мудрость проявляется иначе.

– И как же?

– Мудрая женщина не сует нос в чужую жизнь. Даже, если это её единственный племянник, чья девушка ей категорически не нравится.

– Тебя это задевает?

– В плане человечности да, – честно отвечаю я. – Я считаю ненормальным, когда взрослая женщина позволяет себе колкости в адрес девушки, которую по сути видит впервые и демонстрирует ей степень своего влияния на тебя. Это как-то по-собачьи что ли – метить территорию. А в плане нашей с тобой договоренности – мне всё равно.

– «Степень влияния на меня»? – усмехается Максим. – В этом мире нет никого, кто бы мог хоть как-то на меня повлиять.

– Сара так точно не думает.

– Плевать, что она думает, – бросает Максим, откинувшись на спинку стула. – Я не хочу говорить ни о ней, ни о ком-либо другом. Кроме тебя.

Максим похищает мой взгляд. Он ласкает его, убаюкивает, как ребенка, и оставляет нежный поцелуй на моих ресницах.

– Зачем ты так говоришь? – часто моргаю я.

– Я хочу узнать тебя, – полушепотом отвечает Максим. – Хочу, чтобы ты узнала меня таким, какой я есть на самом деле.

– Максим, – усмехаюсь, обведя взглядом пространство вокруг, – я не хочу этого. Я не хочу знать о тебе больше, чем предполагает наша легенда.

– Потому что боишься влюбиться в меня? – улыбается он самой очаровательной улыбкой из существующих. Влепляю себе невидимую пощечину, чтобы хоть немного отрезвить мозги. – Не паникуй раньше времени. Просто наслаждайся моментом.

– Я и стараюсь. Только твои разговоры мешают.

– Ты наслаждаешься физической близостью, – говорит Максим, опустив локти на стол. – Просто удовлетворяешь потребности организма. А ты порадуй в себе то, что находится намного глубже.

Официант приходит очень даже вовремя. Пока он ставит на стол тарелки с едой, я успеваю сотню тысяч раз напомнить себе, что не желаю знать о Максиме ничего, что способно затянуть меня в пропасть. Потому что Максим – она и есть. Я уже заглянула туда, когда побывала на просторах Интернета.

– Я обожаю свою работу, – вдруг говорит Максим, нарезая обжаренное мясо на ровные кусочки. – Мне нравится ставить перед собой цель и добиваться её. Я считаю, что процесс приносит намного больше удовольствия и пользы, чем результат. Потому что он короткий и очевидный, заточен в одно мгновение, в то время как дорога к нему длинная, порой непроходимая, но увлекательная. А ты как считаешь? Важен процесс или результат?

– Результат, – отвечаю я, немного подумав. – Потому что до него порой невозможно дойти.

– Всё зависит от человека. От его упорства, трудолюбия и желания стать лучшим.

– Не всегда, – улыбаюсь я. – Есть обстоятельства, которые бывает сложно обойти.

– Нужно просто осмотреться, подумать и прикинуть варианты.

Внимательно смотрю на него.

– Ты с трудом терпишь мнение не схожее с твоим, да?

– Когда я знаю, что прав, любая попытка убедить меня в обратном нелепа.

– Ты хотел сказать нелеп сам человек, а не его попытки, – улыбаюсь я опустив глаза. – Кажется, твоя работа сделала из тебя человека весьма бескомпромиссного с вот таким чувством собственной важности.

– Ты ошибаешься, – улыбается Максим.

– Разве ты не заметил, что мы постоянно спорим друг с другом?

– Значит не один я бескомпромиссный.

– Разница в том, что я могу промолчать, сделать вид, что не заметила, уступить, в конце концов.

– Ты и промолчать? – хмыкает Максим. – Верится с трудом.