Глава 4

Я всё пятилась, пока не зашла в подсобку. Здесь не было Леры, а свет, озарявший террариумы, погас. Странный зелёный туман расползался пятном из угла в угол.

«Что произошло?» – металось в мыслях.

Поверх кроссовки что-то проползло, коснувшись щиколотки могильным холодом. Я онемела. Всмотревшись в темноту, я заметила шевеление. Оно приходилось на всю поверхность пола и исходило от извивающихся змей.

«Сколько же вас тут погибло?» – кто-то снова довольно громко озвучил догадки.

Грудь сдавил страх, а в пальцах неприятно покалывало. Одна небольшая кобра поднялась над всеми и, раздув капюшон, угрожающе зашипела. Я завертела головой, стараясь различить свободное от змей место, но тщетно. Мой взгляд скользнул по чёрному прямоугольнику дверного проёма – туда, где должна быть дверь и где её отчего-то сейчас не было. Торговый зал озарился зловещим красным, а в его отблесках появились тонкие лапы паучихи.

«Я в астрале! – констатировало парализованное ужасом сознание. – Но как? Как я сюда попала?»

Выяснять времени не было, надо было скорее уносить ноги. Я дотянулась до террариумов и ступила на табурет. Тот пошатнулся, но не упал. Окончательно вскарабкавшись на него, я затылком почуяла взгляд морока. Упёршись мерзкими конечностями в стены, паук завис под потолком. Его неморгающий взгляд помутневших глаз застыл в хищном прищуре. Я поняла –морок собирается атаковать. Различив в темноте дверь лаборатории в ореоле зелёного света, я опёрлась о стену и дотянулась до ручки. Паучиха приблизилась в ту же секунду. Быстро перебирая изогнутыми ногами, она оказалась совсем рядом, когда я открыла дверь и выскользнула на свет.

Не сразу осознав, где очутилась, я принялась пробираться сквозь заросли колючих кустарников. Лишь мгновение спустя я поняла, что именно так жило пространство моей лаборатории. Оно насквозь проросло живительной силой природы и её магией.

Чёрная тень настигала, шурша позади травой и нагоняя плотный туман. Одно из деревьев, казалось, выросло прямо из стены и протянуло извилистые корни к моему рабочему столу. Я не заметила и споткнулась о них. Позади раздался неприятный хруст, а ноги стянули тугие нити паутины. Она крутилась вокруг меня, сплетая тягучей слюной, – как паук крутится вокруг мухи, угодившей в его сети.

Мне стало душно. Я хваталась за стебли, тщетно пытаясь отползти. Но любое шевеление лишь злило хищника, и морок работал быстрее.

– Отпусти меня, – взмолилась я.

В ответ существо лишь обдало смердящим дыханием.

– Прошу тебя…

Тягучая слюна потянулась из отвратительной пасти – паучиха нависла надо мной.

«Кого я прошу? Ничего не поможет…» – размышляла я, когда впереди мелькнула чья-то тень.

«Наверняка это бабушка!»

Морок узрел гостя и вытянул несоразмерно маленькую голову вперёд. Внезапно нечто вылетело из листвы и упало где-то недалеко в траве. Я вытянула руку, стараясь дотянуться, но паучиха оказалась быстрее. Она кинулась к вещице и, откопав её в гуще луговых колосьев, подняла над землёй. Не больше увесистого камня, тёмная округлая шкатулка была тем самым наваждением с навязчивой рапсодией.

– Не открывай! – крикнула я, замерев в наигранном ужасе.

Хотя в силу обстоятельств ужас не был таким уж и наигранным, я не имела понятия, как сработает колдовство музыкой; не знала, как после этого поведёт себя морок.

Глаза сжались до узких щелей, и в следующее мгновение она с лёгкостью смахнула резную крышку. На зеркальной поверхности закрутилась изящная балерина. Деликатный механизм сработал, и миниатюрные молоточки принялись отбивать до боли знакомую мелодию. Я была уверена, что когда-то, где-то, от кого-то уже слышала этот простой мотив, но никак не могла припомнить сей момент.

Паучиха покрутила шкатулку и швырнула её туда же, откуда та недавно прилетела. Вещь ударилась о стену и разлетелась на части. Для меня всё стихло, но только не для морока. Он всё ещё слышал ту музыку, что извлекал магический предмет. Его голова вертелась из стороны в сторону в попытках найти источник, которого теперь не было вовсе. Рапсодия проклятьем поселилась в голове паучихи, и та принялась метаться по лаборатории. В конце концов её проворные лапы схватили меня за ноги, и я повисла над травой. Она несла меня над шипящими змеями, над полом колдовской лавки, что был покрыт светящимися магическими символами, и над треснутым асфальтом разбитых улиц сумрака.

Я чувствовала, как теряю силы, отдаляясь от знакомого места и своего тела; чувствовала, как тщетны мои попытки запомнить её извилистый путь. Морок нёс меня над разрушенными зданиями вдоль покосившихся стен сначала высоко над землей, а потом, ловко пробежавшись по отвесной стене, спустился под землю – в сырые коридоры подземелья. Здесь смердело гнилью и нечистотами, здесь по углам ютились серые безликие тени. Одна из них застыла, словно почуяв живого, и увязалась за нами.

Тёмный тоннель сменялся другим. На дне посередине прорытой канавы заблестела зеркальная гладь чёрной воды. Лапы паучихи глухим звуком перебирали по стенам, изредка, но всё же шлёпая по лужам. В какой-то момент я поняла, что она отбивает мелодию всё той же навязчивой песни. Рапсодия не покидала головы морока – она осталась там, досаждая звучанием.

Вскоре в потолке появился узкий лаз. Паук вытянул конечности и влез в неимоверно тесное пространство. Мои плечи с трудом вместились в проход, движение замедлилось. Здесь не хватало воздуха, и, даже не имея физического тела, я захотела в ту же секунду вырваться из этого донельзя сжатого пространства.

Наконец охотница втащила меня в своё логово. Больше похожая на грязную яму, выемка имела округлую форму. На потолке виднелись ржавые крюки, на один из которых я вскоре была мастерски подвешена.

Морок не находил себе места. Он жался к стенам, нервно дёргая лапами, а после рывком подлетал ко мне, всматриваясь своими мёртвыми глазами, явно позаимствованными у Сюзан. Я молчала.

«С мороком нельзя договориться, – звучали в голове слова бабушки. – Морок всё равно обманет!»

Где-то неподалёку потолок совсем отсырел. С его бугристой поверхности монотонным звуком закапала вода. Звук лишал остатка сознания, погружая в гипнотический транс. Темнота окутала, и я провалилась в странное состояние, подобное физическому сну.

– Эй, просыпайся!

Шёпот вернул меня в душную нору. Перед лицом блеснул выразительный взгляд серых глаз. Я не сразу узнала его. И лишь когда он спустил меня с крюка, я различила в незнакомце колдуна.

– Ты?

Он резал старинным ножом паутину, высвобождая мои ноги; совсем не говорил со мной, работал быстро и с тревогой поглядывал в сторону – туда, где под потолком висел белый кокон. Сплетённый наспех, местами он казался прозрачным. Сквозь мутные стенки различалось сложенное в несколько раз тело паучихи. Она чуть покачивалась, настукивая о стенки временного убежища до боли знакомую мелодию.

– Вставай! – зашептал колдун, протягивая широкую ладонь.

Я взяла его за руку, и рядом с ним мои страхи испарились. К сожалению, ненадолго. Он подвёл меня к тесному выходу, отпустил руку и тихо шепнул:

– Теперь сама!

– Что? Лезть туда? Я даже дороги не знаю…

Буквально вцепившись в рукав его плаща, я не имела сил сдвинуться с места.

– Мне нельзя тут оставаться, да и тебе не советую. – Он аккуратно расцепил мою хватку и снова подтолкнул к дыре.

Затаив дыхание, я вгляделась в устрашающую черноту.

– Но, послушай… – Когда я вновь повернулась, колдун пропал, словно его не было вовсе.

Волна страха накрыла меня с новой силой. Желтоватый кокон качался сильнее – паучиха явно учуяла гостей. Я сунула одну ногу в лаз и, зацепившись за край, опустила другую. Сжав плечи, я провалилась вниз. Ноги скользили, ладони тоже, и только тело двигалось слишком медленно, чтоб сие действо можно было по праву назвать побегом.

Наверху послышалось шевеление – паучиха раздирала свой кокон, готовая вернуть добычу. Уподобившись червю, я принялась быстро ёрзать, и через мгновение упала в смердящую воду.

Отряхнувшись, я осмотрелась: по углам всё так же суетились призрачные тени. Почувствовав мой взгляд, безликие замерли, а после начали медленно подбираться. Из норы полетели ошмётки грязи – паучиха в бешенстве пыталась покинуть гнездо.

«Бежать!» – прозвучала команда.

Но куда?

Внезапно я почувствовала тонкую, еле уловимую нить знакомого запаха – так пахла колдовская лавка, в особенности самодельные свечи, и моя лаборатория. Повинуясь чутью, я нагнулась, ловя искомый аромат. Позади раздалось тяжёлое дыхание морока.

Я не оборачивалась. Мои ладони припали к земле, а ноги вытянулись в свойственной животным стойке. Я поняла, что принимаю облик своего тотема – волчицы. Лишь так мне было под силу отыскать верный путь и оторваться от паучихи.

Перевоплощение случилось мгновенно, либо выпало из памяти. А дальше я ощутила быстрый бег, свободу передвижения и безупречность ориентации в запутанном царстве подземелий. Тонкая нить знакомого аромата усилилась в разы, и, повинуясь инстинктам, я более не анализировала своих действий.

Взбежав по груде камней, я оказалась на поверхности. Позади, чуть поспевая, гнался морок. Лишь завидев искривлённые чёрные лапы, я взлетела по лестнице, затем в окно и снова вниз по накренившейся стене.

Уже очень скоро, тяжело дыша, я стояла у колдовской лавки. Я не чувствовала там своего тела; отчего-то я точно знала – оно больше не там. По пустой улице волочился уставший преследователь. Морок выбился из сил, был изнеможён не только физически. Рапсодия сводила существо с ума.

– Она там! – Я стояла на двух ногах, указывая головой на дверь магазина. – На обороте шкатулки – расплата за освобождение от колдовства.

На этот раз я не убегала. Зная дорогу домой, я спокойно пошагала по тёмным аллеям непомерно разросшихся деревьев.

Позади зазвенел дверной колокольчик. Погоня прекратилась.

Вскоре улицы приняли прежний вид; они почти не изменились, и мне даже показалось, что я в реальном мире вместо астрала, когда вдруг старый дом за низким каменным забором чуть заметно шевельнулся. Я остановилась и нерешительно повернулась к зданию. Вековой старинный особняк отбивался лианами плюща от чёрных теней. Те вставали с колен и царапали камень неестественно длинными руками. Они цеплялись за стебли и стремительно взбирались к окнам, когда растения отсоединялись от каменной кладки и стрясали тварей на землю. Дом сопротивлялся. Возможно, он противостоял им каждую ночь, изо всех сил оберегая своих жителей.

Я побрела дальше, стараясь более не привлекать внимания. Однако дом по другую сторону дороги заставил мои руки холодеть, а ноги снова броситься в бег. Плотной толпой вокруг него скопились души мёртвых и все как один смотрели вверх на единственное горящее окно. Возможно, там, высоко, кто-то взывал к ним, а возможно, видел их, и оттого не мог спать по ночам.

Когда на горизонте появилось сухое дерево, в груди затрепетала радость – я добралась. У низкой ветки в тревоге бродила бабушка, и, вбежав в высокую траву, я окликнула её.

– Нашёл! Он нашёл тебя! – вскрикнула она и прижала меня к груди.

– Ты знаешь про него? – отшатнулась я. – Знаешь про колдуна?

– Разумеется, знаю… – заулыбалась бабушка. – Я послала его за тобой. Никто из нас не смог бы тебя найти там. Но он… Теперь он житель этого мира, много лет это место – его дом.

– Ты послала его?

– Да! Тебя не было три дня, и я заволновалась.

– Три дня?

Моему удивлению не было предела.

– Кира, никто не торопился тебя освобождать. Ты была лишь приманкой…

Бабушка опустилась к подножью дерева и призвала меня сесть рядом. Что говорить, такие новости обескуражили.

– Не понимаю, – замотала я головой, – что же произошло там, в колдовской лавке?

– Это ты мне расскажи, – развела руками ведунья. – Меня там не было…

– Лера сказала, что нужно принести жертву, открыть астрал и толкнуть Сюзан на границу миров…

– Она всерьёз предложила толкнуть морок на границу миров? – всё больше хмурилась бабушка.

– Да, – пожала плечами я. – Они не понимали, с кем имеют дело. И Лера и Катрин всерьёз думали, что Сюзан – ведьма.

– Господи! – Ведунья закрыла лицо руками. – Дитя ты ещё малое! Такая, как Катрин, никогда не спутает морок с ведьмой, ровно так же как и Лера быстрее подыграет ей, чем скажет правду. Они провели тебя! Искусно провели! Морок уходит по своему желанию. Это его мир, и когда мы здесь всего лишь гости, он – законный хозяин.

– Но как же искры? Там были искры – предвестники открытия астральных дверей! – воспротивилась я.

– А ты уверена, что они были там, а не за твоей спиной?

– Но я видела…

– Мираж! Это был мираж, – отрезала бабушка. – Такое мог и морок сотворить, и сама Катрин. Это мог быть даже обычный фокус, не имеющий к сверхъестественному ровно никакого отношения.

– Да как же так?

– Ты одна в этом мире. Запомни это! У ведьмы нет друзей, нет союзников. У ведьмы есть только её род.

– Но как же колдун? Разве он не друг тебе или мне? – Мой голос отчего-то дрогнул при упоминании его.

– Колдун – наш род, – вздохнула бабушка. – Твой прапрадед, если быть точной.

Я не верила своим ушам. Как хорошо, что эта правда открылась мне лишь после того, как я встретила Максима. Расскажи бабушка раньше, и я бы не собрала воедино своё сердце – оно бы разбилось от таких новостей на мелкие осколки.

– Так вот откуда притяжение, – буркнула я.

– Что? – повернулась бабушка.

– Нет, ничего… Так как ты с ним связалась?

– С кем? С колдуном?

– Да, с ним, с ним… – Я глубоко задышала, пытаясь освободиться от странной тяжести, что поселилась в груди.

– Это долгая история, а ночь подходит к концу. Тебе лучше торопиться в дом.

Я бросила на бабушку тревожный взгляд. Она всё поняла и, хитро улыбнувшись, добавила:

– Завтра я поведаю тебе эту историю, обещаю!

Туман почти рассеялся, а конец поля окрасился в розовый. Я перешла дорогу и ступила на мелкий щебень. Силы покинули, и, попытавшись взлететь, я рухнула в колючий кустарник. Ещё усилие, и снова напрасно…

– Эй! – обратилась я к дому. – Знаю, ты не рад моему приезду, но я пытаюсь быть приятной гостьей. Оберегаю твоих жильцов…

Каменный особняк слегка качнулся и приблизился, стараясь услышать мою речь.

– Ты бы не мог меня поднять своим плющом? Я выбилась из сил, сражаясь с той паучихой, что взбиралась в твоё окно.

Сражением мой побег назвать было крайне сложно. Но лишь так может сразиться мотылёк, попавший в сеть к пауку. Другого сражения у этих существ по их природе быть не может.

Одна из длинных лиан, усыпанная тёмными листьями, оторвалась и нависла надо мной. Недолго думая, я ухватилась за неё и вознеслась над землёй.

Солнце резало глаза.

– Эй, как ты?

Максим заботливо отжал полотенце и положил мне на лоб.

– Как я? – Губы иссохли, а язык совсем не поворачивался.

– Твой жар спал, но ты сильно стонала всю ночь.

– Жар? – Я всё ещё не понимала, о чём говорит мой возлюбленный.

– Ты подхватила воспаление лёгких. Приезжал врач, выписал лекарства. Ты много спала и часто бредила.

– Я ничего не помню…

– Совсем ничего? – В комнате появилась Лера.

С трудом переведя на неё глаза, я постаралась нахмуриться, но не смогла. Она же выглядела весёлой и бодрой. Лера присела к кровати, взяла мою руку и заулыбалась.

– Я рада, что ты пришла в себя… Макс, ну-ка принеси ей чаю!

Тот словно послушный пес сорвался с места и убежал на кухню.

– Почему? – Я сдвинула брови и слабо мотнула головой.

– Никто не смог бы, кроме тебя… Ни я, ни Катрин… – Она запнулась, и на мгновение мне показалось, что её всё же гложет совесть. – Никто из нас не имеет родовой помощи. Моя мать покинула меня, и ты была тому свидетельницей. Катрин – первая ведьма, у неё нет предшественников. А там… Там одному нельзя. Пропадёшь. Понимаешь?

– Понимаю… – Я отвернулась в окно.

– Не время дуться, – потрепала она моё плечо. – Что морок? Он под заклятием рапсодии?

Я резко повернулась. Конечно, это была она! Мелькнула тенью, кинув шкатулку. Видела, что я в беде, но не спешила помочь.

– Да! – выпалила я. – Сходит с ума в своём коконе…

Мне ничего не стоило сказать правду, но я не стала этого делать. Есть законы природы, по которым живёт любой из миров. Хищник не заслуживает смерти лишь оттого, что он хищник. И его жертве противоестественно уподобляться убийце, чтобы спастись. А если так всё же случается и жертва становится хищником, то она тем самым нарушает естественный баланс – баланс добра и зла.