Глава 5

Стеклянные стены офиса компании "Дом на верхнем этаже открывали панораму старого Омска – купола церквей, черепичные крыши, плавный изгиб Иртыша, в котором отражалось низкое осеннее солнце. Алексей Скалов, положив ладони на холодный металл подоконника, всматривался в пейзаж, но мысли его были далеко – там, где чертежи будущего парка развлечений пересекались с контурами исторических зданий.

– Ты сегодня похож на Терминатора, – раздался за спиной лёгкий голос.

Снежана подошла бесшумно, как всегда. Маленькая, хрупкая, с кукольными чертами лица – она казалась не тем человеком, кто мог бы возглавить службу безопасности. Но стоило взглянуть в её холодные голубые глаза, как все сомнения исчезали.

– Решаешь, что снести, а что оставить? – она склонила голову, следуя за его взглядом.

Алексей молча сжал челюсть. Внизу, у подножия их небоскрёба, теснились старинные особняки – свидетели другого времени. Он чувствовал их почти физически – тяжёлый груз ответственности, который давил.

– Дружелюбие – не мой конёк. Есть новости?

Она усмехнулась, скрестив руки на груди:

– Ты всегда так смотришь. Но сегодня… сегодня в твоих глазах я вижу, что ты готов смести всё на своём пути и построить заново.

Тяжёлый вздох. Алексей опустился в кресло во главе стола, его пальцы автоматически потянулись к папке, лежащей перед ним. Большинство людей не умели читать его эмоции – многие и вовсе считали, что их нет. Но Снежана… Снежана видела слишком много.

Он приоткрыл папку, и в воздухе повисло молчание, нарушаемое только шелестом бумаг.

– Так что там? – его голос прозвучал тише, но от этого не менее жёстко.

Снежана наклонилась, положив ладони на стол:

– Всё по плану. Но есть нюансы…

Алексей поднял глаза, и в них мелькнуло то самое – то, что она ждала. Интерес. Вызов. Готовность к бою.

– Что?

Снежана облокотилась о край стола, её пальцы слегка постукивали по полированной поверхности.

– Мои ребята проверили всё по проекту «Русская зима». Никаких следов физического проникновения. Если и была утечка – то только на техническом уровне. Скорее всего, неудачная хакерская атака.

Она сделала паузу, изучая реакцию Алексея.

– Гребенкин, похоже, ни при чём. Но мы перепроверим и усилим защиту. Пока формальных оснований для иска нет. Если он не полезет в драку – суда избежим.

Алексей откинулся в кресле, его пальцы сомкнулись в замок.

– Да мне плевать на этого психа, – пробормотал он, но в голосе сквозила не просто досада, а что-то глубже.

Проект «Русская зима» возник словно снежный вихрь – неожиданно, стремительно. Его автором был Волков, старый архитектор, когда-то строивший вместе с ними будущее города. Но когда эскизы попали к Гребенкину, тот вдруг заявил права на чужую идею.

Доказать авторство было легко – чертежи, записи, свидетели.

Алексей резко встал, кресло с грохотом откатилось назад. Он подошёл к панорамному окну, за которым раскинулся вечерний Омск – золотые огни на синеве заката.

– Волкову семьдесят два года, – произнёс он, глядя куда-то за горизонт. – Он строил этот город, когда мы с тобой ещё в песочнице копались. А теперь этот… – пальцы Алексея сжались в кулаки.

Снежана молча наблюдала, как напряжение сковало его плечи. Она знала – за этим последует взрыв.

– Официально мы выиграем. Но Гребенкин не отступит, – Алексей резко повернулся, его глаза горели холодным огнём. – Он будет давить на Волкова, на прессу, тянуть время. Пока старик не сломается.

Наступила тяжёлая пауза. Где-то за окном пронзительно закричали птицы.

– Так что будем делать? – спросила Снежана, уже зная ответ.

Алексей медленно подошёл к столу, взял папку и разом разорвал её пополам.

– Играем по-другому. Находим компромат на Гребенкина. Всё, что угодно.

После сделки с семьёй Волкова, продавшей права на проект за внушительную сумму, Гребенкин развязал настоящую войну.

– Он опасен, – Снежана бросила папку на стол, – Мы до сих пор не знаем, какие именно данные утекли к «Мостостроителю». И он не остановится.

В её голосе звучала тревога. Она вспоминала прошлогодний скандал – газетные заголовки, кричащие о «варварах», готовых ради прибыли снести последние деревянные дома Новослободского форштадта. Тогда их компанию называли «убийцами наследия».

Алексей сжал виски пальцами:

– Ты всё равно против проекта. Словно сговорились с Владимиром…

В его голосе сквозило раздражение, но Снежана знала – его беспокоит несогласие брата. Владимира он уважал.

– Я понимаю твоего брата, но не тебя, – она покачала головой, – Казачья слобода, исторический квартал… Разрушать всё только потому, что тебе хочется строить заново – глупо.

Она подошла к окну, за которым мерцали огни города:

– Проект хорош, но мы не проверили все нити.

Дверь распахнулась, впуская делегацию. Владимир Скалов вошёл первым – спокойный, уверенный, с едва заметной усталостью в уголках глаз. За ним следовали двое инвесторов в безупречных костюмах и их юристы с портфелями, набитыми документами до отказа.

Алексей встретил их стоя, его пальцы нервно постукивали по столешнице из чёрного гранита.

– Если бы я не рисковал, ничего бы не построил, – проворчал он, окидывая собравшихся взглядом, в котором читалось скорее раздражение, чем приветствие.

Обмен рукопожатиями прошёл сухо – деловые кивки, сжатые ладони, ничего лишнего. Когда все расселись вокруг массивного дубового стола, Алексей резким движением включил проектор.

– Господа, начинаем. Бумаги готовы. Сначала – проморолик, затем подписи. Если, конечно, ни у кого не возникнет… вопросов.

Последнее слово он произнёс с лёгким вызовом, снова окинув всех тем же колючим взглядом. На экране замигал логотип «Русской зимы» – проект, который мог изменить лицо города.

Свет погас, и на экране ожил город будущего – сверкающие аттракционы, заснеженные аллеи, счастливые лица детей. Голос за кадром вещал о туристическом буме, о новых рабочих местах, о городе, который наконец-то обретёт своё лицо.

Но Алексей не смотрел. Его пальцы сжали ручку так, что костяшки побелели. Перед глазами стояли другие картинки – пожелтевшие фотографии из папки Снежаны. Казачья слобода. Тот самый дом с облупившейся голубой краской.

«На этом месте больше не будет детских слёз. Только смех». Мысль пронеслась горячей волной. Он заставил себя выдохнуть.

На экране промелькнул парень – случайный кадр с какого-то корпоратива. Молодой, улыбающийся. Всего на пару лет младше Владимира в его возрасте.

«А если у него уже есть дети? Если он…»

Свет вспыхнул, резкий, как удар. Алексей моргнул, возвращаясь в переговорную.

– Господа? – его голос прозвучал хриплее, чем он ожидал.

Инвесторы перелистывали глянцевые буклеты.

– Подобного объекта нет во всей Сибири, – голос Алексея прозвучал чётко, как удар молотка по наковальне. – Ни на Урале, ни на Дальнем Востоке. Через двенадцать лет ваши инвестиции окупятся вдвойне, а город получит то, чего ему не хватало десятилетиями – центр притяжения.

Он видел, как инвесторы переглянулись. Решение уже созрело в их глазах – оставалось только поставить подписи. И тут поднялся один из директоров городского фонда – сухощавый мужчина в очках с тонкой оправой.

– У вас нет прав на часть участков, обозначенных в презентации. Особенно те, что в Казачьей слободе. Они же под охраной как культурное наследие. Как планируете решать этот вопрос?

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его взгляд автоматически нашёл Владимира – младший брат сидел, откинувшись в кресле, лицо невозмутимо.

«Кто-то подсунул им эту информацию. И сделал это в последний момент.»

Раздражение подкатило комом к горлу. Он медленно обвёл взглядом зал, пытаясь угадать, чьи глаза выдадут… Интересно кто это?

– Так же, как с метромостом, – бросил Алексей, отчеканивая каждое слово.

Директор фонда нахмурился, но Алексей уже продолжал, не давая ему вставить слово:

– Восемьдесят процентов земли в наших руках. Остальные собственники – вопрос времени. Месяц, максимум два.

Он видел, как инвесторы переглянулись.

– Казачья слобода – не просто участок. Это будущее города. Да, сети там старые, дома ветхие. Но вы же видели отчёты экспертов – восстановление экономически нецелесообразно.

Его пальцы легли на стопку документов, подчёркивая сказанное.

– Город не откажется от такого вложения.

Молчание длилось несколько секунд. Потом один за другим инвесторы достали матовые серебряные ручки – дорогие, статусные. Подписи легли на бумагу ровными строчками.

Когда секретарь увела гостей в юридический отдел, в зале остались только Скаловы и Снежана. Тишина повисла тяжёлой пеленой.

– Так кто же слил информацию? – наконец произнёс Владимир, глядя прямо на брата.

Алексей медленно разжал кулаки. Это было уже не важно.

– Неважно, – он резко поднялся, отчего тень от его фигуры удлинилась по стене. – Важно, что теперь они знают: мы не остановимся.

Снежана перевела взгляд на Владимира – младший Скалов сидел, подперев ладонью подбородок, его глаза были скрыты под опущенными веками.

– Ты действительно веришь, что снос этих домов избавит тебя от прошлого? – спросила она тихо.

Алексей резко обернулся. В его глазах вспыхнуло что-то дикое, почти животное.

– Я верю, что на их месте будет нечто большее.

За окном завыл ветер, ударяя по стеклу мокрыми ветвями тополей. Где-то внизу, в темноте, уже стояли те самые дома – покосившиеся, с облупившейся краской, с историей, которую Алексей так отчаянно пытался похоронить.

Владимир наконец поднял глаза:

– А если Ник появится раньше, чем ты закончишь проект?

Тень пробежала по лицу Алексея.

– Тогда… – он сделал паузу, – …значит, так было надо.

– Не тяни, – Владимир лениво откинулся в кресле, его взгляд скользнул с папки на Снежану и обратно. – Пять часов, темнеет. Я обещал быть дома вовремя.

Алексей поднял бровь:

– Кейт ждёт?

В его голосе прозвучала та самая нота, которую Владимир узнавал сразу – лёгкая зависть, приправленная раздражением.

– Тебя тоже, – брат улыбнулся, поправляя манжет. – Пятница, семейный ужин. Не забыл?

Алексей усмехнулся, отводя взгляд:

– Не забыл. Но меня не будет.

Эти ужины Кейт завела, как только узнала про Елену. «Леночка», как её называли все, кроме самой Кейт и Снежаны. Девушка – породистая, ухоженная, с манерами выпускницы Смольного – казалась идеальной партией. Вот только Кейт быстро раскусила: за бархатными перчатками скрывался железный расчет. Леночка уже примеряла фамилию «Скалова» и даже, кажется, подбирала ткань для подвенечного платья.– Кейт как раз сегодня собирается рассказать о твоих шестерых оболтусах, – сообщил Владимир.

На лице Алексея на миг промелькнула гримаса, но почти сразу вернулось привычное холодное спокойствие.

– Я не против.

Владимир рассмеялся – глухо, с оттенком той самой братской издевки, которую они оттачивали годами:

– Представляю, как у неё глаза на лоб полезут, когда она узнает, что ты отец шестерых. Хочешь, запишу на видео? Прямой эфир на YouTube.

– Спасибо, – Алексей склонил голову, – Тогда и я сниму, как ты подгузники меняешь. Пусть народ узнает, какие стоны издаёт зампрезидента холдинга.

– Сексуальные… – Снежана бросила это с лёгкой усмешкой, не отрываясь от папки.

И вдруг её пальцы замерли.

– Кажется, я его нашла.

В её голосе прозвучал тот самый трепет, который заставил братьев разом податься вперёд.

Папка раскрылась. В луче вечернего света замерцала фотография – молодой человек с яркими, почти горящими глазами.

– Макс Гиванов, – прошептала Снежана, проводя пальцем по снимку. – Уверена, это он.

Снежана провела пальцем по строчкам биографии:

– Москва, Сочи, Якутия… И наконец – Омск.

Владимир прищурился, изучая фотографию:

– Лицо знакомое.

– И мне тоже, – Алексей склонился над снимком, вглядываясь в черты молодого человека, но не находя в них ничего родного.

– Ещё бы, – Снежана щёлкнула языком, – Он у вас работает. Два месяца на испытательном сроке.

Тишина повисла тяжёлой пеленой.

Алексей взял анкету, его пальцы слегка дрожали:

– Почему сразу не поступил?

– Деревня. Родители – мать доярка, отец комбайнёр. Учился на бюджете, – Снежана перевела взгляд на приложенную характеристику, – Красный диплом.

Владимир усмехнулся, откидываясь в кресле:

– У меня синий.

– И техникума, – добавила Снежана с лёгкой улыбкой.

– Туше, – Владимир поднял руки в шутливой капитуляции.

Алексей не смеялся. Его взгляд прилип к фотографии:

– Ты уверена, что это он?

– Думаю, да, – Снежана аккуратно положила фотографию на стол. – Образцы ДНК уже в лаборатории. Ждём результатов.

Тишина повисла тяжёлой пеленой.

– Что будем делать? – спросил Владимир, перебирая документы.

Алексей не отрывал взгляда от снимка:

– Дадим ему привыкнуть. Познакомимся поближе. – Его пальцы слегка дрогнули. – Как показал опыт, такие новости лучше сообщать не сразу.

Он поднял глаза на брата.

– Верно, Владимир?

В воздухе повисло невысказанное воспоминание – о том, как младший Скалов встретил известие о поисках Алексея. Макс, конечно, ничего не помнил – ему был всего год, когда их разлучили. Но Владимир помнил. Помнил и долго не хотел встречаться.

Некоторые раны требуют времени. Нужны силы, чтобы заглянуть в ту бездну прошлого, где ты был беспомощен, где от тебя ничего не зависело. Где остались только боль и горький привкус предательства.

– Раз уж заговорили о семейном, – Владимир отложил документы, – может, обсудим Слободу?

Тяжелая тишина повисла после хлопнувшей двери. Снежана медленно подняла глаза на Владимира.

– Может, нам стоит принять его выбор? – в её голосе звучала усталость. – Если он не может этого простить…

Владимир резко встал, подойдя к окну. Вечерний город раскинулся перед ним – огни, тени, чужие жизни.

– Нет, – его голос прозвучал твёрдо. – Если он снесёт Слободу, это убьёт в нём что-то важное. Навсегда.

Он обернулся, его лицо было напряжено:

– Тормози все процессы. Снова и снова, если понадобится.

Снежана кивнула, понимая – эта битва ещё не окончена. Где-то в городе стояли те самые дома, хранящие слишком много воспоминаний. А в другом конце офиса, возможно, прямо сейчас молодой парень по имени Макс даже не подозревал, какую бурю вызвало его появление. Тень промелькнула по лицу Снежаны. Она сжала пальцы, оставляя на ладонях бледные полумесяцы от ногтей.

– Мы играем с огнём, – прошептала она. – Алексей не из тех, кто прощает предательство.

Владимир в задумчивости подошёл к окну, где уже зажигались вечерние огни. Его отражение в стекле казалось призрачным – будто ещё один призрак из прошлого, которое никак не отпускало.

– Рискуем, – согласился он. – Но не зря.

Он обернулся, и в его глазах Снежана увидела ту самую решимость, которая когда-то заставила их всех выжить.

– Потому что, если он снесёт Слободу… – Владимир сделал паузу, – …он будет ненавидеть себя до последнего вздоха.

За окном пронзительно закричала сорока, и где-то внизу, в темноте, уже стояли те самые дома – немые свидетели детства, которое нельзя было ни забыть, ни простить.