Глава 8

(Роман)

Когда прижал святошу к стене, чуть башню не снесло. Думал, что прям там накинусь на нее. Такая невинная, недоступная. И что самое главное, не напускное, как это обычно бывает. Сначала ломаются, а потом сами вешаются, сосут и умоляют лишить их девственности. Эта не такая. Она чуть в обморок не грохнулась только от того, что я приблизился к ней. Смешная, ей богу. Но это капец, как завело меня. Хотелось прям в момент сорвать с нее все и испортить, сделать своей. И еще этот чертов запах мяты. Свежий, невинный, как и сама Есения. Однозначно испорчу ее. Моей будет.

Какого-то черта она не выходит у меня из головы, несмотря на то, что с меня уже три пота сошло, пока Петрович дрючит. Наверное потому, что просто такого трофея у меня еще не было.

– Быстрее! – требует он. – Сильнее бей, груша тебе – не девка, чтобы ласкать ее. Сильнее, сказал!

А я только угораю над тем, что у меня в голове и правда девка. Угадал Гранкин, в яблочко прям попал.

Захожусь смехом и валюсь на мат.

– Все, Петрович, не видишь, не могу больше, выдохся, – раскидываю руки в стороны и тяжело дышу. А самого лыба распирает.

– Нет у спортсмена слова “не могу”. Есть “надо”. И надо до тех пор, пока бой не закончится. Встал!

Немного отдышавшись, поднимаюсь. С новыми силами начинаю молотить по макиваре.

– Молодец. Торс контролируй! Резче выбрасывай!

Под конец тренировки чувствую себя выжатым лимоном. Стою под душем и не шевелюсь. Чувствую, как непроизвольно дергаются мышцы. Но одновременно с этим приходят какие-то новые ощущения. Например охреневания от того, что оказывается могу больше, чем сам думал. Петрович из меня каждый подход вытягивает столько сил, сколько у меня, кажется, никогда и не было. Но откуда-то он их все равно вытаскивал из меня. Удивительно, но после приходит дичайшее умиротворение, чистый кайф.

Все херня, Петрович не шутит. И только за то, что я пропустил предыдущую тренировку, приходится ехать на нее еще и в субботу с утра.

Волков молча наблюдает за тем, что я каждое утро смываюсь из дома. Но сегодня он явно в непонятках.

– Роман, что это? – выходит следом за мной и дергает подбородком на мою спортивную сумку, которую я закидываю в багажник.

– Гранкин настоял. Хочет, чтобы я в его секции занимался.

Одобрительно кивает.

– Хорошо, дай ему мой номер.

– Это еще зачем? – не спешу садиться в машину.

– На снаряжения ему подкину, он хорошим делом занимается.

Думал ради контроля, уже возмутиться хотел, но тут прям удивлен. Видимо, Волков сегодня в хорошем расположении духа.

– Лады. А, кстати, Красавин просил твоей аудиенции.

– Зачем?

– Не сказал, – пожимаю плечами. – Что ответить?

– Вечером пусть подъедет, в семь.

На этом наше общение заканчивается. Я сажусь в тачку и еду к Гранкину. По дороге набираю месседж Данику. Договариваемся после семи вместе стартануть в “Малиновый неон”. По плану сегодня бой. Не особо важный, но можно срубить бабок, да и для авторитета полезно. Во что-то большее я пока не суюсь, нет нужды. Там, конечно, уже другие ставки и люди посерьезней. Но так как среди важных шишек там и Зеленцов, то путь они идут лесом. Я даже косвенно, через бои, не хочу иметь с ним никаких дел. И тем более, брать его бабки.

До обеда отрабатываю у Петровича, потом жру и заваливаюсь спать, пока меня не будет телефон. Поднимаю голову и одним глазом смотрю на экран. Красавин. Время почти семь. Вот это я выдрыхся.

Сажусь на кровать и взлохмачиваю волосы.

– Алло, ща выйду, Красавчик, ты подъехал?

– Да, подъезжаю.

– Лады.

Поднимаюсь и спускаюсь во двор. Встречаю Даника и веду его к Волкову.

– Так и не скажешь, зачем приехал?

– Давай позже, ок? Не хочу заранее обсуждать.

– Ладно, буду ждать тебя во дворе. “Неон” в силе, едешь?

– Да, меня подожди, – кивает и заходит в кабинет Волкова.

Успеваю выкурить две сигареты, пока жду друга на лавке во дворе. Ковыряюсь в общем чате, нахожу номер бледной и пишу ей сообщение в личку. Не надеюсь, что ответит, но она таки удивляет. Наблюдаю за мигающим карандашиком. Что-то строчит. Улыбаюсь, как дебил.

Через полчаса наконец Красавин выходит. Кажется, выглядит довольней, чем был до. Садится рядом и тоже закуривает.

– Красавчик, че за траблы? – медленно выпускаю дым.

– Родаки наследства лишить хотят. Надо как-то самому вертеться. Волков обещал к себе пристроить, если нужда сильно прижмет. Страхуюсь.

– Даник, ты гонишь? Нахрен тебе все это? Помирись и дальше живи, как сыр в масле. Волков много не платит. Только тем, кто в приближении, а это еще заслужить надо. В общем, не твой уровень.

– Это ты гонишь, Ромыч. Ты видел, на ком они меня женить, хотят? Нашли, блять, племенную кобылу. На какой хрен она мне сдалась?

– Ясно, бунтуешь, значит. Самостоятельность решил показать?

– Типа того. Ты кому там настрачиваешь? – кивает на телефон.

– Новая цель, – хищно улыбаюсь. – Нетакуся. Причем, реально, без выебонов. Вымирающий вид.

– И ты решил последнего мамонта кончить? – ржет, туша окурок в пепельнице.

– Естественно. Это же истинный кайф, поиметь редкий экземпляр.

– Ага, а что насчет текучки? В “Неон” валим, пока еще мою карту не блокнули?

– Да, погнали. Не дрейфь, бабло сегодня будет сто процентов.

В клубе сегодня народу больше обычного, не протолкнуться. Оно и понятно, все хотят крови и зрелищ. Будет им и кровь, и зрелище. За это бабки уплачены. Плюс выигрыш. Деньги, конечно, не лишние, но больше я здесь для того, чтобы адреналина хапнуть и бесов своих погонять.

Бои, конечно же, нелегальные, но владелец клуба большие бабки на них рубит. Да и менты у него прикормленные, вот и процветает тут полная свобода действий. Ну, почти. Насмерть никто друг друга колошматить не собирается. Так, больше показное. Хотя, морду подрихтовать могут знатно. У некоторых дело даже до больнички доходило.

Оставляю своих пацанов, которые расположились в випке, чтобы было удобнее наблюдать за боем, и иду готовиться. Волнение отсутствует полностью. Кто против меня сегодня стоит, я знаю. Да, мы в одной весовой категории, он далеко не слабак, но и я не пальцем делан. Рассчитываю уложить его в четвертом раунде, чтобы зрители успели насладиться боем.

Вскоре объявляют участников.

– В правом углу нашего ринга победитель прошлого боя. Встречайте, Арес!

Ага, сейчас я из него Аполлона сделаю. С полной реконструкцией табла.

– В левом углу ринга многократный победитель наших боев – Бес! – старается чувак, который выступает здесь в качестве рефери. Норм чувак, кстати.

Зал восторженно гудит, что дополнительно начинает гонять по венам адреналин.

Здесь нет защиты, кап, перчаток и прочих приблуд. Голая рукопашка. Единственное, на руках тактические перчатки, вот и вся экипировка. Спасибо, что хоть штаны оставили. Но девки бы пищали громче, если бы их не было.

Первый раунд проходит на равных. Да я и не особо напрягаюсь. Подозреваю, что противник тоже. Но ничего, это только разогрев. Во втором уже все значительно жестче. Начинаем прощупывать друг друга уже ближе. Даже разок в торс отхватываю. А к концу раунда уже всерьез начинаем махач. Ну все, понеслась!

В зале шум, в венах адреналин. На импровизированном ринге капли первой крови. Не моей. Но в один момент кулак Ареса пролетает уж слишком близко, царапнув бровь. Без рассечения, но все равно чую, что и мне кровь пустили. Но это только прибавляет азарта. Влево, вправо, уворачиваюсь. Выбрасываю джеб. Ровняю красавчику нос. Его кровища на моих руках. Стекает по локтю.

Зал взрывается оглушительными криками, свистами, визгами. Клоуничаю, давя лыбу и клянясь залу. Но в момент застываю.

Чего, блять?

Я не мог ошибиться. Она точно не прикидывалась.

Тогда какого хрена она здесь делает?

Но прям рядом с рингом стоит бледная святоша, закрывая рот руками. Реально прям бледная. В ужасе смотрит на меня. Глаза по два пятака. Нет, даже по фаре от шахи.

Охреневаю.

И, как результат, пропускаю удар.

Глава 9

(Есения)

В субботу занимаюсь тем, что помогаю маме по дому с уборкой, стиркой и прочим. Стараюсь не попадаться на глаза отцу. Он в последнее время какой-то слишком нервный. Не хочется лишний раз слушать, что мы что-то делаем не так. Но это все ерунда. Большее беспокойство у меня вызывает поведение Лиды. Она старается меньше выходить из комнаты, все время делает вид, что занята уроками. И так уже который день. Она избегает не только родителей, но и меня.

Освободившись, иду к ней в комнату.

– Лидусь, можем поговорить? – прошу мягким голосом.

– Проходи, – делает вид, что ничего не происходит. Но я-то вижу, что она не такая, как обычно.

– У тебя что-то случилось? Расскажешь?

– У меня? Нет, с чего ты взяла? – таращит на меня глаза, будто я сказала глупость.

– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем?

– Есь, хватит, а. Не могу. Потому, что ты все больше становишься похожей на маму, – звучит с упреком.

– С чего ты так решила? И почему это плохо? – растерянно хлопаю глазами.

– Я думала, ты на моей стороне, а ты…

– Лидусь, конечно же я на твоей стороне. Что происходит? – тревожусь за сестру. – Тебя кто-то обижает?

– Ага. Все. Я устала, понимаешь? Я хочу жить, а не существовать. А плохо, потому что ты словно барашек согласна идти на убой. А я нет.

– Ты снова про это? Лидусь, с чего ты взяла? Может, мне понравится мой будущий муж и я буду счастлива?

– А может нет. И что тогда? Я, между прочим, видела тебя с тем парнем возле подъезда. Он смотрел на тебя с интересом. А ты перед ним вся трепетала, – произносит чуть громче, чем шепотом.

– Тише, Лидусь, – оглядываюсь на дверь. – Это всего лишь однокурсник. Он подвез меня и одолжил свою кофту, когда я промокла. Но больше никаких контактов с ним не будет, – умалчиваю я о том, что было возле раздевалок. Потому что Лида права. Рядом с ним во мне все трепетало. И не просто трепетало, а истерично билось в каких-то сумасшедших конвульсиях. До сих пор в себя не до конца пришла.

– Знаешь, что, Есь. Если ты на стороне родителей, тогда просто оставь меня в покое.

– Лидусь, скажи правду. Ты в прошлое воскресенье не ходила в церковь не потому, что плохо себя чувствовала, не так ли?

– Именно так. Что, расскажешь родителям? – с вызовом вздергивает подбородком.

– Нет, не расскажу. Я понимаю, что у тебя сейчас сложный период. Но прошу, не делай глупостей, хорошо?

Но Лида так и не отвечает. Лишь обиженно отворачивается, демонстрируя, что на этом разговор окончен.

Ухожу к себе и плюхаюсь на кровать. Телефон моргает, наверное, это Ника написала. Хватаю его и открываю мессенджер. Мои глаза лезут на лоб.

Бессонов: “Привет, бледная, поболтаешь со мной, а то я сижу, скучаю”.

Светлова: “Поболтать больше не с кем?”

Не желаю я любезничать с посторонним человеком. Тем более с Бессоновым.

Бессонов: “Почему не с кем? Может, я с тобой хочу”.

Светлова: “А я с тобой не хочу. Мне возле раздевалки хватило”.

Бессонов: “Да ладно тебе, обиделась? Давай я исправлю это. Сходим завтра вечером куда-нибудь?”

Светлова: “Нет, я никуда не хожу по вечерам. Найди себе другую компанию”.

Сначала карандашик загорается, но быстро перестает активничать, и Бессонов больше не пишет. Вот и хорошо.

Сразу же удаляю переписку, от греха подальше.

Сижу смотрю на шкаф. В самой его глубине спрятана книга с женским романом, который откуда-то принесла Лида. Она ее прочла и отдала мне, но читать ее я не стала, просто спрятала и благополучно забыла. А сейчас почему-то вспомнила о ней.

Родители уже легли, поэтому я достаю книгу и решаю просто взглянуть на первые страницы. Не понимаю, почему эти романы так любят читать. Что в них такого?

Провожу пальцами по обложке и названии. Открываю роман и он захватывает меня с первых же страниц. Сложно описать чувства, которые я испытываю. Это и непонимание и возмущение и даже принятие. Какая же Элизабет интересная девушка! Я зачитываюсь до такой степени, что напрочь забываю о времени. А на часах уже без малого двенадцать.

Спрятав книгу обратно, быстро расстилаю постель. Но лечь не успеваю. Мой слух улавливает едва различимый щелчок входной двери. Странно, мама всегда закрывается. Может, это у соседей?

Встаю, чтобы проверить и, действительно, дверь оказывается не заперта. Удивленная, поворачиваю замок и на цыпочках иду обратно. По пути что-то заставляет заглянуть в комнату к сестре. С ужасом понимаю, что ее нет!

Боже, неужели это она вышла? На кровати лежит ее пижама и оставленный телефон. Трясущимися руками беру его и открываю. Нахожу переписку с неизвестным номером. Читая, зажимаю рот ладонью. Она с кем-то договаривается встретиться. В переписке упоминается какой-то ночной клуб под названием “Малиновый неон”.

Мое сердце колотится так, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Что же ты наделала, Лида!

Если родители узнают, дома будет не просто скандал. Даже предположить страшно, какое наказание последует за такой проступок. И не только для Лиды.

Не знаю, что делать и в панике пишу Веронике. Описываю ситуацию дрожащими пальцами, едва попадая по нужным буквам.

Ника знает, где это и предлагает просто поехать и забрать оттуда Лиду. Я тут же соглашаюсь. Другого выхода у меня нет. И за сестру страшно, как бы не натворила чего. Влетит всем: и мне, и маме. Будет в доме судный день, не меньше.

Впопыхах одеваюсь и так же на цыпочках крадусь к двери. Не дышу, пока открываю дверь. На лбу даже проступает испарина от нервного напряжения. Только выхожу из подъезда, сразу несусь к дороге, где должна ждать меня Ника. Она уже вызвала такси.

Сажусь в машину.

– Скорее, пожалуйста, – тороплю водителя дрожащим голосом. Сама я дрожу не меньше. Да что там дрожу, меня всю трясет. Да так, что руки ходуном ходят.

– Есь, да не переживай ты так. Сейчас заберем Лиду и вернетесь домой, никто даже не заметит, – пытается успокоить меня Вероника.

Мало того, что я безумно переживаю за сестру, за всю эту ситуацию, так еще и страшно в такое время находиться на улице. Чувствую, как леденеют мои конечности от этих жутких переживаний. Ну, Лида, вот же учудила. Боже, помоги нам!

Машина останавливается возле темного здания из серого кирпича с неоновой вывеской ярко-малинового цвета. Я ежусь и обнимаю себя за плечи, провожая взглядом отъезжающее такси. Снаружи почти никого нет. А внутрь нас не пропускают. Говорят, там закрытое мероприятие. Я отчаянно смотрю на двери и не знаю, что делать.

Ника же крутит головой по сторонам. Вдруг выкрикивает:

– О! Городецкий! Привет, – отходит она от меня и общается с незнакомым мне парнем. Буквально через минуту возвращается. – Эт мой сосед, пошли, Есь. Он проведет нас внутрь, – подбежав, тянет меня за руку.

Внутри творится хаос. Приходится заткнуть уши руками, чтобы не оглохнуть от гомана. Я морщусь от ужаса и стараюсь не потерять из виду Веронику.

Весь народ столпился практически в одном месте. Я не понимаю, что происходит, но мы идем туда. Я вообще ничего не понимаю. Как и то, зачем люди вообще ходят в такие зловещие места. Это же похоже на преисподнюю.

Ника расталкивает людей локтями и тащит меня за собой.

– Пошли, из центра будет виднее толпу, – старается она перекричать весь этот шум. – Попробуем найти ее.

Я киваю и иду за ней. От того, что столько людей касаются меня, хоть и случайно, мне становится плохо.

Прорвавшись через толпу, Ника оглядывает всех стоящих.

– Черт, темно, весь свет приглушили.