Цитаты из книги «Инцел»

Он усмехнулся своим ассоциациям. Какой же я чертов король драмы, подумал он. Драма лезет из всех щелей.

Свидание оставило у него неприятное тянущее ощущение. Как будто после приема врача, на котором сказали: «Необходимо провести дополнительные исследования». Женщины похожи на болезни. Но если Лена была затяжной болезнью-любовью, Женя была сезонной заразой, которую переносишь на ногах. Если Лена опасна, как пандемия COVID-19, то Женя – просто неприятная болячка. Резкая, как кишечная инфекция в Адлере.

Копишь всю жизнь бабки, а хватает тебе только на долбаную студию в тридцати километрах от МКАДа. И потом какая-то пигалица, у которой за душой ни гроша, тебя за это чмырит. Он понял вдруг, как чувствовал себя Никита, защищая Кузьминки, когда Илья жаловался, что там негде нормально пожрать. «Всяк кулик свое болото хвалит», – сказала бы бабушка. В родном городе он мог бы купить трешку на улице Ленина и на оставшиеся сделать ремонт с золотым унитазом. Почему он этого не сделал? Жил как-то с матерью, баррикадировался от нее в комнате, не видя света. Но деньги копил: значит, знал, что уедет? Теперь этот футуристический частокол новостроек посреди «песи» – без пяти минут его законные владения.

Женя произнесла еще много слов: о том о сем, об этом. Она говорила страстно и эмоционально, ее несло как диджея на радио в ночном эфире, когда эфир почти никто не слушает и можно нести какую угодно ахинею. Илья молча слушал и кивал, хотя уже давно потерял нить. Внутри него все было выстужено, словно подвержено шоковой заморозке. Он понимал одно: за коротенькую двадцатилетнюю Женину жизнь с ней случилось много пиздеца. Как-то даже слишком много пиздеца на одну девочку. Словно когда Бог отмерял людям их страдания в течение жизни, Он сделал неловкое движение локтем и из пакета со страданиями на Женю просыпалось слишком много. Илья не знал, как это комментировать. Он хотел было сказать: «Да-а-а, тяжелая у тебя была жизнь», но решил, что лучше промолчит, чем будет Капитаном Очевидностью.

Ох уж эти зумеры, ох уж эти снежинки. Чуть что – так сразу бедный травмированный котик с десятью психрасстройствами. Выгорание, депрессия, биполярочка, еще аутизм и СДВГ до кучи. А как насчет того, что у любого взрослого человека бывают нелучшие периоды в жизни? И, в конце концов, как она это себе представляет? Что Илья его за ручку возьмет и поведет к доброму доктору? Да, его – успешного состоятельного чела, который управляет большой командой?

Это обязательная программа для туристов. Морские боги наказывают людишек дристоблевом!

Электричка им досталась старая, без кондиционера, с дерматиновыми сиденьями, к которым мерзко липнет задница.

«Я целую каждый кирпич – теперь я москвич»[6], – вспоминал он песню из старого выпуска «Камеди клаб». Он станет москвичом. Какое-никакое достижение к тридцати годам: точно жил не зря.

Никита тоже негативно относился к ипотеке, но в своей эзотерической манере. Он говорил, что ипотека – это попытка получить авансом то, чего мы еще не заслужили, и такие попытки обмануть карму всегда заканчиваются плохо. Нужно жить по средствам, философствовал он. Хорошо ему-то, получившему квартиру от родителей, философствовать. В Илье просто клокотала ярость, когда он вспоминал эти слова. Наверняка Никита был уверен, что заслужил свою хорошую жизнь, свою квартиру, свою успешную карьеру в айти и свою красивую внешность. Тем, что он такой замечательный и исключительный. Или тем, что его предки были замечательными и исключительными, или во что он там верит: Илья не хотел даже в это вникать. Но согласно Никитиной философии выходило, что он, Илья, ничего не заслужил. Что у него, видимо, плохая карма. Может, в прошлой жизни он был собакой или червем. Может, много грешил, и Вселенная его решила наказать. И теперь ему приходится брать студию в ипотеку в тридцати километрах от МКАДа, потому что это его единственная возможность обзавестись своим жильем, а такие, как Никита, корчат снисходительные мины и говорят, что это неправильно. Иди-ка ты в жопу.

Никита не раз говорил, что лучший способ похоронить дружбу – это совместная работа, поэтому никогда не сближался с коллегами. Но пожить с другом в одной квартире, видимо, тоже хороший способ разругаться раз и навсегда.