Цитаты из книг автора «Кася Кустова»

Конечно, Илья все это время за ним следил. Никита выпустился с красным дипломом, стажировался в Германии, много работал и отдыхал с шиком. Его всегда окружали красивые девушки. Илья убедил себя, что успех испортил Никиту и в погоне за материальными благами он стал поверхностным, а философские цитаты в соцсетях – это просто пук в воздух, чтобы никто не заметил его пустоту и меркантильность. Никита стал далекой журнальной картинкой: загорелый, подкачанный серфер с доской в руках, в ярких шортах с тропическим принтом, а рядом – красотки модельной внешности в бикини и стильных темных очках. И вот это воплощение успешного успеха теперь ни с того ни с сего пишет ему в пять утра. Интересно.

Илья приедет, а Никита его бросит в огромном незнакомом городе. Что он будет делать один? Пропадать? Илья не умел искать съемное жилье и боялся нарваться на мошенников, а красочные Никитины описания общаги с тараканами, где на комнату приходится до пяти жильцов и все крадут друг у друга еду, вызывали у него, домашнего мальчика, отвращение. Он не имел представления о метро и был уверен, что потеряется там в первый же день и никогда не выберется из паутин путей. Людей в Москве Илья тоже боялся. Ему казалось: по столице ходят такие толпы, что в час пик его собьют с ног и затопчут; что там живут беспринципные, идущие по головам циники, которые сожрут его, провинциального лоха. Например, украдут сумку с паспортом на вокзале – и пиши пропало, как в худших традициях сериалов на канале «Россия-1», которые смотрела его мать. В общем, Илья не был готов к переменам в жизни. Когда он сообщил Никите, что остается в родном городе, тот прислал в ответ лишь огорченный смайлик и снова потерял к бывшему другу интерес.

потом они начали отдаляться. Переписки сократились до раза в неделю, затем – до двух-трех раз в месяц. Сообщения становились все более дежурными, небрежными и холодными.

Вот это привет. От человека, с которым Илья уже давно не общается, за исключением дежурных поздравлений с ДР и с Новым годом. Которого не видел более десяти лет – некогда близкого, теперь безвозвратно утраченного. Обида, впрочем, была прожита. Илья забыл Никиту Носкова, хотя не отписался от него в соцсетях, где тот постил буддийские сутры и бесконечные фото из путешествий.

Больная, как горячечная фантазия, испорченная, как забытый в глубине холодильника гнилой лук. Неправильная насквозь, вдоль и поперек.

Особенно тяжело ему было пройти мимо твитов ярких, красивых девушек. Эти девицы ущемляли его свободу и одним своим видом нарывались на критику. Илья считал: все, что делается в интернете, делается на людской суд. Тот, кто выкладывает контент, будто подписывает соглашение с другими пользователями, разрешающее им его обосрать. Написала пост – будь готова, что с тобой не согласятся. Выложила фото в нижнем белье – будь готова, что твою фигуру, как и нравственность, будут бурно обсуждать.

его презирали и считали лохом, но в целом терпели. И даже этот статус дался ему с трудом. Он вертелся и пресмыкался, чувствуя себя ужом. Таскался за косяком сильных и успешных одноклассников, был безотказен, если просили списать, стоял на стреме, когда другие затевали пакостную шалость. И все же каждый день он шел в школу с тревогой о том, что однажды его перестанут терпеть и из пустой ручки в него полетит жеваная бумага. Что внезапно в проходе ему подставят подножку. Спрячут рюкзак и накидают туда мусора. Загонят в туалет и макнут головой в толчок.

Преимущество у «Твиттера» тоже было, и оно перевешивало местную деградацию: стойкое чувство комьюнити. Правда, это было херовое комьюнити – токсичное, готовое высмеять его в любую минуту, как он сам, не переставая, высмеивал других, проявляя самую жестокую изобретательность. Это напоминало школьный буллинг, когда ты присоединяешься к травле, чтобы самому не стать ее объектом.

Даже слова не влезли в ограничения по знакам, и пришлось растянуть оправдательную речь аж на три твита. На деле Илья мечтал послать Хантера матом. Но тот в ответ мог полить его говном от души – этого Илья бы не пережил.

От прямолинейного ответа Хантера стало холодно в груди, мокро в ладонях, закололо в правом боку.