Цитаты из книг автора «Кася Кустова»

там никто не ходил и не было вездесущих собачьих фекалий

Так Илья впервые решился что-то изменить в своей жизни. На самом деле он часто думал об этом дне, который еще не настал. Хотя ему трудно было поверить, что однажды он преодолеет назойливую тревогу, соберет вещи и уедет. Так же просто выйдет из дома, как и сейчас, как и в любой другой день, будто за хлебом. В наушниках точно так же будет играть постпанк. Он пойдет по знакомой улице, сядет на своей остановке в маршрутку и застрянет в пробках – а может, их и не будет. Илья бы хотел, чтобы это было раннее утро, как сейчас. Он смотрел бы на молчащий город и даже проникся бы сентиментальным сожалением. Что-то хорошее ведь в этом городе тоже есть.

Илья вообще не переносит голосовухи. Они удобны только отправителям, а получатель приговорен к словесному поносу, состоящему из «короче», «типа» и «ой, наступил в какашку».

Илья каждый Новый год ждал чуда. Ему нравилось, как преображался к празднику родной город, даже если речь шла о паре гирлянд на улице Ленина. Много ему и не нужно было. Домашняя суета тоже умиротворяла его: эти уютные запахи и звуки. Бубнеж «Голубого огонька», постукивание ножа о деревянную доску (бабушка ласково говорила «досочка»), нарезка ингредиентов для оливье (женщины в его семье готовили салат с яблоком). Разучивание стишка для Деда Мороза и примерка костюма гномика, сшитого бабушкой к утреннику, вселяли надежду на лучшее. После того как она ушла, все прекратилось. Он понял: ждать чуда бессмысленно.

А когда Илье исполнилось двадцать лет, появились залысины, которые стремительно увеличивались. Он чувствовал себя закинутым на антресоль хламом, который оттуда больше не достанут. Вроде прохудившегося дешевого пиджака деда, который ему давно мал, или дырявого футбольного мяча, который дед обещал «залатать», но умер. Илья мечтал о высоком, о науке, но в аспирантуру вместо него взяли тупую бабу по блату. Он страшно кипятился, а потом смирился и с тем, что никогда не станет математиком. Илья знал: все, чего он реально мог добиться в науке, – стать посредственным доцентом провинциального вуза в потертом костюме и со смехотворной зарплатой.

Рост в мужчине – не главное, но если он ниже среднего, не поможет даже лицо. В военкомате намерили сто шестьдесят девять сантиметров. Сам Илья до этого считал, что его рост сто семьдесят два, и когда ехидная тетка в халате озвучила цифру, он долго не мог примириться с ней. Даже ходил целый год в зал, но потом случилось мрачное озарение: качалка может добавить очки привлекательности только красивому парню, а ему, некрасивому, от мышц будет ни холодно ни жарко. И он смирился.

А «десяткой» может быть только та единственная, которую любишь. «Двойка» – бомжиха с гнилыми зубами и пропитым лицом. «Тройка» – прыщавая или с лишним весом. «Четверка» – когда нет ни того ни другого, но черты лица некрасивые, а одежда и прическа – безвкусные. Большинство Илья оценивал на пять-семь баллов: они просто выглядели нормальными, люди как люди. «Пятерки» – замученные жизнью и работой серые мыши, «шестерки» – обычные прохожие, которых забываешь, едва увидев, «семерки» – яркие, выделяющиеся из толпы. «Восьмерки» – просто красивые люди с подтянутыми телами, «девятки» – топовые модели и актрисы. Если у девушки было красивое лицо, но немного выпирал живот, Илья смело относил ее к «пятеркам». Если фигура идеальная, но страшное лицо – то к «четверкам», потому что лицо важнее фигуры. Илья лицом был не урод, хоть подбородок ему и достался недостаточно выдающийся, из-за чего он комплексовал. Подбородок – основа всего. Он должен быть квадратным. На мужских форумах мощная челюсть любовно называлась «челюхой». Если у женщины «челюха» – она некрасивая. Если «челюха» у парня – он на лаврах.

Илья всех людей оценивал по десятибалльной шкале – и женщин, и мужчин. В его глаза будто встроили сканер: один быстрый взгляд – и он безошибочно определял категорию. Подобных классификаций в сети было множество. К каждой прилагались примеры – фотографии реальных девушек. Мужчины спорили на форумах, почему в том или ином посте «пятерка» красивее «шестерки». Илья не любил ориентироваться на иллюстрации, потому что они устаревали – и даже красотки-«восьмерки» и «девятки» из постов 2015 года теперь, в 2020-м, выглядели колхозно. Илья вообще скептически относился к классификациям в интернете: у него была собственная, которую он считал самой объективной и щадящей. В ней не бывало женщин-«единиц» и «десяток», потому что, по его мнению, они не встречались в природе. «Единица», если и могла существовать, должна была быть глубоко больным человеком, неспособным вступать в отношения, и оценивать ее неэтично.

Илья все бы отдал, чтобы стать высоким Аполлоном с кубиками пресса. Светловолосый, почти блондин. Ходит на кроссфит, что позволяет ему носить любые шмотки. Одевается как богатый мальчик на расслабоне: сдержанные цвета и натуральные ткани, поло «Ральф Лорен», брюки чиносы, лоферы и оксфорды. В школьные годы Илье часто перепадали вещички от Никиты, среди которых был отличный итальянский свитер из кашемира. Судя по фото еды с тегом #foodporn, Никита готовит сам и питается преимущественно стейками с овощами на гриле, из-за чего у него здоровый цвет лица. Ровные, хоть и далеко не белые зубы. Внешне Илья оценил бы Никиту на семь из десяти: не модель, но куда красивее, чем среднестатистический славянин.

Понтов-то на собесе было, важная курица. Скользкий такой, как микроклизма. Дико тупой. Вылетел пулей, обосрался на втором этапе