Глава 2

МАКС

Не так уж сложно сохранить разум, если подойти к определению этого понятия с некоторой гибкостью.

Вся сложность заключается в том, чтобы найти что-то надежное – константу. Меня лично выручали числа, по крайней мере вначале. Три всегда следует за двумя, а два следует за единицей. Порядок никогда не меняется. И однако, когда в жизни не остается ничего, кроме чисел, так легко запутаться. Действительно ли три следует за двумя? Действительно ли после одной тысячи семисот пяти идет одна тысяча семьсот шесть?

В том-то и проблема с числами. Они слишком неосязаемы. Вот поэтому, наверное, я перешел к рисунку.

Я говорю «рисунок», потому что рисовал одно и то же. Три фигуры, всегда расположенные одинаково. И я говорю «наверное», потому что не могу вспомнить, когда начал их рисовать и почему. Только помню, что руки сами выводили их раз за разом, и это занятие казалось правильным.

Может, эти фигуры что-то значили в давно позабытом сне. Может, они всплыли из далеких воспоминаний. Все сейчас терялось в тумане.

Я лежал на животе, прижимая левую руку к холодному каменному полу цвета слоновой кости. Здесь все было одинакового цвета слоновой кости: пол, стены, потолок. В этом мертвом месте. Месте, где царила абсолютная пустота. Воздух устрашающе звенел тишиной, ведь магия Илизата заглушала все звуки. Голые, за исключением вырезанных на них рисунков, стены – ни окон, ни даже двери. Когда сюда все-таки попадали люди, в камне проступало отверстие и снова исчезало вместе с посетителями.

Окружающая белизна, такая яркая и тусклая одновременно, стала моим мучением. Она жгла глаза, но все равно я считал ее предпочтительнее альтернативы.

В другой руке я сжимал маленький металлический обломок, достаточно острый, чтобы оставлять отметины на камне. Сейчас я изучил Илизат достаточно хорошо, чтобы понимать: стоит отвести глаза от рисунка, как тот исчезнет, и в следующий раз я увижу это место пустым. Илизат стирал любой след, который заключенные пытались оставить в мире.

Возможно, я рисовал, чтобы хоть так выразить свое неповиновение.

Рисунок каждый раз полностью повторялся. Три фигуры, одно и то же расположение: один неровный круг слева, второй чуть ниже справа и овал под первым кругом – все вместе образует подобие треугольника.

Вначале меня интересовало, что это означает. Но потом я решил, что смысл рисунка не играет роли.

Воздух шелохнулся, и я застыл.

Мне было хорошо знакомо это чувство. В животе словно образовалась дыра, но я покорно проигнорировал ее, не отрывая взгляда от царапин на полу, даже когда в комнате потемнело.

Я не буду смотреть.

Ни за что на свете не буду смотреть.

На затылке проступил пот. Комнату залило красными бликами, и треск пламени стал неестественно громким.

– Макс.

Я сразу узнал ее голос. Я узнал его, хотя и не мог сказать, кому он принадлежит. Тем не менее мои глаза всякий раз распахивались от его звука, хотя я изо всех сил приказывал себе сдерживаться.

Ее вид неизменно вызывал ужас.

Девочка лет одиннадцати или двенадцати на вид. С длинными гладкими черными волосами и манерами, которые казались такими знакомыми. Но главное – девочка горела.

Иногда она с плачем ползла ко мне по полу. Иногда она злилась, пыталась меня ударить. Сегодня она безмятежно стояла, пока с ее лица стекали куски плоти.

Она показалась мне грустной.

– Почему ты так поступил со мной? – спросила она. – Почему именно ты, из всех людей на земле, так поступил? Вот что вертелось у меня в голове в последние минуты. И эти мысли приносили намного больше боли, чем остальное.

Она вяло указала на свое охваченное огнем тело.

И всего на миг ее жест ударом под дых пробудил осколок воспоминания, но тот растаял прежде, чем я успел ухватиться за него.

Или, что тоже вероятно… я успел спохватиться прежде, чем позволил себе вспомнить.

– Ты ненастоящая, – пробормотал я, отводя глаза.

– Неправда.

– Все в этом месте ненастоящее. Ты просто еще одно видение из моих кошмаров.

Запах горящей плоти обжигал ноздри. Я снова заставил себя упереть взгляд в пол. Как я и думал, отметины, вычерченные пару минут назад, уже исчезли.

Ну, что поделаешь.

Я начал заново – все те же три фигуры, снова и снова. Краем глаза я заметил, как знаки на стенах Илизата смещаются, словно выстраиваются вокруг меня.

«Ах, ты думаешь, что это кошмар?»

Я услышал не совсем голос. Илизат говорил на языке множества перемешанных несвязных звуков, вздохов ветра и стонов камня, которые складывались во что-то похожее на слова.

Я не ответил. Да, со своими галлюцинациями я разговаривал, но с самой тюрьмой старался не общаться. Надо же где-то провести черту.

«Почему ты считаешь, Максантариус, что кошмары нереальны? Возможно, все вокруг существует на самом деле, и вот это самый большой кошмар».

Я невольно сжал зубы, а рука приостановила привычное движение. Ни за что бы не признался даже самому себе, но эта мысль задела меня за живое.

В конце концов, я почти ничего не знал о своем прошлом.

Время до прибытия в Илизат представлялось размытым пятном, будто сотни разноцветных красок смешались в мутной сточной воде. Иногда я улавливал в ней проблески картинок, отдельных образов, ощущений – порой в голове всплывал запах цветов и определенный оттенок зеленого, почти позволяя ухватиться за ниточку воспоминаний, которые они хранили… Но эти воспоминания всегда оставались за пределами досягаемости. Иногда ощущения становились темнее и несли в себе пепел, стоны и хватку моих рук на скользком от крови неумолимом металле. И жар, жар, жар…

Я крепко зажмурился.

Макс, это всего лишь кошмарный сон. Возьми себя в руки. Объятая огнем девочка все еще стояла в моей камере, но я не смотрел на нее.

– Макс… – повторила она, но ее голос утонул в скрежете камня.

Внезапно тени и отблески пламени исчезли. Я поднял взгляд: в стене моей камеры открылась дверь, в проеме возникли две безглазые стражницы в черной одежде и с копьями в руках.

– Вставай, – приказала светловолосая. – Королева снова хочет тебя видеть.

Я начал подниматься на ноги, еще не дослушав. Скажу откровенно: если выбирать между пытками королевы и Илизата, я всегда предпочту королеву.

А сегодня к тому же у меня был план.

* * *

Дела шли все хуже.

Остров Ара утопал в крови. Пока я находился в Илизате, я воспринимал это как бы издалека. Ничто не могло проникнуть сквозь стены тюрьмы – в том числе, как я предполагал, и ужасы войны. Но каждый раз, когда королева вывозила меня на большую землю, я повсюду замечал следы разрушений.

На сей раз все обстояло еще хуже, чем обычно. Мы с сиризенами молча шагали по мощеным улицам. Слева молчаливой скорбной громадой возвышался дворец. Со дня моего последнего визита он потерял две похожие на лезвия кинжалов башенки.

Впереди замаячили Башни Орденов. Почти все верхние окна обиталища Ордена Полуночи были выбиты, и на волю ветра и облаков остался хрупкий серебряный остов.

На улицах города тут и там встречались кучки измученных солдат. Я замедлил шаг, наблюдая за ними. Одна группа немного расступилась, и я смог разглядеть на земле чудовищную, истекающую кровью тушу.

Вознесенные над нами!

Я невольно вздрогнул от одного лишь вида неизвестного существа, даже мертвого. По меньшей мере в два-три раза массивнее окружавших его солдат, оно состояло из тьмы и мешанины длинных конечностей. Я потрясенно уставился на тушу, но она так и не приобрела четких очертаний, словно мой разум отказывался проводить границу между ней и сгустившимися тенями.

Мне уже доводилось видеть подобных чудовищ.

Эта мысль пришла в голову без предупреждения. Как и большинство мыслей в последние дни, она оказалась совершенно бесполезной.

Один солдат поднял голову и встретился со мной взглядом. Его глаза распахнулись, он тут же отвернулся и принялся что-то яростно шептать товарищам.

Резкий толчок вырвал меня из задумчивости. Я вовремя спохватился, и равновесие удалось сохранить. Лодыжки мне связали, но достаточно свободно, чтобы я мог передвигать ноги. Зато запястья стянули так туго, что руками шевелить было невозможно.

– Макс, давай поскорее покончим с этим, – проворчала светловолосая женщина-сиризен, крепко ухватив меня за локоть. – Не время медлить.

– Сколько их было? – Я кивнул на улицу, где солдаты собрались вокруг трупов. – Этих существ. Наверняка много. Больше чем одно. Их ведь послали фейри? Как далеко им удалось пробиться? До верхних этажей Башен?

Стражница не ответила, но по сжатым губам я понял, что мои подозрения верны.

– И судя по всему, – продолжил я, – после вторжения прошло всего несколько часов?

И снова молчание.

Но я не нуждался в ответе. И так знал, что не ошибся.

И суток не прошло после одного из самых страшных нападений, а королеве уже потребовалось мое присутствие. Она редко вызывала меня при дневном свете, причем такие приказы стали поступать совсем недавно. Раньше меня доставляли во дворец по ночам, когда вокруг почти никого нет. Я не понимал почему. И только сейчас все встало на свои места, когда я увидел, как солдаты украдкой оглядываются на меня.

Они знали, кто я такой. Хотя я понятия не имел откуда.

И по какой-то причине королева желала, чтобы они не вспоминали обо мне. Опять же, я мог только гадать почему.

«Ты убил сотни невинных людей, – прошептал голос в глубине моего сознания. – Разве этого мало для вечного позора?»

На лице стражницы промелькнуло выражение, которое я не смог прочитать.

– Будем надеяться, что королева права и ты, драть тебя, наш спаситель, – пробормотала она, подталкивая меня вперед. – Пошли.

Глава 3

ТИСААНА

Мелина оказалась права. Туннелей под поместьем не обнаружилось – скорее, там простирался подвал, причем далеко не пустынный. Пока мы спешили по одному помещению за другим, нам повстречалось слишком много людей, чтобы я могла чувствовать себя спокойно.

Большинство встречных были рабами, в чем заключалось наше единственное спасение. Возможно, кто-то и узнал меня – в конце концов, я отличалась необычной внешностью, – но, к счастью, нас никто не остановил. Чем дальше мы удалялись от центра поместья, тем тише становилось вокруг.

Дойдя до пересечения коридоров, мы остановились.

– Этот путь ведет к конюшням, – произнесла Мелина, затем указала в другом направлении. – А этот выходит в поля и огороды.

– Каким можно уйти дальше от главного дома?

Она на секунду задумалась.

– Наверное…

Мое сердце замерло.

– Тсс!

Рабыня бросила на меня встревоженный взгляд, но я схватила ее за руку и прижала нас обеих к стене.

– Тсс, – повторила я.

И действительно, тут, внизу, тихо, но, если прислушаться, можно различить приглушенные голоса, раздающиеся сверху.

– …уйти далеко… мы все еще можем их догнать… я отдал приказ всем стражникам в поместье… да-да, всем стражникам, уверяю вас…

Я подавила готовое сорваться с губ проклятие.

Полный ужаса взгляд Мелины метнулся ко мне.

– Ты хоть представляешь, сколько здесь стражников? Они найдут нас…

– Нет времени бояться, – твердо сказала я. – Нам остается только действовать. Каким путем, Мелина?

Она быстро перевела взгляд с одного коридора на другой и решительно кивнула:

– В поля.

И мы побежали.

Теперь встреченные рабы следили за нашим бегством с откровенным любопытством. Я крепко держала Мелину за запястье, таща ее за собой, даже когда страх начал сковывать движения девушки.

– Соберись, – зашипела я. – Мы уже близко…

Мы завернули за угол, и Мелина резко остановилась, отчего мы обе споткнулись.

Перед нами поднималась вверх короткая лестница, упиравшаяся в дверь, из-под которой лился солнечный свет. Выход охранял молодой стражник, лет двадцати на вид, – ровесник Мелины. При нашем появлении он поднял голову, и полные удивления глаза тотчас скрылись под упавшими на лоб темными взъерошенными волосами.

– Мелина?

– Маркус!

Мелина остановилась как вкопанная. В произнесенных с придыханием именах прозвучало столько эмоций, что я даже не бралась их сосчитать.

При виде того, как эти двое смотрят друг на друга, у меня в груди зашевелилось беспокойство. Они походили на влюбленных подростков.

Боги, можно ли представить себе что-то более опасное и непредсказуемое, чем влюбленные подростки?

Маркус, нахмурившись, все так же стоял между нами и свободой. Я бросила быстрый взгляд на его ладонь, которая покоилась на рукояти меча.

– Это тебя все ищут? – Он пристально оглядел меня, и в его лице что-то изменилось.

– Маркус, нам нужно выбраться отсюда, – с робкой мольбой произнесла Мелина. – Ты можешь пойти с нами, ты можешь…

– Выбраться? – Его брови сдвинулись.

В моей душе начало подниматься ужасное предчувствие.

– Пойдем с нами. – Девушка шагнула к нему, протянув руку. – Ты можешь уйти вместе с нами. Они никогда не найдут нас и даже не узнают…

Я сразу все поняла по едва заметному прищуру его глаз. Он никогда не согласится пойти с ней.

Этот молодой человек не был рабом. Он служил охранником, и ему платили, хотя и скудно, за услуги. Возможно, ему нравилась Мелина. Возможно, он даже любил ее или думал, что любит.

Но в тот миг, когда Мелина произнесла слово «мы», сделав Маркуса одним из нас, он перестал ее слушать.

Она продолжала идти к возлюбленному:

– Маркус, прошу тебя…

Стоило Мелине коснуться руки Маркуса, как он схватил девушку. Но я была наготове; я двигалась быстрее.

Даже если он и пробормотал какие-то извинения, их заглушил звук удара ее тела о стену, когда он попытался ее скрутить.

А затем послышался лязг стали о сталь – я бросилась на стражника со своей украденной саблей. Он попытался парировать, но движение вышло неуклюжим, растерянным. Я владела оружием намного лучше, и неопытность юноши сыграла мне на руку.

У Мелины вырвался сдавленный крик, а меня забрызгало кровью.

Маркус рухнул на землю, зажимая рану на горле. Жизнь в его глазах быстро угасала.

В коридоре стояла почти полная тишина, если не считать звуков, долетавших сверху, и стука крови в ушах. Мелина, зажав ладонью рот, прислонилась к стене и задрожала.

От жалости к ней у меня защемило сердце.

– Нам нужно идти.

– Я… я…

Я твердо, но бережно взяла ее за руку:

– Прости, Мелина, но нам нужно идти.

Она глубоко вздохнула, оторвала взгляд от мертвого стражника и повернулась к двери. Вместе мы перешагнули через тело ее возлюбленного и зашагали к свободе.

* * *

Снаружи стоял прекрасный день.

Когда мы проскочили в дверь, нас встретил потрясающий вид: поля колосящейся пшеницы, грядки овощей и зелени раскинулись, словно нанесенные на холст полосы краски, а над ними – розовато-голубое, чистое небо. Мы с Мелиной припустили что есть мочи.

Я надеялась, что, если успеем миновать посадки, Ишка сможет дотянуться до нас.

Руку Мелины резко выдернули из моей ладони. Воздух расколол ее испуганный крик. Меня тоже попытались схватить, но я яростно взмахнула саблей и выскользнула из рук противника, а потом прижалась спиной к стене амбара.

Передо мной, обхватив Мелину, стоял стражник. А рядом с ним я увидела леди и лорда Зороковых, окруженных еще тремя охранниками.

Я старалась не выказывать страха, хотя сердце бешено колотилось. Зря мы так шумели в туннелях. Зря показывались на глаза такому количеству людей. Мы слишком замешкались. А возможно, нам просто не повезло.

– Кажется, я тебя знаю. – Леди Зорокова ласково улыбнулась мне. – Тисаана Витежиц! Очень приятно наконец познакомиться с легендой.

Не сводя глаз с Мелины, я выронила саблю и медленно подняла пустые ладони:

– Я безоружна. Отпустите ее.

В ответ лорд Зороков фыркнул:

– Ты же не можешь всерьез считать, что мы поведемся на твои обещания.

Пока они не решались двинуться в мою сторону. Сейчас мне на руку играла репутация, заработанная благодаря уничтожению поместья Эсмариса Микова и участию в гражданской войне на Аре. Вероятно, Зороковы опасались, что я обладаю настолько могущественной магией, что смогу уничтожить весь город одним щелчком пальцев.

Хорошо, что они даже не подозревают, насколько я сейчас беспомощна.

Давай, Ишка. Поторопись.

Краем глаза я заметила движение слева: две фейри обходили меня, зажимая в угол.

– Тот артефакт, – холодно произнесла Аяка. – Где он?

– У меня его нет.

Ладонь жгло жаром от моей лжи. Я молилась, чтобы меня не рассматривали слишком пристально.

Никто по-прежнему не двигался. Видимо, меня боялись даже фейри.

Мелина сдавленно застонала от боли, по ее шее потекла струйка крови.

– Она пыталась остановить меня, – быстро сказал я. – Она вообще к этому непричастна.

Мне просто нужно выиграть время.

Поторопись, Ишка. Прошу тебя, поторопись.

По губам лорда Зорокова медленно расплылась улыбка.

– Может, стоит подарить тебе ее ногу? Рук, думаю, ты получила достаточно.

Меня охватила такая ярость, что я едва смогла заговорить.

– Я здесь не для того, чтобы играть в игры, – произнесла я самым спокойным тоном, на который оказалась способна. – Отпустите ее, и я подумаю о том, чтобы вернуть тебе то, что у меня…

Темноволосая фейри что-то пробормотала себе под нос; незнакомые слова показались мне ругательством.

– Вот значит что, – выдохнула она вслух. – Артефакт действительно у тебя.

Она пристально смотрела на мою руку – на покрывающие ее странные золотые прожилки.

Проклятье!

– Слушайте, это глупо… – начала я, но не успела закончить.

– Мы здесь тоже не для того, чтобы играть в игры, маленькая рабыня! – прорычал Зороков.

Я даже не успела дернуться – нож скользнул по горлу Мелины, и ее тело упало на землю окровавленной грудой.

На меня набросился другой стражник, а следом второй и третий.

– Держи ее руку! – крикнул кто-то, и в моем запястье взорвалась боль, настолько сильная, что на мгновение мир вокруг поглотила чернота.

Я из последних сил цеплялась за сознание. Цеплялась за остатки своей магии.

Давай, Тисаана. Ты же умрешь здесь, если не сможешь.

Я призвала каждую крупицу еще живущей во мне магии, каждый ее крохотный фрагмент. Усилием воли прогнала ее по венам. Боги, какая же пытка: магия словно сжигала тело изнутри.

Стражники, схватившие меня, закричали от боли, отдергивая охваченные разложением руки. Моя собственная правая рука висела беспомощной плетью – чей-то клинок оставил на ней порез настолько глубокий, что я мельком увидела кость. Когда я подхватила свою саблю с земли, мне пришлось держать ее в левой руке.

Все слилось в безумную череду образов. Падающий стражник, черное от гнили лицо. Мой клинок вонзается в чью-то грудь.

Во время сражения происходило что-то странное. В голове мелькали другие образы – не тех, кто отчаянно сражался сейчас, а других людей, которые, как я знала, были далеко отсюда. Словно долю секунды я смотрела на мир чужим взглядом.

Сначала я увидела мужчину с медного цвета волосами и зелеными глазами, смотревшими на меня пристально и с беспокойством. Красиво обставленная комната, полная зелени и рассеянного солнечного света. Абсолютная, всепоглощающая ненависть.

Картинка исчезла, сменившись другим изображением: белая комната. Резьба на полу, множество повторяющихся раз за разом фигур. Усталость. Страх. Я смотрю вниз, на ладони, которые так хорошо знаю, и на стратаграммы, нарисованные чернилами на руках.

Мое сердце остановилось. Я дернулась, и изображение исчезло.

Макс. Это был он. Я видела его. Я чувствовала его. Я была им.

Осознание поразило так сильно, что я запнулась на середине выпада. Стражник воспользовался моим замешательством и сбил меня с ног. Я с размаху ударилась спиной о землю.

Нет. Вернись. Вернись ко мне.

Я попыталась снова дотянуться до магии, но она ускользала от меня. Чары, окружавшие саблю, исчезли, оставив лишь жалкую сталь, и стражник легко выбил у меня оружие.