Цитаты из книги «Моя свекровь и другие животные»

Такой же интерес я видывала у кошки Калерии, когда та бабкиной канарейкой любовалась. – Вам никто не причинит вреда. Наш долг – оберегать вас. Ага, вот и кошка та, помнится, все оберегала, оберегала… Хорошая была у бабки канарейка.

Фото в паспорте – извечный предмет печали.

На плече судьбы возлежала знакомая дубина. А бедра опоясывало узкое меховое полотенчико, изрядно поеденное молью.

– О да, я слышала. – Блондинка лизнула чай.

И с теми же бубенчиками. Надо полагать, бубенчики были не его инициативой, но супруге он перечить не посмел.

Я вот как-то сразу поняла, что предо мной предстала потенциальная свекровь собственной, так сказать, сиятельной персоной. Она не шла – шествовала, и треклятые пески держали ее… Даме было… А кто знает, сколько ей было. Есть в природе дамы, которые в некий момент своей жизни просто-таки застывают навечно в статусе «слегка за тридцать». Они неизменно элегантны. Очаровательны.

В каюте меня дожидался шелк… полотнище метров этак пятнадцати длиной, если навскидку. Это на саван? Или предполагается, что круонская невеста сама должна сшить себе наряд? Если так, то дорогой жених рискует еще лет этак пару проходить неосчастливленным. С другой стороны, если в этом и смысл… Я подняла край белоснежного полотна. Легкое. И полупрозрачное. И пара серебряных браслетов изрядной толщины в придачу. Больше на кандалы похожи… А ошейник куда подевался? Этому великолепию без ошейника никак… Или сразу клеймо поставят? На лоб. В соответствии с древними традициями. Лоб зачесался. А я обошла полотнище с другой стороны. – И что мне с этим делать? – поинтересовалась я у Берко, который с выражением величайшего любопытства следил за моими перемещениями. Я подняла ткань на уровень глаз. Отлично. Настолько тонкая, что из нее стекла делать можно.

Ну да, несомненно, и убедился, что клиент их, тот самый расчудесный клиент, чей вдохновляющий портрет поразил меня до глубины души, существо всех мыслимых и немыслимых достоинств. А теперь попытается убедить в этом меня. – …И наш уважаемый Берко может подтвердить, что адмирал лишен агрессии. Ага, и на досуге вышивает крестиком. Не пройдет. Я скрестила руки на груди. Замуж? Ни за что! Замуж за вот это… это… у меня слов не находилось подходящих, чтобы описать… вот это описать. – Снимок не отражает всей мощи… Зато отражает другое. Существо на вышеупомянутом снимке больше всего походило на результат безумного эксперимента, в котором льва скрестили с гориллой. От льва бедолаге досталась всклокоченная грива, в которой виднелись куски чего-то белого, с виду весьма напоминающего кость, и длинный хвост с кисточкой. От гориллы – массивная и несколько диспропорциональная фигура. Морда… ну, морда, пожалуй, была человеческой. Более-менее. Широкая переносица. Тяжелые надбровные дуги. Массивная нижняя челюсть, выдвинутая вперед. И пара блестящих клыков. Душка… просто душка… Особенно хорош драный плащ, возлежащий на могучих плечах, и дубина, которую существо держало с легкостью, хотя по виду дубина эта весила немало. А взгляд какой проникновенный… вот просто-таки до печенок. – Знаете… – я пальчиком отодвинула тонкий листок, поверхность которого пошла рябью, и показалось, что женишок подмигнул мне заплывшим красным глазом. – Я, пожалуй, морально не созрела для столь ответственного шага, как замужество. – Вы дозреете, – произнес ксенопсихолог и щелкнул зубами. Проникновенно так щелкнул. А мне подумалось, что зря я не принимала его всерьез. Подумаешь, розовый… Тигры, если разобраться, тоже веселенькой расцветки, что не мешает им жрать газелей.

Он пружинил под ногами, и я не могла отделаться от ощущения, что стоит сделать неверный шаг, и пол разверзнется.

Я закрыла глаза. И досчитала до десяти. Потом на всякий случай – и до ста. Так оно верней, ибо если мне примерещилось, то пусть отмерещится обратно. Я домой хочу! И даже на работу, а это уже, поверьте, показатель. Главное, подальше отсюда.