Парень понял, ему нужно быть у своего дома через час. Он вспомнил о маме, и сердце бешено заколотилось, нужно было передать лекарства. Он стал собираться.

– Колян, погуляйте с Леной по городу, позиции «сепаров» спишите. Это срочно нужно сделать. Аккуратней только, не спалитесь.

– Хорошо, братан, сделаем. Лена собирайся.

– Да, и пожрать купите что-нибудь, два дня ничего не ел.

Сергей нанял частника. На другом конце города шли бои. Было слышно, что идет сильный обстрел, грохот не прекращался ни на секунду.

–Вот ублюдки, что творят, – ругался водитель, мужчина с седеющими волосами. – Задрали уже, когда все это кончится?

– Скоро, – сухо сказал парень.

Водитель с удивлением посмотрел на него. Сергей вышел на дороге и, не торопясь, зашел в родной двор. Здесь он вырос, сделал первые шаги, здесь впервые отец посадил его на велосипед, здесь прошла вся его молодость. Он любил свой двор: ухоженная детская площадка, большие деревья, лавочки под ними. Парень огляделся – в соседнем доме в квартире на втором этаже зияла черная дыра – результат попадания снаряда. Из аккуратного сквера осталось несколько деревьев, по всему двору были видны воронки. Парень с беспокойством посмотрел на окна своей квартиры, всё было в порядке. Во двор заехал знакомый внедорожник, Коля пошел ему навстречу.

– Садись! – велели ему.

Он залез на заднее сиденье. На переднем сиденье сидели те же парни в военной форме.

– Как дела? Докладывай!

Парень рассказал о происшествии в больнице, о перемещении блокпостов, но, похоже, военных это не интересовало.

– В общем, слушай. Через несколько дней ополченцы уйдут. Ну ты понимаешь, что будет дальше – в городе будет работать СБУ. Начнут выявлять сепаратистов, – тех, кто помогает террористам. Знаешь таких?

– Знаю.

– Вот и отлично. С тобой сколько человек?

– Двое.

– В общем, так, ваша задача за эти дни – выявить как можно больше сепаратистов. Ходите по улицам, в местах, где собираются люди. Общайтесь, запоминайте лица, а лучше данные. Адрес скажи, где тебя можно найти.

Парень назвал адрес Коляна.

– А здесь кто живет, родители? Ясно, не переживай, твоих родителей не тронут. Мы запишем их адрес и передадим куда надо. Как узнаете, что ополченцы ушли из города, сидите в квартире и ждите. За вами приедут. Мы или Бешеный – видно будет. Держи отраву, смотри не сдохни от передоза. Связь сегодня вырубят, имей в виду. Просто собирай инфу, чтобы к тому моменту было с чем работать.

–Хорошо, я все сделаю.

–Удачи!

Сергей поднялся в квартиру родителей. Подъезд был словно не жилой: кругом пыль, мусор, отсутствовал привычный запах еды. Звонок не работал, не было электричества. Парень постучал в дверь, но было тихо. Он спустился в подвал, открыл дверь. Полумрак от горящих свечей и керосиновых ламп, сырость и лица людей, какие-то непривычно страшные в мерцающем свете.

– Мама, папа, – позвал Сергей.

Люди повернулись в его сторону.

– Коля, ты, что ли? – к нему подошла Надя. – Ну здравствуй, – с насмешкой, как ему показалось, поздоровалась девушка.

– Привет, – сухо поздоровался парень.

– Что же ты? Сам мне посоветовал здесь остаться, а сам пропал. Зря я тебя послушала, ты обманул меня.

– В смысле?

– Ну то, что у меня проблемы будут и что нас обстреливать не станут.

– Ты же сама не хотела родителей оставлять. Мои родители здесь?

– Да, здесь. Мама у тебя болеет.

– Я знаю, вот лекарства принес.

– Молодец. Где взял-то? Сейчас лекарств в городе не найти.

– А я нашел, – огрызнулся парень. И подойдя к ней вплотную, сказал ей тихо: – Скоро все изменится, Надя, жди.

Мама сидела у керосиновой лампы и читала книгу.

– Ой, Сереженька, сынок, здравствуй, дорогой! – женщина бросилась ему навстречу и крепко обняла его. «– Леша, Сергей пришел», – сказала мама отцу и закашляла.

– Здорово, сын, – отец протянул ему руку. – Ну как ты?

– Да нормально.

– Мама, вот лекарства. Как ты себя чувствуешь?

– Да горло болит, сынок. Уж не знаю, что и делать.

– Лечись, здесь все, что тебе нужно. И выздоравливай поскорее.

–Ну что там, Сергей, слышно? – спросил отец. К ним подошли еще несколько соседей – всем было интересно узнать что-то новое.

– Да все так же пока – стреляют. Говорят, скоро ополченцы оставят город, – проговорился парень.

– Как это оставят? – послышались удивленные возгласы. – Это что, они оставят нас фашистам? – спросил один из соседей. – Эти мрази нас всех постреляют, лучше уж пусть сразу всех грохнут.

Подвал наполнялся возмущением из-за услышанной неприятной новости.

«– Ну я не знаю, так говорят», – сказал Сергей. – Мама, мне пора, выздоравливай.

– Ты уже уходишь? – огорчилась мама. – Ну ты заходи, и будь осторожен, любимый.

– Хорошо, мама. Отец, пойдем выйдем: сказать кое-что нужно.

– Ну как ты себя чувствуешь, папа? – спросил Сергей отца, когда они вдвоем вышли из подвала.

– Да как видишь, сидим в этом гребаном подвале, прячемся от смерти. Я только из-за мамы и сижу, а так хрен меня заставишь здесь торчать.

– Мама говорила, ты в ополчение хотел уйти.

– Я и сейчас хочу. Из-за нее не иду.

– Забудь эти мысли, отец! Против власти не попрешь.

– Сын, ты что меня учить будешь? – спросил начинающий злиться отец.

–Не учу, а советую. Ты мой отец и дорог мне. Ладно, мне пора, я что сказать-то хотел: когда ополченцы уйдут, а они уйдут, будь уверен, вы с мамой идите в квартиру, здесь не оставайтесь ни в коем случае. Ты понял?

– Понял. Откуда ты все это знаешь, сын?

– Ополченцы сказали, – соврал Сергей. – И никому не вздумай ничего говорить, чтобы паники не было. Отец, послушай меня один раз, прошу тебя, и мы будем жить счастливо.

– Хорошо, обещаю, – пообещал отец. – Давай, будь осторожен.

Они пожали на прощание руки.

«Все мои соседи – ублюдки сепаратисты, и жалости к ним не будет однозначно. А Надя, сучка, ответит за каждое слово».

Парень за эти месяцы, проведенные в осажденном городе, стал жестоким. Его злость просилась наружу, но он терпел – ждал нужного момента.

Ночью был очередной обстрел города: снова гибли люди, уставшие жить в подвалах. Многие, наплевав на безопасность, вернулись в свои квартиры и дома. Отключили сотовую связь, свет и горячую воду. Холодная вода была в двух районах города, остальные были обезвожены. Работники коммунальной службы на свой страх и риск развозили питьевую воду на машинах. Магазины не работали, нечем было торговать: дороги к городу были отрезаны. Единственной возможностью купить продуктов был городской рынок. Частные предприниматели различными путями умудрялись завозить продукты в город. Цены были астрономические, но выбирать не приходилось. Идя за покупками, все подсознательно понимали, что могут не вернуться назад —, рынок обстреливался ежедневно. Человек ко всему привыкает, привыкли и жители города: они ездили в общественном транспорте, зная, что могут погибнуть от попадания снаряда. Люди шли на работу, понимая, что могут погибнуть от осколков или пули снайпера.

Все стали меньше смеяться, но стали больше вспоминать Бога. Люди забыли, что такое злость. Общая беда и общий враг сблизили всех, взаимопомощь стала нормальным явлением среди жителей осажденного города. Люди гордились собой.

Ребята постарались на славу. Вечером, собравшись в квартире, они писали данные и адреса выявленных сепаратистов.

Сергей был доволен, больше всего его удивила Лена: в ее списке было несколько десятков фамилий.

– Кто это? – спросил Коля, показав на фамилию в списке.

– Знакомая сучка, у нее парень в ополчение свалил, – ответила Лена, – она теперь от нас всех нос воротит. Зазналась, шалава.

– А этот, Гундарев Алексей?

– Дядя мой, тот еще гусь! «Сепар» конкретный, помогает им деньгами.

– А ты тоже Гундарева, получается, что ли?

– Ну да.

– А где твои родители?

– Мама здесь, отец свалил от нас уже давно. Хрен знает, где он сейчас…

КАТЯ

Ранним утром девушку разбудил стук в дверь. «Звонок же есть, зачем стучать?» – подумала девушка, надевая халат. Катя подошла к монитору видеодомофона – у двери стояли военные.

«О Боже, снова они», – с ужасом подумала девушка. – Вам кого? – осторожно спросила девушка.

Люди, стоящие у двери, рассмеялись, услышав ее голос.

– Украинская армия. Открывайте! Проверка документов.

– Кто такая? – нагло спросил военный, когда они бесцеремонно прошли в квартиру.

Катя представилась.

– С кем живешь?

– С мужем.

– Где он?

– На работе.

Один военный допрашивал, двое других ходили по дому, осматривая комнаты. Катя видела, как военный, говоривший с ней, «поедал» ее глазами. Ей стало не по себе, она понимала, что они могут сделать все, что угодно.

«– Нас уже проверяли», – сказала девушка.

– Вот как? – удивленно спросил боец и громко рассмеялся.

– Командир, в комнате нет никого, кроме спящего пацана, – отрапортовал боец, осматривающий дом.

– Ну что, расскажешь по-хорошему, где в городе сепаратисты прячутся, или хочешь по-другому? – с хитрой улыбкой спросил военный.

– Я не знаю, правда, – обреченно ответила девушка, – я же говорю вам, нас уже проверяли, узнайте, если хотите.

– Да замолчи ты, дура! Кто тебя проверял, имя, фамилия, звание? – заорал допрашивающий.

– Я не знаю.

Снова раздался громкий смех.

– Ну вот видишь! А говоришь, что проверяли. Давай рассказывай, и разойдемся по-хорошему. Не скажешь – я тебя, сука, увезу к своим бойцам, они тебя так оприходуют, что расскажешь то, чего не было.

– Ну хватит, – тихо сказала Катя и заплакала, – ну что мы вам сделали? Прекратите, пожалуйста. Я действительно ничего не знаю, честно. Я целыми днями дома с сыном сижу, ничего не знаю и не вижу.

Она разрыдалась, закрыв лицо руками. Внезапно девушка почувствовала крепкие объятия – военный незаметно подошел сзади и, обняв девушку, стал ее лапать.

– Слушай сюда, сучка! Давай сделай нам приятное, и мы уходим. Тебе все понятно, ну?

Девушка покорно кивнула.

Ее изнасиловали прямо в коридоре: трое военных славной украинской армии издевались над девушкой, как хотели. Она уже не обращала внимания на боль и стыд: ей было все равно. Не заметила, как они ушли.

Катя открыла глаза. Прислушалась: в доме было тихо, значит, Артем еще спал. С трудом терпя боль, девушка встала и пошла в ванную. Ее рвало, потом она отмывала себя в душевой кабинке и, сдерживая крик, рыдала. Она устала, ей не хотелось жить, она ненавидела свою жизнь. Болело все тело. Когда-то Катя любила свое тело, знала, что нравилась мужчинам, но сейчас ненавидела себя за то, что она была красива. Ей казалось, что из-за ее внешности и красоты с семьей происходят эти ужасные вещи. Было страшно оставаться в доме вдвоем с сыном. В любой момент могли прийти военные: зайти в квартиру, забрать какие-то вещи, продукты. Очень часто все заканчивалось изнасилованием. А что она могла сделать? Как она могла постоять за себя?

Девушка перестала ухаживать за собой, не делала прическу, ходила в квартире в вещах мужа, чтобы скрыть фигуру, но это не помогало.

А спокойно ей было бы с Максимом, размышляла девушка. Она сомневалась, что он сможет защитить, если ее начнут насиловать при нем. Он боится, она знала это. «Днем меня насилуют военные, а потом Максим». Вдобавок он избивает ее, а военные нет. Кто лучше? Максим, законный муж? Но разве так должен вести себя муж? Она вспомнила, как один военный, распахнув на ней халат, увидел синяки на теле и не стал ничего с ней делать.

«Кто тебя так?» – строго спросил он. – Муж? Хочешь, я застрелю его?» – неожиданно спросил парень. «Да нет, что вы, не нужно», – после недолгого раздумья ответила девушка.

«Он мстит мне за то, что я красива, – рассуждала Катя, – но ведь я его жена, как он так может? Я берегла свою невинность для него, родила сына и не дала ни разу повода для ревности, а он так со мной поступает».

Они вышли из дома. Была ясная солнечная погода. Семейка воробьев, сидевших на тополе у дома, довольно чирикала, радуясь чему-то.

– Пойдем, малыш, в магазин зайдем, а потом погуляем.

– Мама, купи мне шоколадку, —попросил Артем.

– Конечно, сынок, купим.

Еще издалека девушка увидела у магазина военных, сбавила шаг: не хотела с ними встречаться. Из магазина раздалась громкая стрельба – через несколько минут оттуда вышли вооруженные военные. Они смеялись и громко о чем-то разговаривали. Катя, дождавшись, пока военные сядут в машину и отъедут от магазина, взяла Артема за руку и подошла к магазину.

«Странно, – подумала девушка, – в это время обычно здесь всегда люди, а сейчас никого. Видимо, военных испугались». Они зашли в магазин, и Катя вскрикнула от увиденного: весь пол был залит кровью, на прилавке лежала продавщица Лена – она была обнаженная и вся в крови. Артем дернул застывшую маму за руку.

– Мама, ты купишь мне шоколадку?

– Пойдем, сынок, не здесь, дорогой. Пойдем в другой магазин.

Девушка лихорадочно соображала: «Боже мой, ее убили! За что? Просто так пришли средь белого дня и убили. Как же так?». Девушка впервые в жизни увидела мертвого человека, и в этот самый момент она осознала, насколько опасно положение ее и сына. Катя в ступоре стояла у магазина, не обращая внимания на хныканье сына. Ее трясло от страха и от увиденного. «Нас ведь с Артемом могут тоже так просто взять и убить, как же так?». Она шла по улице, держа сына за руку, он что-то говорил ей или спрашивал, она не слышала. Молодая женщина вообще ничего не слышала и не видела, она искал ответ на вопрос, который засел у нее в голове: как такое возможно? Как во сне, она вернулась в дом, закрыла дверь и ушла в ванную комнату, где ее рвало от воспоминаний о мертвом теле продавщицы Лены.

Вечером Артем сказал Максиму, что мама не купила ему шоколадку. Муж с бутылкой коньяка в руке пообещал сыну, что он накажет маму и завтра она обязательно купит ему все, что он захочет. Снова Максим бил жену и насиловал, даже не посмотрев на то, что у нее были месячные. Катя смотрела на своего мужа и ненавидела его.

– Сука, ты что же это, деньги на ребенке экономишь? Смотри, еще раз он пожалуется на тебя – убью.

Катя, ничего не ответив, молча ушла в ванную комнату.

Утром раздался телефонный звонок, это был брат Сергей.

– Привет, Катя! Ты дома? Я мимо проезжаю, заеду?

– Сергей, ты не мог бы отвезти до магазина?

– Конечно, выходи.